Я посмотрела налево и увидела только Норвет Меруун. Справа от меня тоже была только она. Она была повсюду. Расползалась по всему горизонту, цепляясь за Севоари, как чумная опухоль, пробивающая кожу, пустив корни так глубоко, что они впились в кости мира.

Это лишь крохотная часть ее. Она уже поглотила половину моего мира.

Вокруг нее кишели разные существа. Геллионы и ветряные молотильщики наверху, другие — внизу. Некоторые из них были ее детьми, эти Мерзости медленно ползали в поисках еще чего-нибудь, что можно было бы съесть. Я наблюдала, как один из них, совсем маленький, вероятно, размером с крупную собаку, отделился от ее плоти и начал ползти вперед, как какой-то бледный, эластичный слизняк. Несколько минут спустя огромная Мерзость, размером с десять аббанов, выпрыгнула вперед и воссоединилась с плотью Норвет Меруун, снова став единым целым со своей матерью. Были и другие наземные монстры. Я увидела стаю бесов, которые копались на берегу реки, медленно меняя ее русло по какой-то причине, которую я не могла понять. Их кожа корчилась, маленькие черви выползали из плоти по всей длине рук и шеи, колыхаясь в воздухе, как травинки на ветру. Чуть дальше виднелась стая из десяти гулей, некоторые из которых были размером с землянина, другие — с дом. Они тащили мертвого юртхаммера за толстый чешуйчатый хвост. Они положили мертвое существо рядом с линией пульсирующей плоти и попятились, тявкая и прыгая, причем те, что поменьше, карабкались на более крупных и спрыгивали с их спин с явной радостью. Норвет Меруун снова запульсировала, и плоть, коснувшись юртхаммера, немедленно начала втягивать его, превращая в свою отвратительную массу.

Там были и другие монстры, большие и маленькие. Некоторых я даже не могла назвать, потому что никогда раньше их не видела, хотя тщательно изучала Другой Мир. Я увидела гигантское существо, во много раз превышающее размерами аббана, с изогнутыми рогами и пастью, из которой текла чернильно-черная жидкость. На его спине и черепе кишели маленькие черви, их хвосты извивались в воздухе. Затем оно встало на дыбы на своих членистых задних лапах и навалилось на огромную тележку, полную камней, оттаскивая ее от расширяющейся границы отвратительной плоти.

— Что случилось? — Я, не задумываясь, шагнула ближе, медленно спускаясь с холма вдоль текущей реки.

Железный легион случился.

— Конечно, все тот же скептический ублюдок.

Когда он забрал меня из Севоари, он нарушил равновесие.

— Какое равновесие?

. Равновесие, Эска. С того момента, как нас создали Ранд, мы, лорды Севоари, поддерживали равновесие. Мы расположили наши территории вокруг Норвет Меруун. Мы старались, чтобы она была маленькой. Каждый из нас отрезал от нее кусочки. Не давая ей расти. Ее страх был изысканной вещью, которой я мог бы наслаждаться вечно

— Вы заперли ее, как животное? Как скотину?

Нет. Мы заперли ее в клетке, как воспоминание, которое слишком больно выносить. Она — Бьющееся сердце, Эска. С момента нашего создания мы знали, что она погубит наш мир, если мы позволим ей это сделать. Только совместными усилиями мы могли сдерживать ее. Каждый из нас занимал свое место, обустраивал свои территории, выращивал своих миньонов. У меня был самый величественный город из всех, ты его видела. Мой ужас на мгновение утих, и я почувствовала, как он задумался. Ты видела, каким он был когда-то. Каким он должен быть.

Хайренаак захватила небо, разрывая на части любого из приспешников Норвет Меруун, кто осмеливался покинуть землю. Вот почему Норвет Меруун убила Хайренаак первой. Без опеки змеи небеса теперь принадлежат созданиям Норвет Меруун.

Словно в ответ, один из молотильщиков ветра с жужжанием подлетел ближе, и шум его крыльев, бьющихся друг о друга, превратился в непрерывный гул, который отдавался у меня в ушах. Он уставился на меня, обхватив двумя руками зазубренное копье, которое, казалось, было высечено из скалы. Я проигнорировала монстра и зашагала дальше.

