— Сирилет? — спросила я.

— Собирает войска в городе для контратаки, — сказала Трис. — Мы отбросим ублюдков назад. Я знаю, мама, ты хотела мира с этими засранцами из Тора, но это больше не вариант. Мы должны сломить их и их дерьмовую маленькую нацию…

— Нет. Это не только Тор. Они объединились с Тефтсом. — Я покачала головой, когда увидела, как Трис начинает понимать правду. Он был высокомерен и зол, но даже он мог видеть, в каком дерьме мы оказались.

Трое его воинов трусцой вошли в тронный зал из дальнего арочного прохода, с их оружия капала кровь. Они остановились перед Трисом. Двое из них, мужчина без волос на голове и женщина с раздвоенным подбородком, нагнулись, пытаясь отдышаться. Третий, жилистый мужчина с неизменной усмешкой на губах, поприветствовал моего сына.

— Катакомбы потеряны, — сказал ухмыляющийся мужчина. — Остатки дворцовой стражи удерживают их, как могут, но они разбиты.

Трис посмотрел на меня. Я кивнула. Пора было уходить.

Я бросила последний взгляд на Трон-труп, символ моего правления. Я никогда не просила, чтобы его вырезали таким образом — множество трупов, поднимающихся из-под земли, — и мне никогда не казалось удобным сидеть на нем. Я надеялся, что его снесут.

Мы бежали из дворца, несмотря на то что звуки сражения эхом разносились по каменным коридорам. Лязг стали о сталь, крики боли. Короткие призывы сдаваться.

Сирилет собирала солдат прямо перед дворцом. Она успела собрать небольшой отряд, едва ли сотню солдат. Даже не стоило дать им оружие. С ними были Хардт и Бефф. У Хардта на поясе висели его старые перчатки, а Бефф была занята тем, что пристегивала меч к бедру. Если это не остановить, они все погибнут.

— Эска! — сказал Хардт с упреком в голосе, глядя на шесть трупов, неуклюже идущих позади меня.

Я покачала головой. «Это не то, что ты думаешь». Он был там в тот день, когда я создала зомби, и он видел, что они сделали не только с гарнизоном Джанторроу, но и с городом, с его жителями.

— Я думаю, ты снова подняла трупы, чтобы они сражались за тебя.

Я положила руку на плечо Хардта. «Это не то, что ты думаешь», — повторила я.

Он что-то проворчал, но больше ничего не сказал.

— Мама, — сказала Сирилет. — Ты вернулась. Я имею в виду, я рада, что ты здесь. Я посоветовалась с Бефф, и мы должны оттеснить солдат Тора, обезопасить вход в катакомбы и создать бутылочное горлышко. — Она взглянула на Бефф, и женщина кивнула в ответ на ее слова.

Они не понимали, поэтому я подробно рассказала им, с чем мы столкнулись.

Сирилет уставилась в землю, ее темные глаза горели.

— Но бутылочное горлышко, — сказала она. — Их численность не имеет значения.

Бефф склонила голову.

— Это слишком, моя королева. Мы не можем противостоять этому, даже если отбросим их назад.

— Да, не можем, — добавил Трис. — Дворец уже принадлежит им.

— Обрушить его? — спросил Хардт. — Заманить их в ловушку под землей.

— Есть и другие пути на поверхность, — сказала я. — Даже Сирилет не сможет закрыть их все. — Ее геомантия всегда была сильнее моей, но город под нами представлял собой лабиринт, из которого повсюду были выходы наверх.

Сирилет издала горький смешок. «Ну вот и все. Я имею в виду, мы убеждаем Джиннов помочь, исправить мир. И они это делают. — Она указала на небо, и, я должна была признать, облачный покров стал светлее, чем в предыдущие дни. — И все же я теряю свою королевскую власть». Она глубоко вздохнула, закрыла глаза, и на мгновение мне показалось, что она закричит от разочарования. Но только не Сирилет. Она сглотнула и открыла глаза, выпрямив спину; королева в последний раз.

— Бефф, созови людей в зал собраний в долине, — сказала Сирилет. — Когда придут солдаты, сдавайся. Никаких сражений. Им нужна не ты, а я. Я, Трис и мама. Если город сдастся, они не причинят вам вреда.

На мгновение показалось, что Бефф готова возразить, но затем она мрачно кивнула.

