Адлера имела в своем распоряжении целое крыло во дворце. У Адлеры — левое, у королевы — правое. Принц перестал шляться по столице и тратить деньги на кутежи. Король Хлопон ради этого готов был терпеть еще пару таких Адлер. Королева была столь любезна, что взяла Адлеру во фрейлины, а Климента, когда он родился, даже поднимала на руки. Но во время беременности Адлеры во дворце появилась девица Гросс. Простите, не принято говорить девушкам о таких вещах, — спохватился он.

— У нас, как вы могли убедиться, меньше соблюдают старые условности, — благосклонно ответила Лиза. — И я знаю эту историю. Тем более, нам ее только что освежили в памяти. И я все равно не вижу связи. Во дворец пришла болезнь.

— И очень избранно освободила мир от королевы, беременной вон Гросс, четверых сыновей короля Филиппа, одной принцессы, и одной горничной, — кивнул Лаки. — А другая неведомая хворь напала на Филиппа. Так что он, хоть и дурак дураком был, но осознал масштаб катастрофы и срочно венчался еще раз — с Адлерой, после чего признал ее сына принцем и наследником, а заодно у них и второй появился. После чего принц покинул этот мир, оставив регентом Адлеру. Климент был слишком мал. Конечно, милая Лиз, это все просто цепочка случайных совпадений.

— Я не спорю с вами, — смущенно откликнулась она. — Просто это все так…

— Мерзко? — понимающе спросил Лаки. — Да, не без этого.

— Господа, не желаете ли пива? — перед ними вдруг возникла та самая девица, которая изображала Адлеру Пиа в трактире. Весело блестя глазами, она уставилась на Лаки, потом перевела взгляд на Лизу и словно ударила ее взглядом. Девушка недоуменно взглянула на нее.

— Благодарю, милая, — холодно молвил Лаки. — Нас не интересует.

Девица фыркнула, наградила Лизу еще одним неприязненным взглядом и перешла к следующей парочке. Там на ее предложение ответили смехом и шутками.

— Вернемся? — спросил Лаки.

Лиза оглянулась на темную громаду замка. Когда они шли в Серебрянку, небо еще слегка светлело, теперь же оно казалось черным бархатом с блесками, и лишь Замок чернел как огромный провал.

— Думаю, да, только надо взять факел, иначе в такой темноте мы ничего не увидим.

Лаки покрутил головой.

— Постойте здесь, я вернусь уже с факелом.

И, когда он отошел, Лиза вдруг почувствовала чей-то неприятный взгляд, словно за спиной кто-то встал и уставился ей в затылок, высверливая его глазами. Она быстро оглянулась, уверенная в том, что увидит уже знакомую актрису, но — позади никого не было.

Люди стояли кучками, некоторые мужчины расслабленно пили пиво, какая-то женщина смеялась, — никому из них не было дела до Лизы. Кто-то же смотрел на нее из темноты, не стесняясь, не скрывая своей неприязни?

На сцене зазвучали негромкие аккорды, и совсем молодой артист запел, собирая людей в новый круг:

Птицы — на юг,

мысли — на север.

Зябок уют,

солнце белее.*

Девушка прислушалась. Песня была ей не знакома, а голос у певца — мягкий, лиричный — странно диссонировал со словами, но в то же время доносил их до самого сердца.

Солнце стекает

снегом на запад,

ветер крепчает –

некогда плакать.

Тундра сорвется

злобною ведьмой.

Мир захлебнется

белым похмельем.

Лиза зажмурилась. Показалось вдруг, что она, маленькая, в своей комнате слушает метель, и та — хоть и ярится, и стучит в окно, — кажется девочке такой далекой и бессильной, просто потому, что Лиза у себя дома, а за стеной — мама и папа. Живые.

Непрошенные слезы набежали на глаза и она до боли сжала кулаки. Сейчас вернется Лаки с факелом — нельзя плакать!

Неприятный сюрприз ждал Лизу, когда она воротилась в выделенную ей комнату, ломая голову, над тем насколько Лаки разделяет матримониальные планы Саватия. Впрочем, и Лиза, и сам лир Лэрд явно устали и, как мысленно шутила девушка, были готовы объединиться — против Саватия, если он вздумает подарить им еще один незапланированный ночной «концерт». Сюрприз же заключался в том, что кто-то в отсутствии Лизы проверил все Лизины вещи.

