— Да, — твердо сказала она. — Я уже смирилась. Не хочу держаться за прошлое.

— Мудрое решение, Рей, — тихо ответила Джет, поглаживая ее руку. — Я в любом случае поддержу тебя. Даже если ты передумаешь, просто скажи…

— Ты поддерживаешь меня сейчас, — ответила Рейна и, поднявшись, обернулась к Джой. Она прижалась к ее лбу и сделала глубокий вдох, словно вместе с воздухом пыталась вдохнуть в себя частичку Джо. — Так много людей говорили мне, что в это место хочется приводить только особенных людей… Это правда, я тоже это чувствовала, и мне никогда, никогда не хотелось ни с кем сидеть вот так, из тех, кого я знаю. Все мои бывшие девушки, друзья, все они как будто из другой жизни. Но не ты.

— Романти́к удался… — с улыбкой протянула Джет, целуя ее.

— Если отпускать прошлое, то только так, — с уверенностью кивнула Рей и в доверчивом объятии обвила ее шею. — Будущее с тобой мне нравится больше… Представляешь, ты будешь ворчать своими старческими фырками, а я — успокаивать тебя самым вкусным кофе на свете.

— И поцелуями? — уточнила Джо.

— И поцелуями, — подтвердила Рей.

— Тогда представляю.

В этот момент гирлянды лихорадочно замигали, сменив статическое освещение на пляшущие цветные пятна. Они танцевали по стенам и лицам, гуляли по старым пластинкам и злобным тыквенным рожицам. Джой улыбнулась прямо в губы своей забавной девчонке — и Рейна избавила их от этого ненужного расстояния.

Теперь всё было ещё правильнее.

незамужняя девушка в Бразилии Отдела Коммуникаций имеется в виду корпоративная карточка — на ней всегда есть определенный кредитный лимит Филадельфия

Эпилог. Сахар на дне

мерно плещет волна, нежно пахнет сандал,

солнце красит траву в камедь.

понимаешь, мой дар — это знать, что всегда

я сумею тебя согреть.

холод может кружить, как чудовищный джинн,

и на пальцах хрустеть стеклом —

это лишь миражи, ведь покуда я жив,

тебе будет

со мной

тепло ^[1] .

Снег в Аспене сыпал не переставая всю ночь, и утро встретило их завораживающим видом белоснежного блеска на крышах цветных викторианских домиков; на вершинах гор, выблескивающих голубым льдом; на крышах магазинных вывесок и фонарных столбах. В доме с безрамочными окнами вместо стен, который Эр со счастливым визгом забронировала за несколько дней до вылета, был виден весь этот снежно-сказочный городок, так, словно он лежал у них на ладони.

Джо с Рей, Роуз с семьёй и Рикки с малышкой приземлились в Колорадо двадцать третьего декабря поздно вечером — если бы не работа Джой, то они могли быть там куда раньше, — и поэтому легли спать без всяких прогулок, только дом успели рассмотреть. Рей была в таком восторге, точно как двойняшки — и прилипла к окну вместе с ними с утра двадцать четвертого, не успев даже позавтракать. В Калифорнии речи о снеге не шло и вовсе, а идея о том, чтобы окунуться в совершенно другую атмосферу, понравилась абсолютно всем. Отметить зимние праздники среди снега, кутаясь в шарфы и пальто, было ново для южной Рикки — снег она видела впервые в жизни.

По сравнению с Лос-Анджелесом в Аспене пахло Рождеством по-настоящему. Ёлка, которую им привезли утром, разгоняла аромат хвои по всему дому. Рей с двойняшками, видимо, вдоволь насмотревшись на блики солнца на снегу, ринулись к ящику с елочными игрушками. Джой наблюдала за ними с улыбкой, и улыбка не сходила с лица ни на секунду. Ей не нужно было даже ничего говорить: такое утро, пусть и вдали от ЛА, было мечтой, самым счастливым моментом за всю ее жизнь, пожалуй, с тех пор, как праздники начались без Эр… Джой не хотела больше ни одного праздника в одиночестве. Пустые дни заставляли радость меркнуть. Когда таких дней в жизни слишком много, начинает казаться, что, кроме темноты, ничего больше не существует.

Но это не так. Уже — нет.

Радость растекалась по горлу горячим глинтвейном, купленным на декабрьской ярмарке в Баттермилк, заставляла смеяться до боли в животе, улыбаться до спазмов в скулах.

Они не могли пропустить идеальную погоду для лыж и катались на среднячковом склоне до обеда. Снег был податливым и послушным, и упрямо напоминал Джо сахарную пудру, которой Рей с Роуз посыпа́ли шоколадное печенье.

— Рикки! — со смехом закричала Эр, стащив с себя шлем. — Вы как мышки! Точно не хочешь попробовать прокатиться? Я возьму бэбичку, да, Лети? — Роуз подмигнула забавно укутанной малышке в кенгуру. Лети наблюдала за удивительными погодными условиями точно как Рикки — широко распахнув глаза.

— Мы ещё в шоке, — засмеялась Рикки, продолжая опасливо оглядываться вокруг.

Людей было не слишком много, но все, кто был, могли похвастаться тотальной беспечностью на лицах, покрывающих их точно морозный румянец. Рикки стояла поближе к деревянным лавкам, чтобы их с Лети ненароком не снёс кто-нибудь… Куда безопаснее было ходить по этой белой вате туда-сюда и пить горячий шоколад — так хоть не замёрзнешь. И не умрёшь от лыжи, проткнувшей грудную клетку. Рикки нравилась атмосфера, но правил она пока ещё запомнить никак не могла.

— Но классно, да? Как вы там в своей Бразилии вообще отмечаете? — спросила Эр и обняла укутанную Рикки за плечо. — Там же никакого духа Рождества!

Но не успела Рикки ответить, как к ним уже подошла Джо — часы показывали два часа дня, пора было возвращаться домой. Безумно хотелось включить камин и запрячь Эр сварить свой легендарный какао.

— Эй, ну как вы тут, не замёрзли? — бодро спросила Джой и, стащив варежки с одной руки, дотронулась до кончика носа маленькой Лети. — Кажется, нет… Кстати, Эр! Твои дети требуют Гарри Поттера, ты в курсе? Я слышала, здесь есть что-то такое…

— Есть-есть, — закивала Роуз, — они нам с Али уже целый список составили… Сейчас пойдем, только вот как им объяснить, что живые лягушки — это офигеть какая плохая идея?

— Попросим Рей, — хмыкнула Джет и с улыбкой кивнула на трогательное трио у самого щадящего спуска: Рей заботливо поправляла обоим шапки. Анна с Лиамом глазели на Рей с таким обожанием, словно она и есть Гарри Поттер, и ей, казалось, этот подход давался совсем без труда.

— По-моему, Рейна и сама не прочь живых лягушек, — неловко добавила Рикки, пожав плечами.