Кекран и его армия бесов служили той же цели на земле. Он не мог противостоять натиску плоти Норвет Меруун, поэтому охотился на миньонов, которых она отправляла за пределы своей территории.

Однажды я уже встречалась с Кекраном. Странное существо, почти земное по внешности, но искаженная версия моего народа, с кожей, которая, казалось, клубилась, глазами, которые светились злобным красным светом, и конечностями, которые не совсем соответствовали его телу, словно он взял их у другого существа и пересадил себе. Мне сказали, что однажды он сражался с Хайренаак, потерял руку, но выбил ей глаз. Это убедило меня, что, хотя Кекран и выглядел как землянин, он был намного сильнее любого из моего народа.

— Кекран мертв? — спросила я, продолжая идти. Еще один молотильщик ветра подлетел ближе, жужжа крыльями. Теперь у меня было двое зрителей. Они кружили надо мной, наблюдая, не останавливаясь на месте больше чем на секунду или две.

Не совсем. Норвет Меруун оторвала ему руку, обе ноги и половину туловища. Он сбежал, чтобы восстановить силы. То, что Кекран, по-видимому, смог выжить, будучи разорванным на куски, было ужасно само по себе.

— А как насчет других лордов Севоари?

Сссеракис горько усмехнулся у меня в голове, и моя тень скорчилась подо мной. Бракунус должен был охотиться на приспешников Норвет Меруун так же, как это делал Кекран, но гуль — трус и дурак. Я должен был одержать его давным-давно. Несмотря на все его недостатки, он мог бы стать могущественным хозяином. Пауза. Хотя и не таким могущественным, как ты.

— Мне не нужна лесть, Сссеракис. Другие лорды.

Эйр и Диалос. Один, который равен двум, и два, которые равны одному. Сссеракис снова рассмеялся. Мы называем их близнецами, и они это терпеть не могут. У них есть своя территория, и они пытаются держать Норвет Меруун на расстоянии, но им суждено сражаться друг с другом всю свою жизнь. Недавно они позволили этой судьбе отвлечь их от более важной задачи.

Лодос бродит по Севоари, и его не волнуют никакие проблемы. Его мучения бесконечны. Он не может умереть, и все же не желает ничего другого. Каким бы могущественным он ни был, он бесполезен.

Флоун всегда относилась к своей задаче со всей серьезностью, но с тех пор, как баланс был нарушен, она не может сдержать натиск. Она обвиняет меня и поклялась разорвать на части, если я еще раз приближусь к ее территории.

— Смогла бы она это сделать?

Сссеракис несколько мгновений угрюмо молчал. Да. Я слаб, Эска. Я был слаб слишком долго. Когда Железный легион забрал меня, равновесие нарушилось. Норвет Меруун ринулась вперед и захватила мою территорию, уничтожила или поработила моих миньонов. К тому времени, когда ты отослала меня обратно, было уже слишком поздно. Мои города были разрушены, мои миньоны исчезли или стали слишком безмозглыми, чтобы чего-либо бояться. Сама Норвет Меруун стала такой большой, что больше не боится меня.

— Помедленнее. — Я все еще пыталась вникнуть во все это. Жужжание молотильщиков ветра не помогало. Теперь их было пятеро, и их крылья создавали такой гул, что у меня болели уши. У каждого из них были такие же червеобразные наросты, торчащие из рук, туловища и головы и болтающиеся в воздухе.

— Ты хочешь сказать, что слишком слаб, чтобы сражаться с Норвет Меруун, потому что тебя больше никто не боится? — Я давно знала, что мой ужас питается страхом, жиреет на нем. Но когда страха было мало и ужас голодал, или когда он расходовал слишком много энергии, Сссеракис становился маленьким, слабым и вялым.

Да. Смотри.

Моя тень шевельнулась у меня под ногами. Шип чернильно-черного цвета взметнулся вверх и пронзил глаз одного из молотильщиков ветра. Тот тут же умер, его крылья замерли, руки обмякли. Сссеракис втянул мою тень, и монстр рухнул на землю, корчась в последних судорогах. Червеобразные наросты, вросшие в его кожу, еще несколько мгновений извивались, а затем высвободились. И я ничего не почувствовала. Остальные молотильщики ветра продолжали наблюдать. Жужжа крыльями, они порхали надо мной.