И хотя неизвестный попытался сложить все точно также, как было, и у него почти получилось, Лиза не просто видела, что новые, пошитые госпожой Ирмой платья, лежат иначе, она чувствовала, кажется, каждый след чужих рук. Он был слегка колючий и немного липкий, и Лизу передернуло от брезгливости.

Этот внезапный концерт — повод для того, чтобы пошариться в ее немногочисленных пожитках? Да Саватий прекрасно знает, что она приехала сюда с пустыми руками — что он рассчитывал найти?! Подозревает? Ищет бумаги отца? Рассчитывал, что она оставит их здесь, поэтому вытащил ее из комнаты так внезапно? Будь так, с ней бы уже не церемонились.

Наверное?

Или это проделки Акулины, а Саватий вообще не в курсе случившегося? Зачем? Для чего ей перебирать Лизину одежду? Девушка прислушалась к ощущениям. Что-то смутно знакомое мерещилось ей в этих следах, словно она уже сталкивалась с человеком, который шарился здесь без нее. Нет, это не Акулина. Но без матушки, конечно, не обошлось. Но в чем смысл?

Намочив носовой платок, она начала сердито протирать ткань, чистую с виду.

Лаки? Это его люди тут побывали? Она попыталась вспомнить, как он вел себя во время этого дурацкого представления. Если честно, то журналист этим вечером производил впечатление человек, которого утомил окружающий мир.

Если у них с Саватием были совместные планы обаять Лизу, то сам Лаки сегодня вечером их провалил. Или это были планы Саватия? А сам лир Лэрд…

Он словно потерял интерес к Лизе. Он думает о чем-то своем и эти мысли его занимают куда больше. Оживился, он только тогда, когда заговорили про семейную историю нынешнего кайзера.

Девушка усмехнулась: весьма живо заговорил, как будто он этих людей лично знает. Странная, конечно, история. Почему никто не возражал против регентства Адлеры? Не одного бунта не случилось ни на Исконных, ни на Присоединенных землях. Гроссы вообще сделали вид, что истории не было, а род у них старый, уважаемый.

Все исконные воны стерпели власть вчерашней трактирщицы? В тех же учебниках истории была масса примеров, когда старая знать сносила головы королям за куда меньшие огрехи в родословных.

Хотя у Адлеры Пиа по материнской линии происхождение наиблагороднейшее — младшая ветвь младшей ветви разорившегося дома Волверин. Увы, не все младшие сыновья удачливы настолько, чтобы героически погибнуть в сражении, подарив в семейную галерею рода еще один портрет славного, но малоимущего рыцаря. Некоторые из них живут долго, заводят семьи, влипают в истории и всячески досаждают владельцу майората на правах родни.

История той ветки, к которой принадлежала по матери Адлера, это история непрестанного падения и — получается — взлета. И даже такой камушек, как отец Адлеры, не помешал. Лиза помнила подшивку газет едва ли не десятилетней давности (или больше?), где много писали про свадьбу наследницы Имберии с герцогом Сан-Брельским — там всячески подчеркивалось его благородное происхождение.

О чем она думает вообще? Какая ей разница, что там у королей, когда у нее самой дела весьма плачевны!

Лиза, сердясь на себя, взяла в руки плащ и очень удивилась, почувствовав, как натянулся один из карманов. Но там не могло ничего быть!

На прикроватный коврик выпал тонкий нож для бумаг, заточенный с двух сторон, наподобие оружия. Лиза в панике уставилась на свою находку — на маленькой узкой рукоятке стояло клеймо Кристальной шахты.

В этот вечер Салля подобралась к белым людям совсем близко. Они не чуяли ее и вообще были беспечны. Чудные, в странных одеждах и непонятных высоких шапках, которые блестели так, что Салля невольно щурилась, словно смотрела на снег под солнцем. Интересно, что делают белые люди — колдуют? Зовут духов?

Зачем это все?

Ничего не понятно!

По-хорошему, стоило уйти раньше, но Салля увлеклась.