— Сам поработать с ним не хочешь? — приподнял бровь Байков.
— Нет, — честно сказал я, чуть подумав. — Опыта мало.
— Молодец, — кивнул начальник. — Хорошо, решим. Это даже лучше, чем его у себя держать. Так-то ему ликвидация грозит, но если ваши с мэрией договорятся — то почему нет… Доложу.
Вот и ещё эпизод мне в копилочку. За необычного пленника Власов только спасибо скажет. Всё новое и необычное нужно изучать, это мне хорошо вдолбили ещё на первых курсах. Жди, ближний круг, скоро встретимся!
Мы вышли из кабинета начальника, и Андреев шумно вздохнул у меня за спиной.
— Натерплюсь я с тобой, студент, — сказал он вслух. — Вот не было печали… Пошли писать отчёт.
Перо, которым пришлось писать, оказалось совершенно убитым — у нас в Колледже письменные принадлежности редко доводят до такого состояния, так что писанина затянулась. Я несколько раз пытался завести разговор с Андреевым, но тот только зыркал и отмалчивался. Да, тяжёлый человек, как и говорил Сан Саныч… Можно, конечно, попробовать «порыв», но не буду торопиться — день ещё не закончился, хоть рабочий день к концу подходит. Кто знает, что случится вечером. В принципе, день можно считать удачным — с Андреевым хоть не сильно, но сблизился, дело помог раскрыть, Байков похвалил, на благодарность от Колледжа есть шанс… Скорее бы появился напарник-связной — сам бы доложил Власову, что взял «кровавого колдуна», тот бы подсуетился, чтобы заполучить его для Колледжа. Интересно, кого пришлют? Власов же так и не сказал. Главное, чтобы не кого-то из придурков, вроде Славика Ващенко или его дружков — по опыту-то они вполне подходят. Если, конечно, он вообще не получил от начальства по первое число после прошлого закидона. Интересно, как там Леночка? Мы ж так и не увиделись после того, как она меня «прокатила» со свиданием…
Лёха закончил отчёт и ушёл с окончанием рабочего дня — мне уже объяснили, что опера работают не по сменам, но должны быть «на телефоне», а я всё ещё царапал отчёт. Зря, наверное, пишу подробно. Оно надо тому же Байкову? Лучше бы увязаться за Андреевым. Хотя, если он опять в «Триаду» — то мне туда лучше не соваться, он же меня там и прибьёт. Сам, без посторонних.
А может, наведаться к нему домой?
Такой простой вопрос мне в голову не приходил. И главное — тут нет никакой проблемы, все адреса и номера телефонов есть у дежурного, это я знаю, слышал разговор оперов. Я тут вроде как уже свой — значит, скрывать от меня ничего не будут.
Точно. Сейчас сдам отчёт, перекушу в «Сказке» — и не торопясь к нему. Типа, спасибо сказать, что помог — ну а если сразу не выгонит, то, может, и разговор завяжется… Раз он такой нелюдимый, друзей нет — скорее всего, дома проводит большую часть времени.
Сдав отчет, как и велели, дежурному, я поинтересовался домашним адресом Андреева. И тут меня ждал облом: дежурный, скривившись так, словно лимон съел, сказал, что я нештатный сотрудник и мне данные об адресах не положены.
Ах так…
Ну, хорошо, что не потратил «порыв»! Запустил его в дежурного, на словах сказав, что есть вопросы по отчёту, которые хорошо бы прояснить сегодня.
На этот раз, конечно, сработало — кивнув, дежурный сообщил адрес и даже телефон и предложил позвонить. От звонка я отказался — дескать, Алексей, наверное, ещё не дома, а ужинает, а про себя подумал, что телефон кстати: если что, можно и с вахты общаги ему позвонить.
В «Сказку» успел только-только — как оказалось, она работала до половины седьмого, ну прямо как наша «Столовая № 1» в Вокзальном. В общем, если хочу тут ужинать — засиживаться на работе нельзя. А то придётся или в «Триаду», или в общаге готовить. А у меня даже кастрюльки нет — продукты-то ладно, их купить несложно.
Ну ладно. К Андрееву. Он, как оказалось, живёт совсем недалеко от «Триады», на углу Молодёжи и Ломоносова, в одной из однотипных серокирпичных хрущёвок — впрочем, эта отличалась от других тем, что на торце её под козырьком висел телефон-автомат.
