Вот вспомнил про свою цель — и сразу чуток отпустило.

— Владька, — почему-то ляпнул я совсем не то, что хотел сказать. Хотел назвать имя и фамилию, как бы официально — всё же в милиции работаю, хоть и временно. — С Алексеем вместе работаем. Вот, зашел спасибо сказать.

— С Алексеем, да, — как-то совершенно нейтрально повторила за мной женщина, словно обращаясь не ко мне.

— А вас как зовут?

Наглеть так наглеть, да.

— Любовь, — чуть подумав, сказала незнакомка, и у меня в мозгу щёлкнуло.

Сон. Там была точно такая женщина, и, кажется, даже назвалась так же! Так же ли? Вот сейчас в деталях уже не вспомнить.

Ну это ерунда. В вещие сны я не верю — как говорит тот же Бурденко, это ненаучная чушь. Скорее всего, я её просто где-то видел — потому и во сне у меня она появилась.

— А вы в Вокзальном не бывали? — фраза вырвалась у меня сама собой.

— Где я только не бывала, — улыбнулась Любовь, и мои сомнения окончательно растворились. Выходит, там и видел. Возможно, на рынке — на нём половина города собирается, плюс окрестности. Конечно, для такой шикарной женщины, да ещё и в таком платье больше подошёл бы ресторан или игорный дом — но и такой в Вокзальном есть, как раз в бывшем вокзале, изящном жёлтом здании с огромными окнами и колокольней с часами.

Как всё просто, оказывается…

— Значит, там вас и видел, — подытожил я. Обернулся, взял стул, сел напротив неё, чтобы не торчать одиноко посреди комнаты. — Откуда-то знаю вас.

— Да? — Любовь приподняла бровь, но сделала это скорее лениво, чем удивлённо. — Может быть.

Кто она? Может, проститутка? В такой одежде — совсем не исключено, по улице в подобном никто не ходит. Но либо я плохо знаю жизнь, либо проституткам платят — а значит, не оставят скучать одну в пустой квартире. Ну явно женщина не Лёхиного круга.

— А вы с Андреевым давно знакомы? — сделал я осторожную попытку.

— С Андреевым? — Пауза. — Наверное, половину его жизни, — она засмеялась на удивление тонко, словно ручей журчит. — Он необычный, ты знаешь?

Оп-па. Неужели я попал в десятку, выстрелив с закрытыми глазами? Так, только не сорвись, только не сорвись! Что сказать, чтобы она продолжила мысль? Может быть, это именно то, ради чего меня приставили следить за Андреевым?

— Нет, не знаю, — сказал я вслух, стараясь, чтобы это прозвучало максимально искренне. — Но он мне сегодня жизнь спас.

— Он такой, он может, — задумчиво сказала Люба.

— Только не говорите, что он и вам жизнь спас, — улыбнулся я.

— А можно и так сказать, — спокойно сказала женщина, взглянув на меня, и мне показалось, что её взгляд пронзил меня насквозь и в мгновение ока перетряхнул все мои мысли и воспоминания, даже те, о которых я и сам уже забыл.

Вести с ней словесную дуэль? Да ну. Это соперник не для меня. Такое ощущение, что она меня насквозь видит. Куда тут Власову…

Может, колдунья? Вряд ли, Андреев явно высказывал своё неуважение к колдунам, не может быть, чтобы он при этом встречался с колдуньей. А он явно с ней встречается.

Поняв, что диалог не могу вести чуть ли не чисто физически, я, полуобернувшись, окинул взглядом комнату. Да, типичное холостяцкое жилище — вон рубашка на спинке стула, носки на батарее отопления, грязная тарелка на столе… Не чувствуется женской руки. Что я, комнат девчонок не видел! Тут даже нет ни одного зеркала. Не живут вместе, точно. Это даже я понимаю.

Может Андреев встречаться с колдуньей?

На самом деле — может, почему нет.

А если… а если попробовать простейшее решение?

— А чем Лёха необычный? — прямо спросил я и сконцентрировался, чтобы увидеть ауру.

В ответ женщина рассмеялась — рассмеялась заразительно, своим звеняще-журчащим смехом, словно я рассказал смешной анекдот. А я смотрел во все глаза — и ничего не понимал.

Ауры не было. Вообще никакой, даже остаточных аур на предметах. Такого я не видел никогда.

