Джой казалось, что они вертятся в воздухе.

В темноте закрытых глаз заплясали цветные круги.

Рейна не сдержала вздох, когда Джой нечаянно надавила ей на ребра сильнее, чем следовало, теряя грань между реальностью и сюрреалистическими спиралями. Джой продолжала ее целовать, хватаясь за нее, как за последнюю возможность избежать ненавистного приступа; она ловила ускользающую возможность сосредоточиться на Рейне, но

безвозвратно теряла ее с каждым новым мгновением.

Когда-то секс давался легко.

Руки на гладкой коже, твои губы на других губах. Мир — прост и сложен одновременно, и тебя это совсем не волнует.

Когда-то.

Джой цеплялась за отрезвляющую боль, когда зубы в спешке задевали тонкую кожу.

За ярко-розовый цвет.

За духи — с ароматом жвачки и жимолости.

— Сделаешь… Ещё что-нибудь?.. — выдохнула Рейна, томно взглянув на нее.

И момент, когда Рейна оказалась прижата спиной к стене, а пальцы Джет нашлись между ее разведенных ног, проплыл мимо Джой незамеченным. Тело слушалось ее по наитию, и игра в игнорирование шума в голове давалась из ряда вон плохо.

Джет сцепила зубы, громко дыша, когда Рейна уткнулась носом ей в шею и протяжно застонала, вцепившись в руку.

Джой скользила по мягкому рельефу под тканью белья, вспоминая, как это делается; постепенно кружево становилось влажнее под ее пальцами, но она не осознавала этого, борясь со сводящей с ума тревогой. С красными огнями в темноте.

Рваные стоны — близко?.. — пробирались сквозь метровую толщу льда.

И в какой-то момент Джой остановилась. Боль прострелила виски́; ее дрожащая рука поднялась к Рейне на живот, а судорожный выдох, выплясывая где-то на грани с рыком, нашел пристанище у Рей между плечом и шеей.

Тогда Рейна ощутила мокрый от пота лоб Джой и, стараясь выровнять дыхание, искала способ посмотреть на нее. Убедиться, что все в порядке.

Ей казалось, что все в порядке, пока Джой не замерла.

— Прости-я-не-могу, — вытолкнула Джет с огромным трудом; ее голос балансировал между слезным отчаянием и сожалением, словно она убила кого-то — не меньше.

— Ничего, — Рей опустилась на кровать всем весом, сдвигая ноги. Она только потянулась к ней, чтобы обнять, но Джой отшатнулась, так и не взглянув на нее. — Джой?..

Джет поднялась и, пошатываясь, подошла к вешалке, где оставила свой пиджак. Она почти на ощупь нашла в кармане заветный пузырёк с яркой крышкой — чёртов феназепам, и, выдавив из себя подобие успокаивающей улыбки, закрылась в ванной комнате.

Пляшущие искры захватили всю голову. Расползлись по ней электродами.

Пространство вокруг сжималось и искажалось, и все ее тело стало похоже на вату. Страшные картинки из прошлого кровавой мерзостью проносились мимо. Джет открыла кран и плеснула холодной водой в лицо, а потом, закрутив его не до конца, сползла по стенке на холодную плитку. Дрожащие руки открутили пузырек, но крышка шлепнулась куда-то на пол. Она зажмурила глаза.

Джет, глуша разрывающий горло крик, запечатала ладонью рот. Несколько таблеток упало под ноги, прежде чем одна из них — нет, сразу две — оказались во рту.

— Эй, что с тобой? Что случилось? Джой? Ответь, пожалуйста…

Джой не слышала. Она выгнулась, сжимая кожу на ноге изо всех сил, и начала мысленно считать. Один, два, три… Размеренный счёт, посмотри на что-то одно, вот она — точка, и она не двигается. Статичная точка. Все хорошо.

Джет досчитала до двадцати, когда угрожающий шум в ушах стих, а сердце поймало ритм поспокойнее. Время возвращения к жизни после панической атаки было похоже на эйфорическое облегчение; когда тебе очень жарко под палящим солнцем, а потом ты входишь в лобби отеля, где царит спасительная прохлада.

Прохлада ложится на плечи и голову.

Прохлада заботливо укутывает тебя, позволяя снова ожить.

Джой сидела неподвижно, пока не услышала отчётливый стук в дверь.

— Джой! Ты жива? Я же сейчас умру от волнения, ответь, пожалуйста, ответь мне! — обеспокоенный голос Рейны заставил Джет открыть глаза. Она медленно распахнула их и посмотрела на белые квадраты плитки на стенах. На тусклое освещение. На остаточные, прозрачные кляксы.

Джой почувствовала, что замёрзла, сидя здесь, и что нога ужасно жжёт. Выше колена остался красный след.

— Да, — прошептала она больше сама себе, чем отвечая на ее вопрос. И громче: — Да, все нормально. Все нормально. Я сейчас выйду.

Надо же. Получилось почти сносно. Джой встала и умылась, мимолётно поймав свое отражение в зеркале. Ледяное спокойствие, растекшееся внутри, как теплое молоко, вернуло ее лицу жесткость. Вуаль безразличия, с которой Джет всегда вела переговоры, скрыла отголоски липкого ужаса. Апатичность распустилась у нее между ребер, заменив собой все, что мешало ей быть такой всегда.

Она промокнула лицо бумажным полотенцем и поправила волосы, собрала все таблетки обратно и, зажав их в кулаке, вышла к Рейне.

Рейна стояла чуть дальше от двери, но тут же бросилась к Джой, пробегаясь по ней что-то ищущим взглядом. Она взяла ее за плечи и обеспокоенно вгляделась в непроницаемое лицо.

— Что это было?

Похоже, девочка не знает, что такое панические атаки и как они выглядят. Эта догадка повлияла на Джой умиротворяюще.