— Эска, — сказал Хардт. — Что бы ты ни собиралась делать, я…

— Ты должен остаться здесь со своей семьей и обеспечить их безопасность, — сказала я.

Сирилет приказала им всем уходить, и они ушли. Хардт уходил последним, он обнял нас обоих, стиснув в сокрушающих объятиях, а затем поспешил за своей женой. Остались я, мои дети и чуть меньше сотни солдат. Жалкий отряд.

Было быстро решено бежать в Лес Десяти. Половина его исчезла, погрузившись в землю или сгорев дотла, но остатки могли послужить прикрытием, в котором мы нуждались, чтобы отдохнуть и составить новый план. Я позволила своим детям идти впереди и заверила их, что догоню. Мне нужно было сделать еще кое-что, прежде чем я смогу уйти.

Я выстроила свои шесть трупов в ряд. Трое из них, сраженные одним ударом источникоклинка, выглядели еле ранеными, но трое прочих были искалечены и в крови. Все они могли послужить определенной цели. Я положила перед каждым из них по ножу и отдала им приказы. Затем Сссеракис взмахнул моими крыльями, и мы взлетели на крышу ближайшей таверны «Слепая свинья». Там я ждала, хорошо видимая, с окровавленными доспехами, волосами и лицом.

Солдаты Тора и Тефтса не спешили покидать мой дворец. Потребовалось время, чтобы зачистить его. Когда они все-таки появились, то быстро взяли под охрану вход и ступеньки. Женщина в синем и оранжевом, та самая, которую я видела в портале, вышла из огромных дверей, ее взгляд скользнул по моей свите, а затем поднялся на меня, стоявшую на крыше таверны. Рядом с женщиной стоял невероятно высокий мужчина в золотом и черном. Я приняла их за генералов. Они не имели значения. Значение имели остальные солдаты, сотни мужчин и женщин из Тефтса и Тора, устремившиеся вперед.

Заставь их бояться. Слова Сссеракиса эхом отдавались у меня в голове. Да, страх был моим планом.

Когда солдаты бросились вниз по ступеням, приблизились к моим трупам, желая увидеть своих товарищей, мои приказы возымели действие. Трупы не могли противиться моей воле. Они наклонились, подобрали ножи, которые я им оставила, и перерезали себе горло.

Я наблюдала за их второй смертью, наблюдала, как их призраки снова встают из тел. Я позволила им. Они выполнили свою задачу. Сссеракис упивался ужасом всех тех, кто был свидетелем жутких смертей самоубийц. Слухи распространились. Страх — это болезнь, переносимая дыханием слов. Я не обращала внимания на крики солдат, когда они с ненавистью смотрели на меня. Бравада, чтобы скрыть страх. Но бравада скоро пройдет, а страх останется. Генералы приказали вызвать лучников, и я поняла, что пора уходить. Я взмыла в небо и пролетела над дворцом Йенхельма. Я полетела не на север, к Лесу Десяти и моим детям, а на юг. На юг, к Тору.

Я знаю, о чем ты думаешь. Эска полетела в Тор и совершила кровавую, глупую месть. Что ж, ты наполовину прав. К вечеру мы с Сссеракисом были в Торе. Я знала, что мы были бы побеждены солдатами, прошедшими через портал, и это было полдела. Я убедилась, что нас заметили. Я бродила по крышам и угрожала нескольким стражникам. Я никого не убила. По крайней мере, это я могу сказать точно. Но слухи о моем присутствии распространились быстро и широко, и вскоре все беды, случавшиеся в Торе, приписывались Королеве-труп.

Старый Дорриан заболел оспой; должно быть, его околдовала Королева-труп. Жеребенок Тарси, брошенный матерью, ослеп; еще одно проявление злобы Эскары Хелсене. Огонь поглотил половину склада у брода через реку; это была страшная женщина, призвавшая на помощь молнию. Честно говоря, пожар устроила я. Он очень хорошо освещал меня, и, клянусь, половина Тора хорошо видела, как я стою перед пламенем.

Я еще раз заявляю: я никого не убила в ту ночь. Но смерть все равно приписывали мне. Будь то болезнь или несчастный случай, они клали мертвых к моим ногам и называли меня чудовищем. Это было отлично. Это. Было. Отлично. Они хорошо накормили мой ужас. К тому времени, как я утром ушла, весь Тор меня боялся. Острым, настоящим страхом. Он хорошо нас наполнил, хотя Источник некромантии все еще был далек от насыщения.