Конечно, разница была существенной: она не теряла Али и детей навсегда или на долгие годы, потому что Али поддержала её. Она улетела с детьми в Данию без Роуз, но они созванивались каждый день, а когда становилось совсем невыносимо, Роуз летала в Копенгаген. За последний год она виделась с Али и детьми девять раз. Иногда она оставалась на неделю, иногда — на две. В день рождения Али они с Роуз вырвались на четыре дня в Париж. Они не теряли связь, как часто бывает с отношениями на расстоянии, наоборот; Роуз будто бы начала любить ее ещё сильней. Вряд ли бы у них так получилось, если бы не семнадцать совместных лет за спиной. Вместе с этими двумя годами — аж девятнадцать.

Поразительно, но правильный выбор бывает болезненным.

Джой простила ее за то, что они перестали быть близкими слишком резко, тогда, в ее подростковом; и Роуз тоже почти простила себя. Исправить ошибки прошлого возможно лишь в будущем. Иногда в других обстоятельствах… И даже с другими людьми.

Она не стала говорить Джо. Это не то, что ей нужно знать, но Роуз тоже работала над ошибками.

До часа ночи они смеялись все вместе, а потом уже только вдвоем. Кофе из «Старбакса» помог выжить до пяти утра. В пять программистка с аудитором явились к Джо с отчётом, и Роуз уехала спать.

Утренний свет мягко проникал в кабинет, большой и прозрачный. Рассвет за креслом сосредоточенной на разговоре Джой переливался розовым, золотистым и голубым. Небо плескалось в красках. Для него тоже ничего не изменилось.

Жизнь продолжала своё движение.

Примечание к части *Джио Россо

6. Киты вырываются

Повсюду

призраки

прошлого

и ноль

живого

общения.

Мое лицо

перекошено

досадой

и отвращением.

Вся неделя у Джой, вплоть до самой субботы, прошла как колесом по гвоздям. Она ещё не раз вызывала вертолет до Мичигана, чтобы поскорее найти надёжного человека на место прежнего грызуна: производство двигателей было приостановлено, почти вся шайка приближенных к Макконахи уродцев быстренько слилась, и теперь их искала мичиганская полиция. Ликвидировали целый склад китайского дерьма в той дыре, и его огромное количество в запасе позволило Джой немного расслабиться — возможно, это значило, что они успели угробить совсем не много машин, и «БМВ» сможет избежать публичного порицания. Этот ублюдок Макконахи даже не пытался стереть надпись «сделано в Китае».

Джой просто с ума сходила в ожидании результатов проверок и поисков. С тех пор, как изначально немецкая «БМВ» развалилась — из-за регулярно поровших качество предприятий, которые собирали авто, в том числе и находящихся в Азии, из-за постоянных громких скандалов; идиотов-руководителей, которые с поколениями растеряли свой главный посыл для клиентов, а какой-то пра-пра-пра родственник первого основателя и главный акционер запил, — концерн полностью выкупил ее папа. Он очень, очень рисковал, когда сделал это. «БМВ» по сравнению с изначальной, на самом пике своей популярности стоимостью подешевел до сущих копеек, а акции почти ничего не стоили. Папа заплатил за сам концерн 0,25% от бывшей цены и выкупил все разбросанные акции разом. На тот момент он вложил в приобретение почти все свое состояние. Джой тогда еле исполнился год, а «БМВ» был синонимом слова скатился.

Разумеется, что если посчитать все вложения в восстановление разграбленной бедняжки, то выложить ему пришлось куда больше пятисот тысяч долларов. И вот, одним из самых успешных (и дорогих) его решений по-прежнему оставалось то, что любое упоминание «БМВ» — заводы, компании, автоцентры — полностью вывели из Азии, частично — из Европы, и основная их деятельность сосредоточилась в Америке. Преимущественно, конечно, в США.

Когда всё это случилось, «БМВ» похоронили, никому не был нужен концерн с угробленной репутацией; у папы же имелся большой опыт в ведении автомобильного бизнеса, не одно поколение крупных бизнесменов в семье и, что самое важное, он не боялся. Он сразу сделал несколько обширных правок, запустил крупную рекламную кампанию и начал сотрудничать с большими именитыми предприятиями. У него имелись связи и он был на хорошем счету у инвесторов. Он много выступал для прессы. Сам стал ездить на «БМВ», уже американского производства, и пересадил в них почти всю верхушку знакомых. Постепенно, год за годом, люди снова поверили бренду; но сначала — Нортону Джету. Как авторитетному лицу, отражающему своей репутацией свободную Америку — и это самая надёжная кампания, которая только возможна в бизнесе. Это правило.

Нортон Джет официально отошёл от дел почти полностью после того, как у него случился инфаркт, а Джой тогда исполнилось двадцать четыре. До этого сорок процентов акций принадлежали ее отцу и он вяло контролировал процесс через своих заместителей. После — иногда являлся на совет директоров. Сейчас он совсем далеко от «БМВ» и даже Америки: улетел жить в Азию два года назад. Забавно, да? Гротескно.

На данный момент контрольный пакет акций полностью принадлежал Джой Джет. Она была единственной и официальной владелицей концерна «БМВ» под новой зарегистрированной аббревиатурой, председательницей совета и генеральной директоркой. Всего лишь двадцать процентов торговались на фондовом рынке, остальные десять — разбросаны между четырьмя идиотами, так, формально, это же корпорация. Джой сохраняла самостоятельность компании, потому что так было надёжнее всего. Она сохраняла свободную Америку. Свои автомобили. Свое лицо.

Сейчас примерная стоимость «БМВ» составляла восемьсот семьдесят пять миллиардов долларов. Джой Джет повысила цифры почти вдвое после отца, и это ещё не финал. «БМВ» — это Америка. Громко заявленная, дорогая Америка. Роскошная Америка. Никаких «Bayerische Motoren Werke». Исключительно «Вest Motors in the World».

Отправная точка для концерна, его величайшее возрождение. Ни один хрен не в состоянии этому помешать. Никто. Даже сама Джой. Она готова была вывернуться наизнанку, собрать себя по частям, если вдруг не выдержит и развалится; но «БМВ» будет жить и цвести, пока не наступит долбаный конец света.

Джой сняла туфли, легла на диван, положив ноющие ноги на журнальный столик, и попыталась не чувствовать себя мертвой. Уже натикало три часа пополудни. Суббота. Жалюзи в ее лофте были опущены на всех трёх окнах, и ее квартира все больше напоминала Джой будку. Свет, конечно, все равно проникал; ненавязчиво, словно опасаясь, что она прогонит его. Было прохладно и тихо.

— Господи-и-и, — гортанно протянула Джой, глядя в потолок. Наверняка потешное зрелище. Она ни на секунду не забывала, кто она, и что ей нельзя радоваться простым бесплатным вещам, но иногда Джой весьма охотно нарушала негласные запреты.