Портал дал нам фору, но я не увела нас далеко. Держать портал открытым, чтобы через него могли пройти сто человек, — это утомительно. Наши силы были все еще видны, когда армия Тора преодолела холм, идя лиго-пожирающим маршем. У них была кавалерия, пятьдесят мужчин и женщин на лошадях, но они не атаковали нас. Я думаю, они были напуганы. Судя по всему, они не собирались вступать в бой, пока не соберут все свои силы.

Мы продолжали отступать, хотя и медленнее, чем мне хотелось бы. Наши войска были измотаны. Целый день марша, форсированный марш-бросок в течение ночи, установка лагеря, но времени на отдых не было, и мы снова двинулись в путь, собаки кусали нам пятки. Мы все устали.

Трис продолжал поворачиваться в седле, глядя на приближающуюся волну солдат Тора, стиснув поводья, словно хотел броситься в их гущу и умереть славной смертью в бою. Нет такой вещи, как славная смерть, в бою или как-то еще. Смерть неприятна и болезненна, и она так же разрушительна для тех, кого ты оставляешь позади, как и придает смелости тем, кто тебя убивает. Поверь мне, я развязала достаточно призраков, чтобы знать, что большинство из тех, кто верил, что они умерли славной смертью, предпочли бы прожить долгую спокойную жизнь.

К вечеру мы все начали выдыхаться. Армия Тора преследовала нас целый день и, похоже, не собиралась сдаваться. Они были более свежими, чем мы, и быстро приближались. Мои солдаты больше не могли поддерживать темп.

Местность снова стала каменистой, перед нами лежала изрытая оспинами долина, по которой мы прошли прошлой ночью. Зловоние смерти и разложения окружало нас и действовало на нервы. Однако для меня это был не просто запах. Я чувствовала это, моя врожденная некромантия покалывала, как нерв, возвращающийся к жизни.

Я подъехала на своей птице к голове нашей колонны и спешилась, затем открыла новый портал в конце долины. Пусть наши враги пересекут эту проклятую, изрытую оспинами землю. Мы по ней не пойдем. Мои солдаты с трудом пробирались через портал, многие из них бросали на меня усталые взгляды. Взгляды остальных были гневными.

Они не хотят отступать. Ни одно существо не хочет быть добычей.

— Лучше убегающая добыча, чем мертвый хищник.

Нет. Не лучше. Тогда я тоже почувствовал это от Сссеракиса. Мой ужас не хотел убегать. Он уже покинул свой мир — крошечная живая добыча убежала от льва. Сссеракису надоело убегать. Он хотел сражаться. Он хотел победить, он хотел пожинать плоды, наслаждаясь страхом нашего врага.

Трис был последним, кто прошел через портал, и он посмотрел на меня устало и угрюмо. «Ты не сможешь перенести нас через портал до самого дома, мама. Они нас поймают». Он шлепнул свою птицу и отправил ее через портал.

Я оглянулась, когда армия Тора снова появилась в поле зрения. В сгущающихся сумерках и темном одеяле облаков, закрывавших небо, я едва могла разглядеть их, пока они не зажгли факелы по всей линии фронта, словно надвигающийся лесной пожар.

Просто держать портал открытым было для меня тяжелым испытанием. Я умру от отторжения задолго до того, как мы вернемся в Йенхельм. Мы могли бы укрыться в одном из маленьких городков, вызвать подкрепление, но это принесло бы горожанам только несчастье, а подкрепление прибыло бы слишком поздно, чтобы иметь значение. Даже если бы мне каким-то образом удалось добраться до Йенхельма, на наших землях осталась бы армия численностью в тысячу человек, которая нанесла бы хрен знает какой ущерб. Ублюдки из Тора были настроены на войну и не остановятся, пока моя голова и голова моего сына не украсят пику. Я не могла это допустить. И я приняла решение. Больше никаких побегов. Пришло время дать отпор.

Да! Давно пора. Мы снова вместе, Эска. Напомни им всем, почему они нас боятся.

— Ты уверен в этом? — уклончиво спросила я.

Конечно.

— Чего бы это ни стоило?

Я почувствовала, что ужас на мгновение заколебался. Да.

