— Сама обычная планета. Не хуже других. Но я здесь застрял.
Леда выпрямилась, глядя на него с тем выражением, с каким заботливая тётушка смотрит на племянника, решившего связаться с дурной компанией.
— Если у человека есть выбор, зачем застревать там, где ему не место?
Дейн задумчиво покрутил чашку в руках.
— Хороший вопрос.
— Значит, стоит задуматься, — мягко заметила Леда.
— Приму к сведению, — усмехнулся он.
Тем временем по лестнице, неспешно спускался Сайджед.
Высокий, стройный, он выглядел так, будто его случайно занесло в этот забытый богами уголок цивилизации прямиком из парадных залов. Светлые волосы уложены аккуратно, а костюм — пусть и немного поношенный, но всё ещё явно дорогой — сидел безупречно.
Окинув взглядом зал, он вдруг остановился, заметив, как Аспа лавирует между столами с подносом в руках.
— Аспа, ты теперь работаешь официанткой? — в его голосе прозвучала лёгкая насмешка.
Девушка, не замедляя шаг, метнула в него острый взгляд.
— Нет, я играю в официантку, — фыркнула она. — Официантка уволилась. Внезапно!
— Правда? — удивлённо приподнял бровь Сайджед.
— Ага. И я почти уверена, что Фузо тут замешан, — пробормотала Аспа, скрываясь за стойкой.
Сайджед задумчиво потер подбородок, обдумывая её слова, затем плавно опустился на высокий стул у стойки. Он заказал себе легкий завтрак.
— Доброе утро! — поздоровался он с Дейном.
Наемник ответил кивком и ещё раз поблагодарив Леду за чай, взял кружку и поднялся к себе в комнату.
Комната встретила его полумраком и привычной тишиной. Прислонившись спиной к двери, он сделал глоток чая, чувствуя, как тепло медленно разливается по телу. Закрыв глаза, Дейн попытался собрать мысли воедино, затем, поморщившись, достал коробку с материалами дела, уселся на кровать и снова погрузился в их изучение.
Его взгляд зацепился за имя офицера, который вёл расследование.
Лейтенант Нолан Хаас.
— Ну, имя у нас есть, — пробормотал он, потирая шею. — Теперь осталось выяснить, что он скажет.
Наёмник бросил беглый взгляд на Коду и ухмыльнулся:
— Хотя, по правде говоря, и так понятно, что дело закрыли не из-за недостатка улик, а из-за давления сверху.
Он хмыкнул, приподняв бровь.
— Или сбоку.
Дейн сделал ещё один глоток, ощущая горьковатый привкус настоя, и, прикрыв глаза, на мгновение задумался.
— Ладно. Заедем в ДБИ, посмотрим, насколько там рады нежданным гостям.
Он аккуратно сложил всё обратно, закрыл ящик и поставил его на тумбочку. Затем поднял голову и уставился в потолок, словно пытаясь увидеть в нём ответы.
— Итак, что мы имеем…
Кода пискнул, фиксируя сказанное наемником в своей памяти.
— Нира Морган. Начинающая журналистка с безрассудной тягой к опасным темам. Фанатеет по Лукавому Дуа, а значит, с азартом суёт нос туда, куда никто в здравом уме соваться не станет. Она начинает копать под некий культ, просит помощи у Гроуле — смотрителя музея и друга её отца. Гроуле предупреждает её об какой-то опасности. Потом… Гроуле умирает. У него дома и на рабочем месте проводят обыски какие-то офицеры из ДБИ, о которых в самом департаменте ни слухом ни духом.
Дейн склонил голову набок.
— Нира уверена, что Гроуле убили. И, скорее всего, начинает собственное расследование. А дальше…
Он выдохнул, потёр лицо ладонями и посмотрел на Коду.
— Тринадцатое пекло… А дальше она натыкается на нечто настолько опасное, что за это её убивают. Далее дело приходится срочно замять. И не просто замять — надавить на ДБИ, чтобы они закрыли его надежно. Вплоть до подделки улик, — Краут вспомнил отредактированную голограмму и рассказ Барда, — и показаний свидетелей.
Наёмник помолчал, словно примеряя детали мозаики друг к другу.
— Затем убирают тех, кто мог знать слишком много. Этот Раскат — пуля в лоб. Барда пытаются ликвидировать, но вмешиваюсь я.
Он сощурился, перебирая в голове возможные связи.
— И вот тут появляются Пепельные.
Он замолчал, покачав головой.
