Их неизданных мемуаров одного уволенного разведчика

Местные очень суеверны и мало доверчивы.

Из донесения агента, внедренного в замок «Оплот"

Гость, чуть покачиваясь, с непонятным ехидством в блестящих глазах, уставился на мещанина Сидорова.

— Мы же с вами люди простые, — полуутвердительно молвил он, обдав Ганга водочным духом. — Вот, думаю, чего метлешиться-то, явлюсь без обиняков, знакомство заведем, а там дельце како замутим, а? — и захохотал, задирая бороду вверх.

Ганг посторонился, молча разглядывая купца.

— А чо ж вы сударь такой сурьезный? Ишь, как ученый барин! Аль вам незнакомцы не любы? Так я отрекомендуюсь. Ик. Именитый гражданин, купец, — бородатый важно вздел палец, выкатил глаза и с ударением на каждом слове повторил. — Купец первой гильдии, Сергей Иванович. Я. Ик. Иванов.

— Закусить не подать ли вам, Сергей Иванович? — мягкой скороговоркой вопросил Ганг, включаясь в эту игру, и, не дождавшись ответа от гостя, который смотрел на него все так же выкатив глаза, подергал грязную веревку звонка. — Я, Сергей Иваныч, простой человек, в мещанском сословии числюсь. Сидоровы мы, спокон веков — Сидоровы. На таких верхах, как вы, не летаем. За честь, стало быть, спасибо. Польщен. Весьма польщен таким знакомством. И подумать не мог, да…

— Ивановы тоже мещанами когда-то были, — глубокомысленно изрек именитый гражданин и пошел внутрь номера, отчего хозяин на секунду прикрыл глаза, скрывая бешенство. — Торговать, значится, решил в моем городе? А. Сидоров?

— В вашем, сударь? — так же мягко переспросил мещанин.

— Я здесь во как всех держу, — купец выкинул руку вперед и сжал кулак. — Пожрать есть у тебя? А? Сидоров?

— Так не извольте сомневаться, сейчас половой поднимется, сделаем заказик, — вглядываясь в гостя ответствовал мещанин: на самом деле пьян? Притворяется? И чувство, что виделись раньше, только крепнет. Но где?

Думай, Ганг!

— Выпить пусть несут, — буркнул Сергей Иванович. — И давно торговлей промышляешь, Сидоров? С кем водишься-то?

— Да я по мелочи, — застеснялся мещанин. — А сейчас так больше всего интереса имею до болотной селедки. Жена у меня на сносях: распробовала ее, теперь одно твердит: хочу, говорит, вези, говорит, а то скину, говорит. Ну вот как так? А мне-то наследник нужен. Так что я больше по семейному делу приехал, но не афиширую, конечно, понимаете? Семейные дела они все же семейные, не для посторонних ушей, людишки чужой радости-то огорчаются, а там и — зависть. Она многих противу совести толкает. А мы, говорю же, люди маленькие, позволить того себе не можем — нехорошего глаза-то.

— Да не части ты! Надоел, — Сергей Иванович устроился в кресле поудобнее и поскреб где-то под бородой.

Ну, прямо как я, отметил Ганг, когда от клея подбородок зудит…

Половой, наконец, сунулся в дверь и, быстро окинув номер взглядом, расплылся в улыбке:

— Изволите чего, сударики? Сергей Иванович, вам холодненькой подать? — он угодливо изогнулся перед гильдейским.

— Тащи, побольше, а то поговорить не с кем, понимаешь, — Иванов поманил полового и, когда то с готовностью подскочил, ухватил его за фартук и подтащил к себе. — Рожи одни и те же кругом. И ба-а-а-бы! — Теперь он сграбастал полового за грудки, заставляя согнуться еще ниже, прямо ухом к самым купеческим губам. — Бабы — они не бабы. Они — змеи! Змеишщщи! Вьются туда-сюда, туда-сюда! Так и метлешат перед тобой! Туда- сюда! Туда-сюда! Ду-у-у-шу тянут! Цацу утром видел с обормотом имберийским? Во! То же змеишща будет!

— Вестимо, — подтвердил слуга. — Змеи. Истинные. У меня теща — гадюка, Госпожицей вам клянусь! Настоящая!

— Не клянись! — купец с недюжинной силой резко оттолкнул слугу, но тот умудрился удержаться на ногах и даже, словно нечаянно, отшагнул за спину незваного гостя. Ганг внимательно взглянул на полового — другой бы уже улетел в угол. Купец быстро развернулся: маневр не остался им не замеченным.

