Так. А это что?

— Вот, — отвлёк меня Андреев. — Смотри. Как он и говорил — рюкзак и сумка. Больше там ничего нет, — он, выбрав место посуше, поставил рюкзак, отстегнул клапан: — Да, шмот… Можешь проверить?

— Да, «особые свойства», — кивнул я, взглянув мельком: ауры предметов было обычными, от рюкзака ничем не «фонило». — А в сумке?

А вот и оно… Я вздрогнул, когда из наплечной сумки появилось несколько небольших флаконов — четыре с желтоватой жидкостью, остальные с зеленоватой. Колледжевские флаконы, те самые — даже аура-печать видна, не открывались. Вот, получается, оно — серьёзное богатство… Что сделает Лёха?

Андрееву тоже явно было не по себе. Если прикинуть, сейчас перед нами лежала стоимость пары личных машин, а то и с солидным довеском в виде хорошего оружия, например. Стукнуть меня по голове, а я и так как обморок, даже силу особо прилагать не надо — и всё, не было в тайнике ничего ценного…

Лёха засунул флаконы обратно в сумку, закрыл её и отдал мне:

— Держи, Матвеев. Я рюкзак потащу.

Я мысленно выдохнул… а потом понял: знал ведь Тихонов, что мой напарник и не подумает присвоить зелья. Как пить дать — знал. Потому и отправил нас, даже не раздумывая…

— Погодите, — очухался я, вспомнив, о чём думал несколько минут назад. — Посмотрите. Они точно не используют оружие?

Да, именно это и привлекло моё внимание: на уровне талии (или что там у них) один из болотников был опоясан лентой ткани, на которой сбоку болтались самые натуральные ножны с торчащей из них рукоятью!

— Нож, — коротко констатировал Андреев, отпуская рюкзак. — Однако…

Присев и косясь на оскаленную морду болотника, он вытянул нож из ножен грубой кожи, встал. Повертев, показал мне.

Нож был примерно сантиметров двадцать в длину и два-три в ширину, без какого-либо намёка на гарду, с деревянной рукояткой, почти до блеска отполированной за годы использования, и серым шероховатым лезвием, на вид больше напоминавшим камень, чем металл. Заточка с одной стороны, острый, даже трогать не надо — хотя следов от точила нет.

— Каменный? — спросил я то, о чем подумал в первую очередь.

— Вряд ли. Камень ломкий. Скорее всего, какой-то минерал, а может, старая железяка… Но ты смотри, цивилизуются твари! В инструктажах нет ни слова про ножи. Не пользуются оружием, и всё тут, полагаются на маскировку и силу… Нужен?

Я не сразу понял, что он про нож. Сообразив, пождал плечами:

— Да нет. Зачем?

Вместо ответа Лёха взмахнул рукой с ножом — и сухая ветка яблони в палец толщиной упала на землю.

— Острый. Погодь, — он наклонился к туше болотника, этим же ножом рассек пояс, снял ножны и, вогнав в них нож, подал мне рукояткой вперёд: — Возьми, Матвеев. Законный трофей. В конце концов, хорошую плюху ты ему прописал… я только так, законтролил.

— А вы?

— А у меня и так есть, — напарник хлопнул себя по правому голенищу, из-за которого торчала рукоять.

Ну ладно. Тем более, нож был как раз у того болотника, который получил пулю из автомата. Ага, «законтролил» он… Одной рукой на весу, из автомата, пусть и из укороченного, да ещё по цели, которая совсем рядом со мной — в стрельбе Андреев и правда мастер. Выходит, это и был тот, который наблюдал. Ну и вот так тебе, тварь болотная. Это тебе за то, что сбил меня с ног.

Я, беря пример, засунул нож за голенище сапога и просто сказал:

— Спасибо.

— На здоровье… Помоги рюкзак надеть.

Я придержал лямки, и рюкзак удобно устроился на плечах Андреева. Тот сделал шаг… и остановился.

— Погоди-ка, Матвеев. А это что ещё такое?

Я проследил за его взглядом: из-под туши того болотника, что нападал на Лёху, торчала… верёвка. Наклонился, потянул — нет, прижата плотно, но это обычная верёвка, свёрнутая в моток.

— Только не говори, что она тут лежит давно, — каким-то бесцветным голосом сказал напарник.

— Нет, — прямо сказал я. — Давно б сгнила. Новая…

— То есть, они принесли с собой не только нож, но и верёвку, — спокойно резюмировал Андреев. — А верёвка нужна для чего?