— Как они вообще с этим связаны?
Кода пискнул. По интонации было понятно: вопрос задан не по адресу.
— Глупая девчонка, кому же ты перешла дорогу? — обратился он к Нире, а потом допил чай и поехал в ДБИ.
Дейн вёл квик-байк сквозь утренний трафик, но вскоре понял, что дорога к центральному отделению ДБИ оказалась не такой уж прямой.
На главных улицах Арн-Холта бушевали митинги в поддержку местных политиков. С обеих сторон громкоговорители надрывались, перекрикивая друг друга.
С одной стороны громыхали лозунги в поддержку губернатора Оула. Толпа людей — рабочие, служащие, чиновники поменьше, — махали флагами, скандируя что-то про порядок, стабильность и процветание. Дейн заметил нескольких представителей Утвердителей, зорко следивших за происходящим, но пока не вмешивавшихся.
С другой стороны бурлила другая демонстрация — сторонники Хенликса. Их толпа казалась более хаотичной: молодёжь, одетая в тёмные куртки с нашивками, несколько человек в дорогих костюмах, женщины с плакатами, на которых Оула обвиняли в коррумпированности и тирании.
Кто-то в задних рядах сторонников Хенликса бросил в толпу Оула что-то тяжёлое — металлический термос или баллон. Раздался звонкий удар, и этого хватило, чтобы вспыхнуло пламя конфликта.
Началась драка, кто-то пытался оттащить зачинщиков, но снежный ком было уже не остановить. Закричали женщины, по мостовой покатились опрокинутые ограждения. Продавец уличной еды, который ещё минуту назад равнодушно продавал лепёшки, схватил свой ящик и ретировался.
Дрон взвился в воздух, транслируя сообщение о необходимости разойтись. В ответ кто-то запустил в него бутылкой. Дрон увернулся, но через несколько секунду хлопок и дрон упал полыхая.
— Только не этого не хватало! — выдохнул Дейн.
Он резко свернул на боковую улицу, стараясь не оказаться втянутым в этот хаос. Где-то вдалеке уже звучали сигналы броневиков Утвердителей. Краут поддал газу, оставляя беспорядки позади.
Центральное отделение ДБИ возвышалось над улицей мрачной серой громадой, угрюмым символом власти и бюрократии. Внутри всё было пропитано холодной официальностью: тусклый свет, стерильные стены, равнодушные лица сотрудников.
На входе Дейна встретил молчаливый страж, требовательно протянувший руку. Наемник сдал оружие, неохотно выудил жетон и бросил его на стойку. Сканер пробежался по данным, но процедура проверки затянулась дольше, чем следовало. Офицер не спешил сообщать результат, сосредоточенно изучая что-то на голо-паде, а затем и вовсе удалился, оставив Дейна ждать.
Время шло. Час. Второй. Никто не торопился разбираться с его запросом. В узком коридоре, где его усадили, пахло металлом и пылью, а жёсткая скамья под ним напоминала больше пыточное устройство, чем место для ожидания. Проходящие мимо сотрудники ДБИ поглядывали на него с настороженной отстранённостью, будто он был лишним элементом в их упорядоченной системе.
Когда его наконец вызвали, ожидания не оправдались. Лейтенант Нолан Хаас уже неделю не появлялся на службе. В системе значилось, что он взял отгул, а затем пропал. Запросы о его местонахождении ни к чему не приводили — он просто исчез.
Сотрудники ДБИ не проявили ни капли интереса к его дальнейшим вопросам. Обычные бюрократы, исполняющие предписания и не выходящие за установленные рамки. Их ровные, бесстрастные лица выдавали лишь одно: ему тут не рады.
Дождавшись, пока ему официально «пожелают хорошего дня», Дейн развернулся и вышел.
Шагнув за порог здания ДБИ он глубоко вдохнул, стараясь стряхнуть с себя гнетущее ощущение потерянного времени. Он оглянулся на холодные стены департамента и мрачно усмехнулся. Лейтенанта Хааса никто не видел уже неделю, а значит, был немалый шанс, что его уже давно закопали где-нибудь на окраине города.
— Ты что думаешь? — обратился он к конструкту.
Кода даже не стал отвечать.
Краут завел квик-байк и тронулся в сторону «Лазури», но почти сразу решил, что перед этим стоит заглянуть в музей. Он слышал, как вдалеке раздавались выкрики демонстрантов, глухие удары, звуки толпы, а затем и резкие, настораживающие хлопки.