— Хорошо. Будет больно, но мне нужно, чтобы они нас увидели. — Продолжая направлять порталомантию через руку, чтобы держать портал открытым, я подняла свою теневую лапу и подожгла ее капелькой пиромантии. Сссеракис зашипел от боли внутри меня. Ужас никогда не любил огонь. Я позволила пламени ярко разгореться, освещая меня в темноте. Я дала ублюдкам из Тора хорошенько рассмотреть меня, затем шагнула в портал и позволила ему закрыться.

— Что происходит, мама? — спросил Трис, как только я оказалась на другой стороне.

Я позволила огню вокруг моей лапы погаснуть, но вместо этого подожгла руку, держа ее как маяк. Я обвела рукой вокруг себя и выпустила жгучий столб пламени, от которого загорелась земля.

— Давайте, — громко бросила я через плечо. — Выйдите вперед, покажите им свои задницы. Дайте им знать, что мы закончили убегать.

Мои солдаты бросились вперед, их боевой дух восстановился, хотя и ненадолго. Они кричали на наступающих солдат Тора, махали им, насмехались над ними. Некоторые даже последовали моему совету, сбросили штаны и выставили напоказ свои задницы. Я стояла во главе всего этого и позволила своему шторму разгореться вокруг меня, чтобы у нашего врага не было проблем с поиском меня в темноте.

— Давайте, ублюдки, — прошептала я. — Придите и заберите меня.

Волна факелов устремилась к нам по изрытой оспинами долине, двигаясь быстрее, теперь, когда мы остановились. Они стремились добраться до нас. Стремились убить нас. Когда они достигли середины долины, мои воины замолчали. Они впервые увидели, с чем именно мы столкнулись и насколько они превосходили нас численностью. В темноте, когда каждый солдат Тора нес факел, они не выглядели как тысяча солдат. Они выглядели как десять тысяч воинов с горящими головами. Они были похожи на демонов, пришедших забрать наши души.

Глупая мысль. Ты единственное известное мне существо, которое питается душами.

— Я?

Как еще можно назвать то, что ты пожираешь призраков, чтобы выкачать из них последнюю силу?

— Я называю это дарованием им покоя. Я распутываю их, чтобы спасти от вечного полусуществования.

И какую силу ты у них забираешь?

У меня не было ответа на этот вопрос. Это заставило многое из моего прошлого предстать в новом убийственном свете. Я знала, что биомантию можно использовать, чтобы питаться живыми существами. Железный легион использовал ее, чтобы направлять силу через Джозефа и меня в Источники и вернуть к жизни Ранд и Джиннов. Можно ли использовать некромантию подобным образом, чтобы питаться от мертвых? Это то, что поддерживало меня в Красных камерах? После того, как император сломил меня — и я потеряла последнюю надежду, — не была ли сила, которую я черпала у своих призраков, тем, что дало мне волю продолжать?

Эска, у тебя нет времени на твое обычное самобичевание. Твой враг приближается.

Трис повторил мысль моего ужаса:

— Обычно я люблю хорошо подумать, мама, но сейчас не самое подходящее время. Нам сражаться или спасаться бегством?

— Ни то, ни другое. Но мне действительно нужна твоя помощь, Трис.

Врожденная некромантия. Магия, которую мне привили так давно. Железный легион сделал то же самое с Трисом. В своей безумной попытке повторить то, что он сделал с Джозефом и со мной, он ввел Ви биомантию, а Трису — некромантию. У Триса, как и у меня, была врожденная некромантия, и мне нужна была его сила, чтобы объединить ее с моей собственной.

Армия Тора рвалась вперед, увеличивая скорость — мы были так близко, что бежать было уже некуда. Я слышала, как мои солдаты бормотали о последней битве, о том, чтобы уничтожить как можно больше врагов, прежде чем те одолеют нас. К черту это! Пришло время изменить ход событий.

Я посмотрела на Триса, оттащила его взгляд от надвигающейся на нас силы. «Ты чувствуешь их под нами, так?» — спросила я.

Мой сын нахмурился, потом кивнул.

— Позови их. Помоги мне позвать их. Я больше не могу их контролировать, они слишком далеки от созданного мной проклятия, но они придут. В конце концов, они мои. — Мое наследие. Мое проклятие.