Да, точно, если бы она была отважнее, то спросила бы у Джой только одно.

Простодушное:

«Ты меня любишь?»

Примечание к части *эпиграф - Листомиров

типа «Нирваны»

29. Терять Джо

Рейна льнула голой спиной к Джет, запрокинув голову ей на плечо… Ноги у нее безбожно дрожали, подводили, сдавшись напору Джой, и Рей казалось, что она сейчас растворится в сумасшедшем «Диор».

Растворится, как сахар в горячем чае — так, как Рейна растекалась от Джет.

Пальцы Джой настойчиво ласкали раскалённый ком нервов между ног Рей; ее губы щекотали шею до желания оттолкнуть ее немедленно и продолжать бесконечно. От этой близости все мысли сбивались в густое облако, а чертова Джо всегда пользовалась этим, как самая настоящая стерва. Рей сбито выдохнула, накрыв влажные пальцы Джо, и снова забыла, что собиралась сказать… Вспышки удовольствия заплясали в темноте полуприкрытых век; Джой прошептала ей что-то ужасно пошлое прямо на ухо, и Рей рассыпалась в то же мгновение.

Приятная судорога, пронзившая тело патокой, велела устало рухнуть куда-нибудь… Но рядом были лишь спинка дивана и Джо, такая чертовски притягивающая в этом своем халате…

— Бо-о-оже, мне после такого стыдно ехать в пансионат… — со смехом простонала Рей, ловя ртом ускользающий воздух. — Особенно, зная, что там… ох, это ужасно…

— Мы можем не говорить, чем занимались перед встречей, ты это знаешь?.. — промурлыкала Джой, оставляя на ее шее, пахнущей жимолостью, очередной отпечаток.

Было так хорошо, словно Джет вернулась в свои двадцать четыре, а Рейна — ее курортный роман. Странно, когда ты одновременно и там, и здесь — прошлое и настоящее, соединённое в одно.

Большое, красное, сшитое полотно.

Джой повернула Рей лицом к себе и впечаталась ей в губы настойчивым поцелуем. Пухлые и мятные после зубной пасты, они податливо раскрылись, пуская язык Джет внутрь. Рей уперлась ягодицами о спинку дивана, едва не потеряв равновесие. Дыхание все ещё сбито пульсировало в лёгких, как и чрезмерная чувствительность между ног, но рука Джой, ее длинные, тонкие пальцы снова скользнули вдоль влажных половых губ, чуть задев налившийся кровью клитор. Рейна сжала кожу диванной спинки до побелевших костяшек. Тело ее совершенно не слушалось — звучало для Джой, как «Фендер»^[1] в руках умелой гитаристки.

Растекающаяся истома теплилась внизу живота.

— Так нечестно, Джет, — выдохнула Рей и обхватила ее запястье. Отодвинуть его не нашлось ни воли, ни желания… — Ты сама оделась, а мне не даёшь…

Джой томно ей усмехнулась. Нижнее белье и незапахнутый халат разве могли считаться одеждой?

— Давай ещё разок… и поедем…

Горячая волна возбуждения заливала грудную клетку ещё с ночи, а между ног в конвульсиях бились бабочки. От Рей не хотелось отрываться. Джой все время, целуя ее, испытывала толику страха, что в следующий раз, когда у них дойдет до секса, у нее опять не получится, как было задолго до. Каждый успешный раз — вчера и позавчера — Джет воспринимала как последний. Ожидала подвоха, панической атаки, невольно замирала, когда Рей снимала с нее белье, или когда Джой стягивала с девчонки лифчик.

Но это все того стоило. Это больше не был тот страх, что останавливал; Джет не хотела останавливаться.

Она вдохнула запах ее темных волос на макушке. С Рей было невероятно легко… Рей была воплощением ее вкусов: смуглая и фигурная, чувствительная от и до, с телом сплошная-эрогенная-зона; она всегда горела, липла ближе, отвечала плавными, умоляющими стонами, от которых в белье становилось лишь влажнее и жарче. Джой по-прежнему не теряла голову, как с Летой когда-то, но она чувствовала себя лучше рядом с Рей. Спокойнее. Нежное тепло заполняло сердце — и даже немножко сшивало разодранные края.

Джой опустила пальцы ниже, мягко входя в неё с влажным звуком, затянувшим ее собственное возбуждение на максимум. Мышцы тут же обхватили ее пальцы, без труда пропуская глубже. Рей уперлась лбом ей в грудь и чуть прикусила сосок на левой груди. Она подавалась бедрами навстречу, но пространства между Джой и спинкой дивана было немного, так что она каждый раз шлепалась голой кожей ягодиц о диван. Она сжимала талию Джой, тихонько мыча в покрывшуюся мурашками грудь…

Вибрации гуляли по всему телу Джет.

Она задвигала запястьем резче, и эти отрывочные движения пальцев заставляли Рей дрожать и зажимать ее внутри стенок крепче. Джой не убирала большой палец с чувственной точки, поглаживая ее по кругу, и в какой-то момент Рейна почти повисла на Джо, напряглась, прикусив плечо. Кончать второй раз подряд сложнее, чем в первый… Самодовольство Джой, накрепко переплетённое с похотью, взлетело в абсолютном удовольствии, когда под ее пальцами стало ещё мокрее, а судорожная пульсация вокруг заставила замереть ноющую от напряжения руку.

Бабочки взмыли вверх, прямо к шее, в которую Рей выпустила глухой стон.

Она выскользнула из нее и оставила ладонь лежать на животе Рейны. Рей сжала ее своей.

— Джет, — разморенно улыбнулась она в губы Джой, — ты такая классная…

— Ох уж эти комплименты после секса, — рассмеялась Джет и чмокнула ее в нос. — Теперь точно всё… Душ и «Либертивилл».

— Душ и «Либертивилл»… — завороженно повторила она, пронзительно глядя прямо Джой в глаза.

И все же Джой питала слабость к таким глазам, как у Рейны. На секунду чуть раскосый разрез Рей мелькнул иллюзией, сменившись на круглые и темные. Черный чай на темный лес.

Она качнула головой, смахнув временное помутнение.

* * *

Пансионат для пожилых людей «Либертивилл» оказался бескрайним зеленым полем, обнесенным кованой оградой примерно в шесть футов — точно как на фотографиях, представленных в ее GPS. Джой присвистнула. До того, как она припарковалась около этого архитектурного шедевра американской классики, Джет не особо верила, что фотографии не отфотошоплены. Этот пансионат выглядел почти также, как школа, в которой она училась: идеальный газон, стриженные под фигуры животных кусты, выкованное название «Либертивилл» на ограде. Солнечные лучи заливали Бербанк^[2] с июльским рвением, и за́мок, который ждал их за воротами, создавал впечатление кукольного под этим солнцем. Джой представляла совсем другое. Учитывая, какая квартира у Рей…