Ну вот, а как пьяным-то притворялся!

— А, ну не крутись, — рявкнул гильдейский. — Водки неси, и побольше! Побольше! Пшел! — и без перехода обратился к Гангу. — Ты, Сидоров, коли за селедкой приехал, чо тут-то торчишь? Ждешь, когда она сама прикондыбает до тебя? Так она ходить не умеет! Говори, с кем там дела ведешь?

— Да как можно, — застеснялся мещанин. — Первый раз я тут.

— А чо тогда по городу-то лазишь, а? — Иванов снова поскреб под бородой. Заглянуть бы под нее, посмотреть кто таков. Должно быть, не мелкая птица. И нет, не Михаил его послал. Смысла нет, если о н и, конечно, знают, что Ганг — это Ганг. Или пытаются понять — кто есть приезжий Сидоров? Тогда кто о н и на самом деле?

— Так ведь не хочется в убыток-то разъезжаться. Чай, не дешево. Машина одна жрет, только плати. Наследник опять же еще не родился. А как и взаправду скинет? А я уже съездил. Ну так вот, я тут значит, ну, — потупился, как будто стесняясь, будущий отец.

— Да, не бормочи ты, бормотун! Ну, ну, гну! — передразнил гильдейский. — Эх, широты в тебе нет! Размах нужен, понимаешь? Ты реку нашу видел? Размах чуешь? Понял, каким надо быть? Жизнь она дерзких любит, не чтит она, копеешных-то!

Несколько мгновений Иванов и Сидоров, вытянув шеи, напряженно пялились друг на друга.

А глаза-то трезвые, слишком трезвые для человека, от которого так несет водкой. Бутыль на себя вылил, что ли? Точно, не меньше.

— Ничего ты не понял, — откинулся в кресло купец.

— Так такие люди со мной тут сидят. У меня и дыханье сперло, — не стал спорить мещанин. — Я б сам к вам даже подсесть не решился. Как можно-то?

— Не пойму нравишься ты мне или нет. Не пойму, Сидоров! Если я — твоя удача, меня надо ловить, а ты сопли жуешь. Старайся, лови! Не бубни. Или по сухому не соображаешь? Родит у него баба, не родит. А без бабы — чо, мхом будешь зарастать?

— Водочку-то сей час уже принесут, — торопливо заверил Сидоров. — А без бабы нешто можно? Как? Ну, никак! Я такой человек, понимаете, я, может быть, маленький, но обстоятельный. Думаю долго, примеряюсь сначала, а потом еду быстро. Со мной дело иметь можно, да!

Тут к облегчению Ганга, половой вкатил тележку с закусками в номер. Над тарелками возвышались два запотевших графина.

Оба, и гость, и хозяин на полового посмотрели одинаково, как будто подобравшись. Тот же, словно не замечая возникшего напряжения, угодливо спросил гильдейского:

— Водочки еще желаете добавить? — и снова изогнулся услужливо. Купец оглядел столик, покосился на хозяина номера и перевел взгляд на полового.

— А не отравлено? — буднично так спросил, трезво.

— Как можно, — всполошился тот. — У нас приличное заведение.

— Все так говорят. А потом лекарей звать приходится по случаю неприличных болезней.

— Пища поставляется гостям свежая, обаче у нас без излишеств столичных, но по чести, — подпустив в голос и слезной обиды, и важности заговорил было трактирный слуга. Да только купца такие речи не смущали.

— Ну, не нуди! — взревел Иванов. — Пшел! Позовем! Давай, ну! Утекай отседова!

Дверь за слугой захлопнулась излишне выразительно.

— Разливать? — спросил Ганг, разглядывая изрядный кусок сливочного масла со своей стороны столика. Значит, либо Андрей на кухне, либо половой его человек. Кто-то же подумал о том, что Гангу сейчас лучше не пьянеть ни на грамм. — Давайте, я вам салатику покладу, а вот и мясцо, пробуйте. Я брал — вкусно делают. Секретик спрошу на досуге в поварне-то, да, пригодится.

— А на самом деле кто ты таков? — спокойно спросил гость, не таясь поворачивая камушек в кольце. Краем глаза Ганг уловил мелькнувшую ленту изморози у входной двери. Ну да, половой сюда вроде как в ближайшее время не сунется, а для Ганга дверь затворена — через эту ленту единицы могут выскочить. Только артефакты из замка Винтерайдеров не действуют на самих баронов: будет сюрприз чернобородому.

Интересно, что ему не понравилось так, что он решил не играть?