Ну почему — видел, как раз сегодня у «кровавого колдуна». Правда, там было иначе — моё колдовство просто не срабатывало, но, похоже, и тут что-то вроде того… Что нужно сделать, чтобы перекрыть вообще все ауры в комнате?

Нужно быть очень сильным колдуном.

Но Андреев — не колдун, это точно. И ауру его я видел в «Триаде», я же помню.

А в квартире — как отрезало. Или это сделала Люба? Но зачем?

Так. Так!

А не может Андреев быть необычным именно потому, что знаком с этой колдуньей? Может, она на это и намекает?

Что это значит?

Матвеев, ты вообще дебил? Это значит, что Власову нужен не Андреев. Ему нужна эта женщина! Лёха нужен только как выход на неё!

— А ты умный мальчик, — неожиданно прекратив смех, сказала Люба. — Умеешь задавать вопросы. Не всегда можешь получить на них ответ — но задавать умеешь…

Ага. А сама так ничего и не ответила. Да это и неважно — сюда я сегодня сходил уже не зря. Есть над чем подумать.

«Мальчик», видите ли… Интересно, сколько ей самой лет? Раз колдунья — не может быть больше тридцати. А выглядит старше — но выглядит всё равно потрясно.

— Пойду я, наверное, — я встал. — Вижу же, что когда Алексей придёт — ему не до меня будет.

— Может, и так, — задумчиво сказала Люба. — Может, и так…

Казалось, она погрузилась в свои мысли.

Я встал со стула и осторожно вышел в коридор — она не пошевелилась на диване. Скинул тапки, сунул ноги в сапоги.

— До свидания! — сказал осторожно.

— Дверь на защёлке. Захлопни за собой, — ровным голосом сказала Люба. — И не ходи по Молодёжи, иди по Речному.

Я вышел в темень подъезда, притворил за собой дверь до щелчка замка и стал осторожно спускаться по лестнице.

Что значит — «не ходи по Молодёжи»? Она предлагает мне идти в обход? А почему?

На улице меня ждал сюрприз.

Стояла темень — едва ли не темнее, чем в подъезде. Где-то в середине улицы Ломоносова тускло горел фонарь — и только.

Да ну, ерунда какая.

Пришёл к Андрееву я к семи, не позже. Темнеет в это время года где-то к девяти, но сейчас такая темень, словно уже десять вечера! Но я пробыл в квартире самое большее полчаса. Тряхнув головой, я пошёл по тёмному двору, но, даже не дойдя до конца дома, встал как вкопанный.

Женщина сказала — идти по Речному. По Речному проспекту, надо понимать. Что она имела в виду?

Я почувствовал озноб, хоть было не особо холодно.

А вот поверю ей. И пойду в обход, по Речному. Да, грязно. Да, чуть дальше. Но почему-то я ей… верю.

И я зашагал по Ломоносова в сторону реки, где колыхались на ветру ветви деревьев, временами загораживая тусклый фонарь…

До общаги дошёл без приключений — хотя сапоги, конечно, извозил капитально. Вахтёр был уже другой, пожилой, усатый. Взглянул удостоверение, выдал мне деревянную грушу с моим ключом:

— Ты где шёл?

— Вдоль реки, — честно сказал я, опять чувствуя предательскую дрожь.

— Правильно сделал, — буркнул вахтёр, отворачиваясь. — Со стороны Молодёжи сейчас крики были. Похоже, порезали кого-то… Я дежурный наряд вызвал.

А я не столько слушал, сколько смотрел на часы на столе в дежурке.

Они показывали без пяти десять.

Проснулся я рано и долго лежал, глядя в потрескавшийся потолок.

Что это вчера было?

Почему я потерял ощущение времени? Кажется — был у Лёхи минут 15, ну полчаса самое большее. Всё же колдунья? И опасность на улице предсказала…

Ну, допустим, колдунья. И что мне с этим делать?

Спросить у Андреева? Нет, нет и ещё раз нет. Только если он сам первым заведёт разговор. Вдруг она ему не рассказала, что я заходил? Тогда у меня будет шикарный козырь, о котором он не знает.

Что я ещё могу сделать? Следить за Лёхой вне работы опасно — он опытный, скорее всего слежку быстро заметит. Значит, надо максимально сближаться с ним по работе — рано или поздно проколется, хоть что-то да сболтнёт. Ну и разговоры надо самому начинать, чтобы подтолкнуть его к нужным темам. Главное — не нажимать.