— Я была ребенком, — ровно ответила девушка. — Она много болела. Но, конечно, я не забываю ее.

Саватий быстро оглянулся и снова уставился в окно.

— Нянюшка была противницей моей веры, — заметил скупо.

— Она ничего не говорила об этом.

— Ты была ребенком, — повторил он ее же фразу. — И она много болела. Но я уверен, она обсуждала твое будущее с твоими родителями. Воля родителей выражает волю Неба. А они все хотели, что бы ты составила хорошую партию.

— Возможно, — осторожно молвила девушка.

— Ты была в Серебрянке?

— Нет, я знаю только, что такая деревня есть совсем рядом с Замком.

— Ну, значит, побываешь. Собирайся.

— Сейчас?!

— Ну, а что, погода хорошая. Ночь — словно летняя, и не скажешь, что дожди шли, — Саватий шагнул в сторону выхода. — Лаки за тобой зайдет. Ты же нормально с ним ладишь?

— Да, но я не понимаю…

— Что, испугалась? — со смешком спросил провинциал. — Там ряженые со своими кибитками встали, просили у меня благословение. В Межреченске скоро ярмарки. Эти первые, следом и другие придут. Я и велел им небольшой концерт организовать для наших семейных пар. Люди должны развлекаться. И вы с Лаки тоже сходите. В Полунощь-то ряженых ничем не заманишь, не так ли?

— Мы в школе ставили сцены.

— Вот заодно и сравнишь, где лучше театр, — чересчур серьезно ответил Саватий.

Иронизирует.

Но выбора ей, похоже, не оставили.

Лаки, кажется, тоже не рвался на прогулку, но пошел словно так и задумано было — благотворитель.

Серебрянка — деревенька небольшая, спрятанная в лощине за замком Неспящих, прижималась к лесной дороге, что тоже вела к Межреченску, и больше походила на летние дачи, а по сути, ими и была. Когда-то в теплое время года здесь жили и отдыхали работники Серого Замка со своими семьями. Строили тюремщики добротно и широко, и их потомки до сих пор пользовались домами в Серебрянке.

Впрочем, сама деревня терялась в сумерках, и лишь массивные крыши темнели на фоне высокого, еще светлого неба с яркими точками далеких звезд.

А у крайних домов, где полукругом стояли кибитки, горели костры и толпились люди, вовсю кипело веселье, — и на импровизированной сцене отплясывали двое в шутовской одежде, а с ними третий — с короной на голове.

— Жил был принц, он был дурной! — выкрикнул один и перекувыркнулся через голову.

Принц, кривляясь, раскланялся, попутно раздаривая цветочки из огромного букета красоткам из первого ряда.

— Но потом он стал король! — вмешался второй с пояснениями. Первый его оттолкнул, отправив кувыркаться. Принц же принял чрезвычайно важный вид и гоголем заходил по сцене, вызвав взрыв смеха у зрителей.

У него была жена,

с гвардейцем спуталась она.

Из крайней кибитки выскочила нимфа в гротескно огромном платье. Принц испуганно шарахнулся, а после и вовсе пустился в бега, поскольку нимфа недвусмысленно требовала нежности. Она бросилась за ним, распахнув руки, но в ее объятия тотчас попал гвардеец. И нимфа сразу забыла про принца, вызвав у того огромное возмущение. Юноша уронил букет, стянул корону с головы точно шапку и заломил руки, а на сцену ворвался палач с картонным топором.

Гвардейцу голову срубили,

принцессу в монастырь закрыли.

Женили принца еще раз,

и тут он был куда горазд:

родили 8 штук детей,

и дочерей, и сыновей.

— Это что? История кайзера Филиппа? — спросила Лиза у своего спутника.

— Да, похоже, — согласился Лаки, не глядя на нее.

— А нас с вами сюда отправили, чтобы мы познакомились получше?

Лэрд глянул внимательно и на дне его глаз Лизе померещилась бесконечная усталость.

— Думаю, нам с вами просто хотели сделать приятное, — суховато ответил он. — Провинциал Саватий все-таки молец и живет иными измерениями, его подарки могут быть не всегда ловки, но оттого их ценность только выше, не правда ли?

Лиза почувствовала, что краснеет. Может быть, она напрасно ищет подвохи везде?

С детьми жена, а принц куда?

Туда, куда же и всегда –

На кутежи звала душа,

А в будуар вела мечта.