«Сушить бельё», почему-то пришла в голову идиотская мысль. Но вслух я сказал совсем другое:

— Что-то увязать?

— Или кого-то, — Андреев оглянулся, и от его взгляда мне стало не по себе. — Матвеев, похоже, мы и есть их добыча. Как минимум одного из нас они хотели связать и утащить с собой… а может, и обоих.

— Зачем? — я почувствовал, что мой голос дрожит. Ничего себе… а ведь Андреев вполне может оказаться прав. Необычные болотники, нож, верёвка…

— Жрать нечего — самый простой вариант, — сплюнул Лёха. — О чём первом и сказали. Выходит, они охотятся и на людей. Тебя вырубили, меня хотели связать… Может, потом и тебя тоже. Не учли только, что ты очухаешься и их приложишь…

— Обезоружили меня, не подумали, что колдун? — предположил я, явно ощущая озноб.

— Может быть… Мы же про них почти ничего не знаем. Нож вот, опять же… — и Лёха, словно скинув оцепенение, заторопился: — Давай, давай, валим отсюда, быстро! Думать будем уже потом…

Только ближе к ржавым воротам садоводств я понял, что мы оба почти бежим — набрали темп с перепугу. Ещё бы, не каждый день такое бывает. Постояли пару минут, отдышались, слушая, как шуршит бурьян под лёгким ветерком. Небо висело над головами, и казалось, что оно касается верхушек деревьев — всё такое же серое и хмурое. Ладно хоть, без дождя.

Осмотревшись, пошли дальше уже знакомым маршрутом. Напарник молчал, а я думал… Наконец не выдержал:

— А в садоводствах всегда так пусто?

— Нет, конечно, — буркнул Андреев. — Иногда изгои забредают, когда тепло. Как видишь, — он движением плеч встряхнул рюкзак, — и жулики из города хабар прячут… От Стены до садоводств не сильно близко, наблюдатели докладывают, если видят — дым там или ещё что. Будь сегодня отчёт, что там кто-то есть — нас бы не отправили вдвоём.

— Дали бы ещё кого?

Лёха помолчал. Потом хмыкнул:

— Скорее отправили бы в другой день…

Я шагал и размышлял.

А что, если болотники не ждали добычу, а пришли именно за нами? Но тогда главный вопрос — что им от нас было нужно? Или вопрос чуть более серьёзный: кто им был нужен? Лёха, или… я?

Потому что тогда вся цепочка сегодняшних событий, от сдавшего нам свою захоронку Аксёнова до пославшего нас в садоводства Тихонова, выглядит совсем иначе…

Поговорить на эту тему с Андреевым? Он Тихонова знает гораздо лучше, чем я. Можно попробовать.

Я ускорил шаг, чтобы не плестись за напарником, а идти бок о бок — не сразу, но удалось. Лёха шагал быстро, несмотря на объёмный рюкзак.

— Слушайте, а не могло быть так, что болотники поджидали именно нас? — спросил я как можно более нейтрально.

Напарник чуть замедлил шаг, взглянул на меня удивлённо. Помолчал.

— Вряд ли, — наконец сказал он. — Я бы тогда уж скорее бы сказал, что они ждали того, кто снимет ловушки на захоронке… но зачем? Шмот им не нужен, подействуют ли на них зелья — понятия не имею, делаются-то они для людей. — Он сделал паузу, широко перешагнул через промоину на дороге. — Можно, конечно, предположить, что они поджидали Аксёнова — например, знали, что он придёт. Тогда надо трясти его.

— А Тихонов не мог кому-то сказать? — решился я.

— Матвеич? — удивлённо посмотрел на меня Андреев. — Никогда. Отличный мужик, побольше бы таких.

Вижу, что не врёт, тут и колдуном не надо быть… Значит, замначальника, или кто он там, отпадает.

— Потрясём Аксёнова? — предложил я, сам удивляясь своей наглости.

Лёха коротко хохотнул:

— Проколбасило? Да, я бы после всего этого тоже пнул бы его пару раз… Но нельзя — самосуд. Хотя побеседовать с ним надо, когда барахло сдадим.

Вот, отлично. Глядишь, и всплывёт что. Можно будет, кстати, «порыв» использовать.

Или использовать его сейчас и попробовать задать один из главных вопросов? Пока диалог худо-бедно идёт? Только надо подвести к этому, чтобы не с бухты-барахты…