Встретил. И занялся с ней пешими прогулками.

Елизавета Львовна весьма изящна.

Уилли почувствовал досаду. Ну, как можно было подумать, что в Центре заинтересуются этой деревенской дурочкой, у которой всего-то богатства — фигурка да личико. Ну, Соцкая. Так, боги, девка же! Известно, где у них ум.

А Лаки все-таки в работе хорош, очень хорош, жалко убивать такой талант. Вот не знай Кроули истины, умилился бы, пожалуй, глядя на эту парочку — влюбленный, как есть влюбленный.

Беззаветно.

Вспомнилось, как Лаки холодно смотрел на него в Полунощи.

— Вы же писали, что Соцкие живут бедно, — очень уж его особнячок ученого впечатлил, особенно охранное поле, которое не давало подойти к дому.

— Я писал, что они живут как все остальные люди в Полунощи, — возразил Уилли и кивнул на поселок. — Здесь все дома одинаковые, построены по одному проекту. Народнические настроения были у Соцкого весьма сильны, вот они с женой и настроили тут кучу коттеджей, мол, все должны жить достойно.

— Такие вещи надо уточнять, — Лаки дернул краешком губ. — Вас поняли превратно, я допускаю. Но, послушайте, дружище, неужели приставить кого-то наблюдать за девчонкой было так сложно? Вы возите с собой два десятка людей, и у вас не нашлось никого, кто бы отследил одну юную девушку?

Уилли навел зрительную трубку и настроил резкость. Лицо Лизы было спокойным. С истинно светской приветливостью она слушала болтовню Лэрда.

Другая бы уже поплыла, а эта даму из себя изображает. Посидела бы в Полунощи подольше, поголодала бы, глядишь, сговорчивее бы была. Но он сам хорош, тоже думал, что никуда она не денется. Ладно, попадется еще пташечка.

А то, что она нос тянет перед Лаки, так ему, Кроули, это даже на руку. Или наоборот — влюбилась и приревновала? Приревновала и…?

Нечаянно?

Не хотела?

Нож или пистолет?

Хм. Она вряд ли умеет стрелять, но надо выяснить… Адвоката ей нанять заодно, пусть устроит шоу.

Да, в нож в Центре не поверят. Лаки — мастер холодного оружия и ближнего боя. Неподготовленной девице с ним не справиться.

Организовать ей тир, что ли? Главное, чтоб свидетели были, а куда она там попала… Или просто в руках подержала?

Девушка пережила огромное потрясение — на одном году похоронила мать и отца. Ну, допустим отца хоронить нельзя, он — государственный преступник… Потеряла!

Потеряла родителей, а отец покрыл имя позором. Лаки дал ей надежду. А потом… Ей показалось что-то… Нервы бедняжки не выдержали!

Бедный Лаки!

Королева уронит слезинку.

Сумасшедшая девица с окраины мира лишила Корону лучшего агента.

Уилли почти состроил то самое выражение лица, с которым подданные должны смотреть на горюющую Королеву, но спохватился и стукнул в стенку кареты: пошел!

Копыта зацокали по мостовой — экипаж мягко качнуло. Нужно сосредоточиться и обдумать все детали — почему девица Соцкая убила журналиста Имберийского королевства.

Скормить репортерам с таким посылом: ах, как жаль парня! И сентиментальности побольше — бедняга так старался увековечить память отца своего убийцы, но… Суд будет честный, справедливый и открытый — газеты утонут в подробностях.

Уилли хмыкнул. Так и придет конец семейке Соцких.

Если выдать за сумасшедшую, то придется оставить в живых. С убогих спрос другой.

Или действительно не казнить ее?

Нет, опасно оставлять. Эта девица будет уликой против него, Кроули. Хотя она может и самоубиться, она же сумасшедшая!

Интересно, она действительно что-нибудь да знает про последние открытия своего папаши? Ну, Мюллера он не зря с собой возит — тот и не у таких языки развязывал. Даже, если следы пыток будут видны, это вполне укладывается в общую канву: поняла, что натворила, пыталась навредить себе. Спасли, остановили. Приговор вынесет только суд!

Он, Уилли Кроули, ставит закон выше всего.

Нет, ему лучше в газетах никак не светится. Если Лаки погибнет, а Соцкую казнят, Центр тоже не захлебнется счастьем.

