Почти.

Дверь напротив распахнулась и залила площадку светом. Темная тень в арке выглядела на самом деле зловеще. Джет сощурила глаза, ощущая себя четырнадцатилеткой, сбежавшей из дома среди ночи. Ну и дела.

Рейна закатила глаза аж до Марса. Ключ в ее руках все старался протолкнуться в дверную скважину.

— Ага-а-а, — протяжно разнеслось, наверное, до кинотеатра, — а это с тобой кто? Опять ты без белья шляешься в такое-то время…

— Миссис Смит, у вас бессонница? — елейно поинтересовалась Рейна.

— Кто это с тобой, юная леди?

— Миссис Смит, мне двадцать пять лет! Какая я вам «юная леди»? Со мной мисс… Мисс Браун, — наскоро ответила она, дёрнув удивленную Джет к себе за плечи. — Она — глава шахматного клуба. Мы будем готовиться к турниру! Так бабушке и передайте. Спокойной ночи, миссис Смит!

Не дождавшись ответа, Рейна втолкнула Джой в прихожую и закрылась на три замка.

— Глава шахматного клуба, — вздохнула она.

— Да, — довольно хмыкнула Рей и взяла Джет за руки, шагнув к ней вплотную. — Самая красивая глава шахматного клуба за всю историю шахматных клубов, — заявила она и потянулась к Джет за поцелуем. Она задержалась на ее губах до тихого, протяжного стона, с которым пришлось от них оторваться. Этот поцелуй показался Джой таким же естественным, как кофе с утра, и она улыбнулась ей, покрепче сжимая ее ладони.

У Рейны завороженно блеснули глаза. Они притягивали своим блеском, как магнит, и Джет захотелось поцеловать ее снова.

Примечание к части *Листомиров

(да, моя любимая поэтесса ❤️)

14. Дорогие подарки

Всякий, кто меня пробовал

нежить

и

целовать,

тот мгновенно отведал

разряда в три сотни ватт.

Джой оглянулась вокруг, зачем-то продолжая топтаться у порога. Квартира у Рейны была такой маленькой, что Джет казалось, будто она стоит в лифте. Сколько здесь квадратов? Наверное, не больше двадцати пяти. Как таковой прихожей не наблюдалось; студия, засыпанная большим количеством мелочей, напоминающая своей атмосферой ту, что кружилась в ее кофейне.

Бежевые обои в мелкий цветочек. Ловец снов над кроватью. Широкое окно у изголовья. Те же полароидные снимки на стенах, десятки фото. И правая сторона — аккуратная, крошечная кухня, выкрашенная в молочный цвет.

Очаровательно.

Джой поставила на полку у шкафа свою сумку и разулась. В этот раз, вышагивая из обуви в конце дня, она не почувствовала, что расслабилась. В груди было тесно, прямо как в этой милой девочковой каморке. Она словно зашла слишком далеко — туда, где пряталось что-то чужое и очень личное.

Рейна отправила ее в душ первой, вручив свою широкую футболку с жёлтым динозавром, и, смеясь, пообещала, что вламываться не станет. Джой ответила ей также легкомысленно, но про себя подумала, что, возможно, было бы вовсе неплохо, если бы они пересекли эту черту. Быть может, первый раз с новой девушкой, в здравом уме и после такого перерыва, вообще не бывает лёгким? Не бывает само собой разумеющимся? Джой ведь не в отпуске, а Рейна — не ее курортный роман.

— Эй, яблоко будешь? — предложила она и, не дождавшись ответа, бросила ей фрукт.

Рейна вытирала полотенцем косички. На ней тоже была длинная футболка с динозавром, и Джой тихонько посмеивалась: в ее жизни теперь было целых две женщины с любовью к странным рисункам на одежде. Роуз носила чернуху и порно-арты. Рейна — психоделических динозавров. Они бы точно нашли себе темы для разговоров.

— Знаешь, тебе идут мои шмотки, — с улыбкой заявила Рейна и забралась к сидящей на кровати Джой. Постель Рейны пахла кондиционером и сладкой жвачкой. Ярко-розовая, как виднеющееся из-под футболки белье ее хозяйки. — Ты становишься похожа на земную женщину.

— А это хорошо? — Джет дернула уголком губ. В висках все ещё вертелись гайки. Жар в груди разгорался по мере приближения к ней девчонки, и в итоге между ними осталось ничтожное расстояние; ладонь Джой легла немного выше колена Рей.

— Да, — она оперлась руками о постель и чуть подалась вперёд. Поймала невесомое касание губ Джет, не раскрывая рта, потерлась о них, чуть щекоча. Она чувствовала ее улыбку, как солнечное тепло вокруг сердца. — Очень хорошо.

— Ты помнишь, какой был вопрос?

— Нет, — между короткими поцелуями.

Скоро короткие поцелуи стали настойчивее, а намерения Рейны — прозрачней некуда, как тонкий, звенящий хрусталь. Джой до отчаянного хотелось закончить всё так, как она ожидала, но хрусталь предательски превращался в лёд под ее ногами.

Реальность начала трескаться и покачиваться, угрожая утянуть Джет на чертово дно.

Она сама углубила поцелуй, сама, подавшись ещё ближе, держала руку на ее шее, а другой поглаживала ее ногу, плутая рядом с бельем. Под ее ладонью ожидаемо бежали мурашки.

Джой окончательно сбила дыхание, когда проскользнула ей в рот языком; она пыталась сбежать от паники, начавшей подниматься из недр гребаной головы. Она, как в слоу-мо, бежала от монотонного стука.

Предвкушающее тепло внизу живота растворялось в этом, как бумага в огне, но плевать. К чертям.

Ко всем. Долбаным. Чертям.

Рейна поднялась на колени, обхватив руками ее лицо.

Тело помнило, что надо делать: нырнуть руками под футболку, погладить напряжённый живот и ребра, дойти до груди, мягко сжать соски между пальцев. Автоматика… Десятки женщин в прошлом целовали ее, она — целовала их, даже не замечая, как одно чужое лицо сменяется на другое.

Джой заученно откидывала от себя всех призраков, что с усердием пускали корни в ее мозг; дыхание отрывками срывалось с губ, и его тут же подхватывали чужие. Рей доверчиво льнула ближе, слегка покачиваясь взад и вперёд.