Пятница пролетела как-то разом — я за делами и не заметил. Нас с Андреевым кинули на разбор кражи в мастерских, где ремонтировали машины, потом опрашивали людей… К вечеру взяли подозреваемого — хотя не уверен, что тут понадобилось моё умение определять ложь, Лёха без меня прекрасно справился. Всё же от меня толк в основном там, где замешано колдовство…

Андреев, как ни странно, выглядел прекрасно — видимо, отдохнул, выспался, полностью отошёл от нападения. Я вообще-то предполагал, что он будет полуобморочным — но нет, даже синяков под глазами не видно. Интересно, я прав в своём предположении или нет? Пока что не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Жаль, что спрашивать бессмысленно… На тему ножа и крови тоже не поговорили — как-то было не до этого.

Леночка вечером так и не появилась. Может, сегодня придёт? Можно, конечно, пройтись по гостиницам — удостоверение у меня есть, расскажут о жильцах, имя-фамилию я знаю. Наверное, завтра так и сделаю — если она, конечно, не появится сегодня. Впрочем, рассказать ей нечего — я ж не продвинулся в расследовании.

С утра Стас потащил меня на рынок, упирая на то, что такое мероприятие пропускать нельзя, заряжает энергией на целую неделю. Я сначала было сопротивлялся, но потом подумал — а почему нет? Покупать что-то меня никто не заставляет, а вот к людям присмотреться можно. Кто знает, кого встречу — может, и однокурсница на рынок зайдёт.

К 10 утра площадка рядом с уже знакомой эконом-гостиницей, где мы допрашивали призрака, кишела народом. Погода стояла отличная, и это наверняка означало, что людей будет ещё больше. Неровными рядами тянулось огромное количество раскладных столиков с товарами, кто-то расположился прямо на земле, в сторонке стояли машины тех, кто приехал из деревень, вились дымки шашлычных… Наверное, Стас прав, и в этом есть своя романтика.

Продавали тут, такое ощущение, всё — кроме разве что огнестрельного оружия. Стас пояснил, что это запрещено, всё движение оружия идёт через мэрию и «официальные» магазины — ну и неудивительно, у нас в Вокзальном точно так же, всё через Управу… Для того, чтобы избежать незарегистрированного оружия. Правильно, в общем-то.

А вот холодного оружия продавали много, и не в одном месте — от шикарных кованых клинков, а местами и сабель, продававшихся с аккуратных лотков, до видавших виды старых кинжалов, соседствовавших на подстеленной дерюге с самоварами, потёртыми швейными машинками и ломаными детскими игрушками.

На оружейных лотках я поначалу глядел во все глаза, пытаясь высмотреть ножи из холодного железа (а кто знает, вдруг продают по незнанию?), но очень быстро в глазах начало рябить, и я бросил это занятие.

Мы прошли вдоль лотков с мясом с окрестных ферм, с копчёной и свежей рыбой из Ладоги, с проросшей картошкой в ящиках, с одуряюще пахнущим свежеиспечённым хлебом, с автозапчастями, где толпились механики, вроде тех, что видел вчера в мастерских… Да, Стас прав: рынок — это эмоции. В конце концов надолго зависли на окраинах, где торговали в основном всяким хламом прямо с земли. Видно было, что соседа по общаге сюда в первую очередь и тянет: он часто останавливался, листал старые потёртые книги, вертел в руках какие-то вещи, явно довоенные, назначение которых я и угадывать не пытался, задумчиво чесал голову над старинными иконами…

— Фотоаппарат — классная вещь, — вздыхал он, вертя в руках старинный хромированный прибор. — Но толку никакого, для него ни плёнок не добыть, ни химии…

И мы шли дальше. Надо же — оказывается, у соседа, несмотря на его легкомысленный стиль и готовность поболтать, вдобавок неплохой кругозор и знание довоенного быта. А ведь он явно не сильно старше меня, то есть — родился после войны и вполне мог иметь колдовские навыки, если бы вовремя взялся за их развитие.

Впрочем, на одном из развалов Стас купил какую-то книжку — учитывая те книги, что я видел у него на полке в общаге, читать он любит.