Была мысль — зайти по пути в магазин, где я вчера покупал печенье, и купить чего-нибудь к чаю. Но потом подумал — да ну, не к девушке же иду. Может, нужно взять пива или чего-то к пиву? Нет, тоже не надо — я в этом совсем не разбираюсь, тем более — сам спиртное не пью.
Вот и дом. Окно на третьем этаже неярко светится сквозь задёрнутые занавески — значит, Андреев дома. Рискнём!
Отворив старую рассохшуюся дверь подъезда, я почти наощупь поднялся на нужный этаж — стёкла на лестничной площадке большей частью выбиты, и окна закрыты старой, посеревшей фанерой. Никаких ламп, конечно же, нет. Только уже у двери подумал, что можно было бы зажечь «светляка» — ну да ладно, пришёл уже. Да и скромнее надо быть, не хвастать колдовством — тем более, раз уж здесь это не принято.
Кнопка звонка не сработала, и я постучал — по дерматиновой обивке получилось глухо, и я стукнул посильнее, уже кулаком. Шаги — сейчас откроет.
Дверь отворилась внутрь, и на меня пахнуло запахом цветущей сирени.
В тёмном коридоре стояла женщина в длинном, почти в пол, платье. Лицо было в тени, но волосы по контуру светились от света в комнате позади неё, словно окружённые тонким красноватым ореолом.
Вот уж кого я встретить никак не ожидал — у нелюдимого Андреева уж точно.
— Здрасте, — выдавил я из себя, понимая, что попал в ситуацию, к которой совершенно не готов. — А Алексей дома?
— Нет, — покачала головой женщина. — Но скоро должен вернуться. Зайдёшь?
Низкий, чуть хрипловатый голос, словно откуда-то знакомый…
— Зайду, — решился я. И правда, зачем мямлить? Я хотел подобраться к Андрееву поближе, а тут такой шанс — познакомиться с женщиной, которая если с ним не живёт, то уж точно встречается. Иначе что ей делать у него дома в отсутствие хозяина? Эх, жаль, что «порыв» потратил — ну тут заранее ж не угадаешь. Не используй я его там — вообще сюда бы не попал, по крайней мере сегодня. Шанс упускать нельзя.
— Ну, заходи, — показалось, что женщина улыбнулась, хотя лица её так толком и не видно. И, уходя вглубь, ткнула выключатель на стене коридора: — Дверь захлопни. И тапки надень, а то хозяин ругаться будет.
Она ушла вроде и не торопясь, но всё равно лица я рассмотреть не успел — лампочка в коридоре тусклая, тут у многих такие. Ладно, в комнате, если что, «светляка» включу — перед женщиной можно и выпендриться. Вот перед Лёхой не стал бы.
Тапки обнаружились перед входом в комнату — причём в разных углах коридора. А что я хотел в доме холостяка? Впрочем, как оказалось, Андреев не такой уж холостяк.
Стянув сапоги — и правда, грязные, на улице не сухое лето, — я сунул ноги в тапки. Вошёл в комнату.
Женщина сидела на старом, видавшем виды диване, накрытом пёстрым покрывалом, тоже явно знавшим лучшие дни, но выглядела при этом как королева, восседающая на троне. Сиреневое платье облегало шикарную фигуру, в разрезе на боку была видна стройная нога в туфле на высоченном каблуке-шпильке — я такие только на картинках и встречал. Яркие каштановые волосы рассыпались по плечам. Лицо миловидное и словно смутно знакомое, но вот возраст сказать не берусь. Кажется, явно не моложе Лёхи, а тому под сорок. Но выглядит великолепно — куда до неё той же Леночке…
Картину прекрасно дополнил бы бокал вина в руке, как на картинке в какой-то старой книге, но женщина просто облокотилась на обшарпанный подлокотник дивана и подперла щеку ладонью.
— И кто же ты, юный колдун? — промурлыкала она.
Мне показалось, что я стою на крохотной площадке, залитый светом мощных ламп, а вокруг меня, в тенях по углам — тысячи глаз, хотя в комнате вместо люстры болталась всего одна лампа, не сильно ярче той, что в коридоре.
«Колдун»? Значит, Лёха уже проболтался, что ему дали напарника. Мрачный и нелюдимый, ага… С женщиной вон быстро всю свою мрачность растерял. Впрочем, с такой женщиной, кажется, и я сейчас расскажу всё, что знаю, и даже больше.
Так, Владька, соберись! Не она должна тебя допрашивать, а ты её. Если, конечно, хочешь в ближний круг.