Все должно выглядеть красиво. Надо вытаскивать из баронского замка этого недоумка Вторушинского, он и пусть ведет правилище. Судить именно по военному закону Винтерайдеров — прекрасная мысль, а он, Кроули, полностью в стороне.

Да он сам потрясен! Север, нервное истощение… Отпуск попросить? Или лучше прибавку к жалованию?

Значит, военный суд — и без адвоката девица обойдется.

Кстати, того можно поставить под дверью, пусть беснуется в припадке человеколюбия, а заодно выбалтывает журналистам леденящие душу подробности, защищая несчастную.

Ладно, их можно позже придумать.

К Вторушинскому надо послать Сти Вольского. Ему есть чем прижать начальника гарнизона. Тот все сделает и еще счастлив будет, что легко отделался. И, главное, Уилли даже ничего специально не подстраивал: просто книга судьбы листается порой причудливо. Посмотреть на холеную рожу Вторушинского, когда он узнает, на каком крючке подвешен, будет отдельным подарком. Увы, для Сти.

Однако, как вовремя Винтеррайдера не пустили в Империю. Приятно, грах подери, осознавать, что и к этой интриге Уилли приложил руку.

Но прежде всего надо отдохнуть: устал он невыносимо — гнал из одной дыры в другую, не щадя себя. Чтобы такое придумать, чтобы королева отправила его на юг? Ну, или хотя бы в столицу этой мрачной Империи. Граховы кристаллы! Если сюда отправят другого, отпуск Уилла может закончиться весьма печально.

Он сам заложник на этом севере!

Уилли переплел пальцы и мрачно задумался. План хорош, хоть и сыроват. И да — сам Лаки отнюдь не беспомощная девица и вряд ли его удастся просто и быстро убить. И это может стать проблемой.

Надо вызывать к себе Джокера — пришло его время возвращать личные долги. У него много людей, которых Лаки вряд ли разглядывал так пристально как отряд людей Уилла.

Если Джокер будет запачкан кровью человека из Центра, он станет сговорчивее.

Нет, это работает в две стороны.

Договориться за спиной Джокера? Исполнителей всегда можно устранить… Потом.

В императорской спальне ныне было душно. Новый император приказал топить камины чуть ли не в конце лета. А прежний-то, помнится, в проруби купался, по снежку босой мог пробежать. Эх! Что теперь будет? Этот все дрова изведет к середине зимы. Надо говорить с экономом…

Истопник, которому — невиданное дело — разрешили заходить к императору по ночам, чтобы подкидывать дрова в камин, сокрушенно вздохнул, взглянув в сторону царского ложа и — вздрогнув, зажмурился.

С кровати послышался смешок. Мей лениво потянула на себя простыню, провожая взглядом засуетившегося старика. А ведь не нравится ему Майки. Почти всем здесь не нравится Майки.

Она вдохнула. Когда-то и ей он тоже не нравился. Просто потому, что имбериец и сын королевы. На Родине ее несчастного отца, половины из этого хватило бы, чтобы казнить нынешнего императора Севера лютой казнью. Мей не возражала, пока не познакомилась с Майки.

И все стало иначе.

Но…

Но только время уходит.

Мей перевернулась на живот, ничуть не заботясь о том, что простыня снова сползла, и заглянула в любимое лицо.

Надо найти тебе хорошие руки, дорогой…

Он же вдруг распахнул глаза — секунду они смотрели друг на друга и — заулыбались одновременно.

— Доброе утро! — сказали хором.

— Тебе еще часик можно поспать, — улыбнулась Мей.

— Опять твоя зарядка? — зевнул Михаил.

— Ты меня даже не слышишь!

— Это и пугает, ты как кошка у меня. Прыгаешь высоко, далеко и бесшумно, — он притянул ее к себе. Мей лучисто улыбнулась.

— Еще сто лет готов просыпаться рядом с тобой. Выходи за меня, Мей! — пробормотал император и выгнул бровь, заглядывая в лицо девушки, ставшее в миг очень серьезным. — Что не так?

— Ты основал новую династию, — медленно проговорила Мей. — Ни тебе, ни мне не простят ни здесь, ни там такую жену, как я. Ты опять улыбаешься!

— Не порти утро, моя красавица. Не простят они. Слушай, ну, я же Император, — настроение у Михаила было игривым.