После бешеной недели, которая почти завершилась — ещё дождаться одного звонка, и всё встанет на места, — Джой бы поспать дольше часа подряд… Она начала принимать другие антидепрессанты, в побочных эффектах значилось «нарушения сна», так что ее полудрёму сложно было назвать полноценным отдыхом.
Джой хотелось пригласить к себе Роуз и посмотреть какой-нибудь лёгкий фильм, но она сегодня ночью будет диджеить в клубе и сейчас спит, так что этот вариант отпадал. И внезапно Джой поняла, что у нее нет таких друзей, которых считалось бы нормальным позвать к себе и посмотреть с ними фильм. С большинством из них Джой сталкивалась на приёмах, они вместе ходили в спортзал, устраивали барбекю большими компаниями, ездили отдыхать на яхте… Но кино, просто кино? Нет, на нее бы посмотрели, как на дурочку, а в лучшем случае решили бы, что она шутит.
Но Джой было не до шуток. С течением времени ей становилось тесно в стенах одной только корпорации. В двадцать пять (да даже ещё в тридцать) Джой прекрасно ограничивалась работой целыми днями, быстрым сексом раз в неделю и отпуском однажды в год, а то и в два. Она жила и дышала «БМВ» сколько себя помнила. Но разве не должно быть в жизни что-то ещё? В смысле… С «БМВ» фильм не посмотришь.
Джой казалось, что она, как пазл, рассы́палась со смертью Леты, а сейчас судорожно собиралась заново, по частям, и некоторые части успешно вставали не на свое прежнее место. Почему ей хотелось того, что было у неё раньше, только сейчас? Да что там. Куда больше ее озадачивало то, что ей хотелось того, чего совсем не хотелось раньше… Например, она ведь часто теперь смотрела на Роуз, на ее семью, детей, и на днях её стукнуло совершенно нелепое желание… Она до сих пор откидывала его от себя, как горящий уголь. Дети. Джой никогда не хотела, чтобы у нее были дети. А последнее время, глядя на своих племянников через экран и километры, она думала совсем иначе. Хотя, черт, какие ей дети? Джой ведь угробит их и задавит, и они закончат, как единственная девушка, которую она любила. Лета.
Лета, Лета, Лета. Джой медленно открыла глаза, а ее пальцы крепко сжали края декоративных подушек по обе стороны от нее. Только не снова. Надо отвлечься. Переключиться.
Позвать Рейну смотреть фильм?
— Ханна, позвони Кевину и выключи камеру, — сказала электронной ассистентке она, и в макбуке немедленно зажёгся экран. Раздались длинные гудки.
Да, конечно, со шлюхами смотрят фильмы.
— Да, мисс Джет? Не вижу вас…
— Тебе и не надо, — ответила ему Джой, представляя как сейчас выглядит: голова запрокинута вверх на спинку дивана так, что было бы видно только ее шею и подбородок, ноги на столе, пиджак и лифчик валяются, она в светлой майке. Не особо-то представительно. — Вообще никому не надо, — ее голос звучал грубее, чем обычно, из-за положения гортани, но Кевин решил, что она злится. Он быстро надел очки (знакомое постукивание) и поправил кудрявые волосы, хотя Джой на него даже не смотрела. Он этого не знал. Бедный. — Найди мне ту девушку на сегодня, которая была в прошлый раз. Рейну.
— Рейну. Ага, понял. Ту, что была в прошлый раз.
— Перезвонишь.
* * *
Клуб взрывался от громкой музыки. Грэг пригласил на вечер бармена из Сан-Франциско, который творил просто невероятную красоту с коктейлями, бутылками, шейкерами… Двадцать минут он сам залипал на шоу, не отрываясь, периодически пуская слюни на его крепкие мышцы, голый торс, эти кубики… Грэг тяжело вздохнул. Единственный минус в этом говнюке — он натурал. Ну да, гетеросексуал в гей-клубе, разве это так редко бывает?
На уикенды в «Олимп» наезжали люди с пригородов и других маленьких городов. В обычно большом, темном пространстве начинали истошно мигать диоды, клуб наполнялся запахом духов, пота и драйва. Многие находили себе пару, и лишь единицы покидали место в одиночестве. Грэг считал, что это те, кто ещё не принял свою ориентацию в полной мере. Это место, куда он вложил всю свою душу, а потом и деньги, помогало им. Иногда стоило почувствовать коллективную поддержку, осознать, что ты не один такой несчастный, который разочаровал своих родителей, чтобы научиться жить с собой. Даже без тотальной ненависти всего мира, с поддержкой правительства и инфо-таблицами на каждом столбе, обязательно находились люди, искренне желающие тебе смерти просто за то, что ты гей. Иногда этими людьми оказывались самые близкие, и вот тогда это по-настоящему ранило.
В «Олимпе» все принимали друг друга такими, какие они есть. Отшельники становились компанейскими ребятами. Каждый находил собеседника по душе. Это было важно. Грэг знал, как это важно. Быть одиноким в своем непонятном для большинства мире — хуже и не придумаешь.
Под оглушающие басы со сцены он зашёл в свой кабинет, больше похожий на склад: везде стояли ящики с алкоголем, на полу стопками лежали папки с документами, а на крохотном кожаном диванчике, где Грэг спал, когда не хотелось идти домой, валялся скомканный плед. Там же стояла полная, набитая окурками «Пэлл-Мэлла» пепельница. Да уж. Если кто-то здесь думал, что он гребёт деньги лопатой, то это большая ошибка.
Как только он включил торшер и открыл форточку, чтобы проветрить свою конуру от сигаретного дыма, его телефон завибрировал в заднем кармане джинсов. Грэг вытащил его и ответил.
— Да, Кев, ты где-то здесь?
Но голос в трубке зазвучал на фоне тишины, так что Грэг сразу понял, что нет.
— Нет, бешеная неделя. С ума сойти можно. А у тебя что, уже вечеринка? Ещё даже не вечер.
— Не будь занудой, секретарша, — цокнул языком Грэг. — Чё хотел? Мальчика на ночь?
— Перестань со своими мальчиками, — буркнул Кевин. — Лично я хотел только отоспаться, но у меня никогда это не получится. Я звоню по поводу… Ну, помнишь, неделю назад? В общем, моя биг босс хочет, чтобы та девушка снова пришла. Как её там… Шейла. Лейла. Нет! Рейна. Точно, Рейна. Можешь устроить это? Только, пожалуйста, поскорее.
Грэг нахмурился. Он обычно не паниковал, но сейчас у него задергался кадык. Совсем немного. Грэг методично переставлял книги с полки на полку, ища слова.
— Рейна? — переспросил он. Синяя стала на место жёлтой, красная заменила серую. — Она сегодня никак не может. Совсем. Она занята. Могу отправить любую другую, но не её.