Я придумал себе новое развлечение — взялся высматривать у предметов ауры. Концентрация для этого особо не нужна, сил отнимает мало. Но, надо сказать, предметы на барахолке были без «особых свойств». Колдовские, может, тоже есть, но не здесь… Вон, тот же Аксёнов обработанные колдовством предметы продавал на рынке вполне официально.

О, что-то есть! Впрочем, рассмотреть предмет я не успел — его уже убирал в сумку через плечо парень хлыщеватого вида. Несомненно, из «провалившихся» — причём провалился совсем недавно, одежда нездешняя и выглядит как новенькая: расстёгнутая замшевая куртка очень качественного вида, вечером в такой по городу лучше не ходить — точно снимут, и патруль не спасёт. Новенькие джинсы, свитер тонкой вязки, аккуратная короткая стрижка… Оружия на поясе не видно, под мышкой — тоже. Я в милиции без году неделя, но и то вижу, что облик его прямо кричит «ограбь меня!»

Покупатель вежливо улыбнулся и пошёл дальше по барахолке. Мы со Стасом остановились напротив того продавца, где он был только что — больше ничего колдовского я на расстеленном куске старого брезента не увидел. Продавец, усталый мужичок лет шестидесяти, смотрел сквозь нас — видимо, не сильно рассчитывал что-то ещё продать.

Спросить, что купил хлыщ? Да ну. Зачем…

— Какой шикарный прикид, — не выдержал я, кивнув в сторону уходящего человека и глядя на продавца.

— Да, щёголь, — отозвался мужичок, явно показывая желание поболтать. — Каждые выходные приходит сюда, уж полгода, почитай.

Хм. За полгода вся «нездешняя» одежда явно потеряла бы человеческий облик — не думаю, что хлыщ «провалился» сюда со шкафом шмоток.

— За полгода обтрепался бы, — поддержал мою мысль Стас, явно тоже обративший внимания на хлыща и сделавший те же выводы.

— Так переодевается, — пожал плечами продавец. — Не в одном ходит, да и холодно было…

Вот хорошо мужику — никаких несоответствий не видит. Впрочем, он в жизни столько всего небось насмотрелся, что всё воспринимает как должное…

— Странный парень, — сказал я вслух, когда мы пошли дальше. — Может, документы проверить?

— Владька, ну вот тебе охота, а? — вздохнул Стас. — Мы ж не на работе, а людей разных тут столько встречается… Потому и люблю сюда ходить, — подмигнул он.

Я почти не удивился, когда нам встретился Андреев. Напарник неторопливо шёл вдоль рядов, скользя взглядом по лоткам так, словно они были пустым местом. Впрочем, несмотря на отсутствующий вид, нас заметил сразу, подошёл, пожал руки:

— Привет… Нашли что интересное?

— Интересного много, но больше всё ненужное, — сострил Стас. — А вы?

— Да я так, больше прогуляться, — рассеянно ответил Андреев, и я с удивлением понял, что рынок для здешних — и правда что-то вроде отдушины. Наверное, атмосфера старых, почти забытых вещей на многих действует своеобразно в нашем мире, который вроде и новый, и старый одновременно…

— Хотел перекусить заодно, — продолжил Лёха. — Пойдёте? Тут есть хорошее место.

Учитывая, что позавтракали мы со Стасом в общаге весьма условно, а время уже перевалило за полдень — оказываться было не с руки, и втроём мы направились туда, откуда пахло жареным мясом и другими нехитрыми яствами разнообразных «едален».

Купив по шаверме — говорят, это простенькое, но вкусное и сытное блюдо из мяса и овощей в лепёшке пошло от «провалившихся» — мы устроились у высокого столика без стульев. Подумав, Лёха отошёл и вернулся с кружкой пива, я взял традиционный морс, Стас последовал моему примеру.

— А правда, что в реке русалки водятся? — спросил вдруг Стас. Я поначалу удивился, вспомнив недавний разговор с Лёхой, но потом сообразил, что байки в милиции явно крутятся одни и те же.

— Не знаю, — на удивление серьёзно ответил Андреев. — Если и есть, то их никто не видел. В реке вода текучая, нечисть её не любит. Баржи с Ладоги и с Нефтехима доходят без проблем…

— А русалки — разве нечисть? — не выдержал я.