Влажный язык Рей коснулся возбужденного клитора едва-едва, она чуть подула на разгоряченную кожу… И что-то в груди Джет разлетелось, бахнуло, выпустив миллион мурашек по телу, несколько разрядов сразу. Она выгнулась, стиснув зубы, напрягая пресс до предела. Ее пальцы инстинктивно нашли волосы Рейны. Джой невольно сжимала их сильнее, приближая ее, вынуждая быть настойчивее, и в этот раз она даже поняла… Она выписывала широкие круги, плутая рядом с той самой точкой, под влиянием которой женщины иногда безбожно теряли рассудок, но лишь изредка задевала ее.

Джой, не в силах сдержать жалобных хныков, блуждала где-то на грани.

Где-то там, где давно не была.

Между ног всё было скованно приятной влагой, щекотливыми движениями горячего языка. Джой сдавленно застонала, двинув бедрами, и в ту же секунду она вся содрогнулась, шумно выдыхая, морщась, будто бы болезненно, когда бедра свело судорогой, исступленной дрожью перекрывающей свет и весь мир. Свет просто погас. Джой, кажется, больно дернула ее за волосы.

Рей остановилась. Она держала ее бедра, полулежала на ее животе, и Джет чувствовала горячее дыхание на себе. И пальцы, замершие внутри. Пальцы, утонувшие в вязкой влаге.

По телу, сокращаясь, разлилось забытое тепло. Джой медленно открыла глаза.

— Ты должна сказать: хо-ро-шо, — тихо засмеялась Рей, и ее голос, как и негромкие стоны Джет до, слились с пропитанным возбуждением лофтом. — Мне так нравится, как ты стонешь… Хочу громче.

Джой, восстанавливая дыхание, посмотрела на нее из-под опущенных ресниц, и лениво улыбнулась.

— Даже не мечтай…

Рей чуть приподнялась на локте. Она с поразительно невинным видом слизала влагу со своих пальцев.

— Что, правда?

Джой в долю секунды опрокинула ее на спину и нависла сверху. Растрёпанная и томная, озорная и забавная… Рейна смотрела на нее с вызывающей откровенностью. Она провела по приоткрытым губам Джет кончиком большого пальца. Губы у Джой вовсе не были такими пухлыми, как у Рей, и болели от кровавых встреч с зубами куда чаще. Джет склонилась к ее лицу, ласково обхватив ее щеки. Длинные черные пряди волос, обрамляющие его, были влажными от пота. Джой аккуратно откинула их на подушку.

— Я тебя люблю, — внезапно сказала Рей. Джет, видимо, нахмурилась на это слишком явно, и Рейна, также просто, добавила: — Тебе необязательно отвечать прямо сейчас. Просто захотелось… сказать.

Вместо ответа Джой поцеловала её. Весь существующий внутри нее трепет нашел выход в этом мягком касании губ.

И пока что это всё, что Джет способна была предложить девчонке по-честному.

* * *

Утро всё-таки наступило.

Джой проснулась в половине шестого. Ночь больше не покрывала ничего, и Джой, ощущая яркость солнечных лучей на веках, ещё долго лежала с закрытыми глазами, сомневаясь в реальности вчерашнего вечера. Рей обнимала ее прямо под обнаженной грудью и ровно дышала в затылок. Эта часть вчерашнего, допустим, была настоящей…

Единственная приятная его часть.

Джет встала, стараясь не разбудить Рей. Она машинально принялась выглядывать свой телефон, но вместе с жжением в успевших покрыться корочкой костяшках до Джой дошло, что остатки ее телефона остались кучкой мусора в кабинете. Внезапно ее залило сумасшедшим стыдом за тот вчерашний выпад в сторону сестры. Она же почти накричала на нее. Идиотка.

Джой вышла из ванной в шесть, подобрав с пола халат, накинула его на белье. Она включила кофемашину и зашарила на полке в поисках пачки «Джи Сэма». Перед глазами замаячили рабочие планы.

Удивительно, но, кажется, не считая непривычно лёгкого дыхания, в остальном это было обычное утро. Джет даже не хотелось себя пристрелить. И пускать в голову гипертрофированную радость за вновь приобретенную возможность кончать — тоже. Скорее… Джой смаковала стабильность. Да, точно. Стабильно спокойный настрой. Джой уже очертила себе самое главное, что должна сделать сегодня, первым же делом, прямо перед офисом: поехать к Роуз, попросить у нее прощения и крепко-крепко обнять. Никого Джой не любила так сильно, как любила её.

Думать об отце она не собиралась совсем. Не сейчас, пожалуй, когда-то потом, когда не будет так мерзко возвращаться к самой мысли о том, что из-за него она могла бы никогда больше не увидеть своего самого близкого человека. Роуз могла бы… О, нет, слишком много за этим пряталось болей и скрытых вопросов; Джой откинула от себя эти мысли, как вспыхнувшую бумагу.

Она потянулась за чашкой для кофе.

— Доброе утро, — от неожиданно зазвучавшего рядом голоса Рей Джет почти подпрыгнула. Рей обняла ее со спины. Осипший после сна смех задрожал чуть ниже затылка. — Прости, не хотела тебя пугать.

— Кофе будешь? — расслабилась Джой.

— Лучше тебя.

От этого ответа почему-то потеплело в груди.

Примечание к части *Эпиграф из песни

Нервы - Ты бы охуела

выдуманный аналог «Пилы»

Примечание к части Я тут прошу себя меня простить и вас тоже за размер этой главы... У меня вчера слетела большая часть, и я не нашла в себе энергии переписать ее до дедлайна, а дедлайн в моем случае важнее - в долгосрочной перспективе. Или, может, вам больше нравятся маленькие главы?) 27. Всё ярче

Можно тебя приучить к себе

и приручить тебя?

Можно тебя без тревог и мук,

без бесполезных фраз?

Знаешь, я всё говорил к тому:

можно

тебя

сейчас?

Одному лишь Богу было известно в полной мере (если он, конечно, существовал), насколько сильно Джой не нравилась окраина Даунтауна — странная черта у начала Вестлейка. Эти грязные, убогие кондо, эти люди, выливающие помои прямо на улицу, эти крошечные кафе и недоконторки с недоюристами — все это выглядело так же нелепо, как гетто посреди Беверли-Хиллз… и несерьёзно, как кукольный домик. Ну серьезно, кто согласится идти в суд с адвокатом, работающим в конторе, где несёт говном? Или жить всю жизнь в кондо, где, выходя, грозишься шагнуть прямо в помойную лужу? А про это жилище Рей над доисторическим кинотеатром и говорить было нечего. Он выглядел таким хрупким, словно вот-вот развалится под порывом ветра.