— Не потеряй, это моя любимая, — Эмили артистично прищурилась. В ней явно умерла актриса, и не одна. Она обошла стол с другой стороны и громко упала в кресло напротив. — Так о чем это мы… Ах да. Да, она замужем.

Рикки должно быть сейчас лет двадцать. Джой редко встречала людей, которые в таком раннем возрасте уже связывают себя браком. Как правило, это были либо глупенькие подружки ее знакомых, давно лишённые натуральной груди и намека на интеллект, либо такие же идиотки — дочки той трухи, что занимала формальное место в совете директоров «БМВ». Вряд ли сестра Леты подходила под эти определения.

— За кем? — нахмурилась Джой.

— За рэпером, — услужливо улыбнулась Эмили. — Артуром Цастро. Так-то он никто, но в Рио давал несколько концертов на узкую публику. Я послушала пару песен, мне не зашли. Тебе тоже не зайдут. Бах лучше.

— Если никто, значит, денег у него особо нет, — задумчиво сказала Джет, вертя в руках рельефную флэшку. — Зачем тогда ей выходить замуж так рано…

— О-о-о, — протянула Эмили, — как все запущено. У нищебродов тоже, вообще-то, бывают классные девчонки. Любовь до гроба и все такое. Это в твоём мире женятся, чтобы приумножить капиталы семей, или чтобы вместо шлюхи сосала жена, а под твоими туфельками от «Шанель» все иначе. Расчет не нужен, если считать нечего.

— Да я не об этом, — отмахнулась Джой. — Сколько ему лет?

— Двадцать пять. Не ищи подводных камней, я уже искала. У них все обычно. И у Фернанды Мендес, и у Рикки Цастро. Живут в трейлере, правда, и, похоже, ее мамаша до сих пор с тем ублюдком. Рикки, может, отдельно, но это не точно. Короче, — Эмили нетерпеливо шлёпнула ладонью по столу, — разберёшься там. Только, умоляю, не притащи с собой какую-нибудь малявку.

— И тут со дна постучались, — фыркнула Джой. — Иди отсюда.

Эмили засмеялась, тут же поднявшись и склонившись в реверансе, будто она на сцене. Ее расхлебанные походные штаны и старые партаки на шее и руках, спешно набитые в шестнадцать, пафоса ей не прибавляли.

— Вы мне грубите, мисс Джет. Теперь я не расскажу вам о сюрпризике, который вас там ждёт, — Томпсон мило захлопала ресницами, снова склонившись над Джой, в этот раз — сбоку. Стоило Джой повернуть голову в ее сторону, как Эмили застыла с загадочной улыбкой. Эта улыбка не сулила ничего хорошего.

— Это что-то… Что-то о Лете?

Эмили выпрямилась и потянулась к своей флэшке, небрежно брошенной на середине стола. Она взяла ее в руки и бережно положила ее в открытую ложбинку между грудями Джет.

— Как знать, — дернула уголком губ она. — А вот если бы мои ноги были на твоих плечах, я бы, может, и сказала… Ай! — Эмили подпрыгнула от хлесткого шлепка по заднице и тут же обиженно нахмурила брови. Жаль, что этот шлепок был скорее похож на наказание от рассерженной мамочки, чем на желание отшлепать по-настоящему. — Ладно, всё! Я молчу. Совсем молчу, ясно? А вот если я насовсем замолчу, вообще насовсем, то что ты будешь делать, интересно?

Джой обречённо вздохнула.

Она терпеть не могла сюрпризы. Неожиданности нещадно срывали с нее покровы, как трёп Эмили, не знающей, где тормоза.

* * *

Вторник в «БМВ» прошел относительно тихо, не нарушив ни единого плана Джет. Она чинно и честно провела с утра презентацию и на весь остаток дня зависла на нулевом этаже, наблюдая за процессом проектирования. Широкоформатный экран позволял представить себе модель реальнее некуда, и Джой завороженно скользила взглядом по линиям ранее уже одобренного проекта. Не одного — проектировщики знали свою работу отлично и без труда накладывали один на другой, оставив новой А8 часть от ее предшественницы, а все, что было модернизировано, по очереди внедряли в габариты. Техконцепция от инженеров часто не совпадала с запланированным дизайном, и Джой приходилось выслушивать страдальческие вздохи главы дизайн-отдела; Марк Рассел работал на «БМВ» восемь последних лет, окончательно убеждая Джет в том, что гениальность чаще всего вовсе не тихая, а очень даже выделяющаяся черта.

Ее нервы спасали технологии. Она не представляла, как раньше могли делать автомобили, ориентируясь по одному лишь рисунку инженера на бумаге. Сколько этих чертежей надо было создать, прежде чем получалось идеально? Видимо, затрахавшийся конструктор — одна из причин, по которой внешний вид машин часто оставлял желать лучшего. Неаккуратные кузовы, угловатые бока и хреновая маневренность из-за калечной установки передних колёс. Страшный сон для Джой. Если бы ее «БМВ» делала такое дерьмо, она бы сгорела со стыда. Странно, что «Форд» до сих пор не сгорел, учитывая, какой допотопной проектировкой они пользуются. Нынешний гендиректор орет что-то о надёжности проверенных методов, но почему-то «БМВ» с самой новой версией САП обходят их уже седьмой год подряд. Бестолочи.

В конце дня Джет одобрительно кивнула Уильяму и Дейзи. Они занимали должности главных проектировщиков и именно они сегодня доводили до ума пока сыроватый проект салона А8. Синий свет в техно-пространстве делал две увлечённые фигуры ещё более похожими друг на друга. Они были женаты. Одинаковы даже в фамилиях. Джой, глядя на них, почему-то подумала об утопии.

Идеальные супружеские отношения были далеко от нее и в то же время очень близко. Сегодня в девять самолёт Копенгаген-Голливуд доставит Али прямо в объятия к Роуз, и этих супружеских утопий станет в реальности Джой на одну больше. Единственное, что они в ней вызывали — это сожаление о том, что она не смогла также. Болезненный укол не заставлял себя ждать никогда, а мысль, что они с Летой могли быть тоже счастливы, не выходила из головы. Джой не смела винить ее ни за что. Вместо этого тонула в вине сама.

Покидая «БМВ», она оглянулась на величественную высотку позади. Круглая, голубая со сталью эмблема на двадцать пятом этаже зажжётся, когда наступит ночь, а пока она лишь создавала видимость небесного отлива на сплошном, поделенном на квадраты, стекле. Когда она только вступала в свои обязанности, Джой часто снился один и тот же сон: что эмблема трескается, а стекло рассыпается, как пыль, за ее спиной. С тех пор прошло много времени, и этот сон обрёл новый смысл.

Если «БМВ» вот так рассыпется, у Джой ничего не останется.

Бешено текущие дни в офисе, вылазки с Роуз на обеды, вернувшаяся из Парижа Эмили и пустой, тихий лофт, где она хотела только пить и сожалеть — вот и вся жизнь. Раньше в ней были ещё и таблетки, убойная доза феназепама в одной; и все сразу же смазывалось, как спасительная, уволакивающая в небытие ирреальность. Эйфорические дни примирения с насущным прошли. Сейчас Джой, оказываясь наедине, сжимала пузырек запрещенных таблеток в кулаке. С трудом прорываясь сквозь гулкое сердцебиение и холодную испарину, она пыталась убедить себя, что ей не нужен феназепам. Она цеплялась за «БМВ», за сестру… Даже за очаровательную Рей, совсем недавно появившуюся в ее мире.