В подтверждении принц даже спел куплет:

Актрисы и трактирщицы

Прекраснее жены.

Она совсем не хищница,

Слова ее душны.

На сцене, между тем, появилось новое лицо. Веселая кудрявая девушка в наряде подавальщицы танцевала с подносом, попутно предлагая желающим пиво и тут же ловко подставляла им пустую кружку под звонкую монету.

Принц встал столбом и уставился на девушку, невероятно вытаращив глаза.

Адлера Пиа как картина!

Пусть папа из простолюдинов,

Она же как цветок жасмина –

Такая резвая дивчина.

— На месте кайзера, я бы обиделась, — шепнула Лиза.

— Их счастье, что в Межреченск Климент V не приедет, — со смешком согласился Лаки. — Однако, эту историю высмеивали куда хлеще в свое время. Ее участники делали вид, что они пасквилей не замечают.

И так их дело ладилось

Все жили не всерьез.

Но ко двору отправилась

Девица — ах! — вон Гросс.

По дальнему плану протащились картонные лошади с каретой.

— Ее имя слаще роз! — фальцетом пропел принц. Девица вон Гросс меж тем кружилась в вальсе. Королева и Адлера Пиа взирали на нее с заметным неодобрением, каждая из своего угла. Принц таращил глаза и хватался за сердце. В толпе посмеивались.

Три года Гросс упрямилась

Блюла, блюла себя.

В Адлеру Пиа

тыкала пальчиком она.

Актрисы закружились друг перед другом на манер кошек, желающих подраться.

— За волосы хватай, — звонко выкрикнули из толпы.

— Да, перемкнуло принца. Хочу, говорит, жениться, — кривляясь, возгласил первый ряженый.

И, когда он стал король

быстро с королевы

Письмецо забрал одно,

чтоб ходить налево

Законными путями

под колокольный звон.

Он злато выложил мешками,

Перед главным попом.

— Теперь пришла очередь обижаться нашему Провинциалу, — хмыкнула Лиза.

Лаки засмеялся:

— Думаете, обидится за репутацию собрата? Но ваши мольцы не ладят с попами Исконных земель Кайзера.

— Ваши тоже.

— Да, у них у всех разные взгляды на природу Божественного.

— Вон Гросс венчалась с королем! — радостно завопили на сцене.

— Да, законный брак, — важно возгласил ряженый поп в невероятно высокой треугольной митре.

— Втроём! — хором подтвердили главные участники события. Толпа взорвалась от хохота.

Королева вздохнула.

Адлера Пиа зевнула.

Церковь моргнула.

Страна хохотнула.

— Я было решил, что нам покажут смерть старших принцев, — заметил Лаки. — Надо сказать, что Адлера «зевнула» так удачно, что вокруг нее все умерли.

— Мы же не знаем наверняка, — не согласилась Лиза.

— Милая Лиз, такие вещи никто не знает наверняка, потому что в них никто никогда не признается. Но, посмотрите сами, Адлера Пиа родилась в семье дочери рыцаря, которая вышла замуж за оруженосца отца. Отец ее к тому времени помер, не выдержав объятий зеленого змия. Оруженосец у него был из простого сословия, другие к вечно пьяному рыцарю попросту не шли. Через несколько лет эта парочка вдруг открыла трактир на дороге у Чреного леса. Думаю, вы читали легенды.

— Про савуцких ведьм? Да, конечно, — кивнула девушка.

— А через несколько лет они уже перебрались в Арен и открыли трактир там. Вернее, купили — самый дорогой и в очень хорошем месте, — заметил Лаки.

— Думаете, они все-таки нашли савуцкий клад в Чреном лесе? — засмеялась девушка.

Лаки посмотрел на нее долгим взглядом.

— Некоторые трактирщики опаснее легендарных ведьм. Просто потому, что они без всяких сказок водят дружбу с разбойниками и грабителями. Но вы можете сказать, что мы этого не знаем наверняка. Я соглашусь. Но мы можем говорить о том, что видим. У дочки бедного рыцаря и не менее бедного оруженосца откуда-то нашлись весьма крупные деньги. А после им повезло еще больше. Принц, который очень любил трактиры, заприметил их юную дочку Адлеру. До того он менял подружек постоянно. Но тут все изменилось. Адлера переехала во дворец. Ее родители получили дворянское звание и перестали вести жизнь трактирщиков. Теперь у них был огромный дом, сад и имя.