— Сетфорд? — уточнила Рейна, молясь, чтобы не он.

Но Аврил согласно кивнула. Сердце Рейны пропустило неровный удар; одна эта фамилия вызывала в ней рвотный рефлекс, и от Аврил её искривлённые губы, будто бы она копается в рыбьих кишках, а не вытирает чистую посуду, не укрылись.

— Ну что такое? — с разочарованием выдохнула Аврил. — Почему ты не рада?

— Я не хочу подпускать Сетфорда к «Тыкве», — ответила Рейна. — Мой максимум — это сделать ему кофе и передать стакан через бумажное полотенце его секретарю. Он старый мерзкий извращенец.

— Брось, — поморщилась она. — Это совсем не так.

Рейна посмотрела на подругу с откровенным отчаянием. Что-то со школы все же не изменилось: Аврил как была доброй наивной девочкой, так и осталась. Насчёт себя, конечно, Рейна тоже иллюзий не тешила — сама таким страдала (особенно при виде симпатичных девчуль), но не до такой же степени! Этот чёртов Сетфорд притворялся простодушным дедулей, а Аврил верила ему, как и всем вокруг. Она не замечала, что он смотрит на нее вовсе не как на подчинённую, или как на названную дочь — вовсе нет! — он разглядывал ее, словно Аврил товар на полках, и криво лыбился, опуская взгляд на ее задницу, стоило ей отвернуться. И Рейна очень переживала, что это скажется на Аврил. Что он обидит её, что пойдет дальше своих похотливых взглядов. Что сожмет однажды со всех сторон и просто раздавит. А если Сетфорд уже пытается наложить лапу на то, что ей дорого, значит, титры не за горами.

— Аврил, — мягко сказала Рейна. Она отложила полотенце и чашки и взяла растерянную подругу за руку. — Сетфорд не вариант. Я знаю, как ты любишь «Тыкву», и я тоже ее люблю, но, пожалуйста, давай пока что оставим всё как есть. Мы обязательно откроемся ещё. Я тебе обещаю. Но не с помощью Сетфорда. Нет.

— Он ничего не сделает, это всего лишь сотрудничество, это работа. Мы составим договор. Все будет правильно, — настаивала Аврил. — Рейни, тебе не нужно за это волноваться.

— Юридически все может быть правильно, но дело не в формальностях, — покачала головой Рейна. — Он не знает границ между работой и нет. Я понимаю, ты хорошо к нему относишься, но… — она задумчиво прикусила губу, подбирая каждое слово. — Надо быть осторожнее, Ави, пожалуйста.

— Но…

— Прости, что я это говорю, но Коллин тоже казался тебе нормальным человеком, а ни черта. Это целых пять лет, а сколько ты знаешь Сетфорда?

Это была крайняя мера. Рейна тут же заскрипела зубами.

Аврил сначала застыла, а потом поникла, не найдя слов для ответа. Рейна очень не хотела напоминать о ее бывшем парне, но только это сравнение могло отрезвить Аврил по-настоящему. Хоть и прошло с тех пор целых полтора года, ее рана оставалась открытой. Ни сама Аврил, ни Рейна просто не могли забыть, как Коллин, всегда добрый и весёлый парень, выгнал ее зимой на улицу, без вещей и даже без обуви, когда узнал о ее беременности. Это было незапланированно, да, ну и что? Рейна никогда прежде не злилась так, как в тот вечер, и никогда и ни за кого ей не было так обидно, как за Аврил, пока она судорожно отогревала свою дрожащую подругу. Свою самую милую девочку на свете, которая не должна была переживать всё то, что ей пришлось пережить.

Тогда Рейна просидела с ней рядом всю ночь, лицо Аврил горело от высокой температуры, а сбивать её она соглашалась только щадящими препаратами. Аврил хотела сохранить беременность. Но в три часа ночи — Рейна помнила это, как самый страшный сон, — Аврил начала дрожать настолько сильно, что впала в бред, и Рейна позвонила в 911. После этого она откинула одеяло, а потом в абсолютном ужасе разрыдалась, снова набирая короткий номер. Она торопила их в дикой панике, крича, что ее подруга истекает кровью и что, скорее всего, она потеряла ребенка.

Тогда Аврил узнала, что не все люди, кажущиеся сладкими сахарными пончиками, такими на самом деле являются. А ее бывший осел узнал, что такое сломанный нос, потому что Рейна не могла держать в себе всю ту ненависть, которой он наградил ее своим нечеловеческим поступком. Она ни секунды не пожалела об этом, и не была уверена, что пожалела бы, даже если бы убила его. Ее арестовали из-за этого, но потом, выслушав, в чем дело, мягко намекнули Коллину, что лучше бы ему забрать заявление, что он и сделал, а Рейна ещё пятнадцать дней красила государственные заборы. Ну и плевать.

Больше всего на свете она волновалась, что Аврил снова кто-то обидит; и страшно было то, что она часто на таких попадала. Как рыбка на крючок. В этом они казались похожими, только Рейна не смогла бы молча вытерпеть что-то гадкое. Она оправдывала своих девушек, пока они не становились бывшими, но Рейна считала, что это мелочи. Самым главным их грехом было то, что ни одна из них не любила ее по-настоящему — а в таком обычно не обвиняют.

В случае Аврил дела обстояли хуже. У нее была одна большая проблема: например, ей нравились мужчины. То ещё дерьмо. В этом ей явно не повезло.

— Ладно, может, ты и права, — вымученно улыбнулась Аврил. Она вздохнула и подняла на Рейну печальные глаза. Они у нее были очень красивые, как аквамарин, и вся она — нежная, хрупкая, как цветочный лепесток. Рейна хотела уберечь ее от всего, заранее зная, что не получится… Но пробовать ей ведь никто не запрещал. — Рейни, я понимаю, почему он тебе так не нравится. Я тоже не слепая, и замечаю, как он иногда смотрит на меня.

— Тогда почему ты…

— Мне хочется какого-то сдвига. Чего-то нового, хорошего… Я очень хочу верить, что «Тыква» не бесперспективна, и что у нас получится качественная сеть, и что когда-нибудь я смогу заниматься только любимой работой. Эти будни с бесконечными проблемами, счета… Иногда мне кажется, что у меня в жизни нет совсем ничего.

— Эй, — как можно мягче посмотрела на нее Рейна. Она легонько приподняла ее подбородок, — у тебя есть прекрасное душевное место, которое мы с тобой создали с самой большой любовью, у тебя есть твоя светлая голова, у тебя есть перспективы и целая жизнь впереди. А если ты, наконец, перестанешь относиться к Джастину слишком серьезно, то ещё и секс.

Аврил засмеялась.

— Кажется, ты советуешь мне не относиться серьезно к жизни в целом.

Рейна вернулась к чашкам. Она с самой своей легкомысленной улыбкой пожала плечами.