Ближе к обеду Рей расслабилась тоже. Она жалась к ее плечу, обнимая, и Джо целовала ее в макушку. Маргарет слабо улыбалась им и курила… Так много курила… Вместе с сигаретным дымом в воздухе висел запах жареного мяса, рыбы и овощей. Какая-то короткостриженная мадам принесла гитару, и Джет тогда в очередной раз подумала, что это чертовски хороший день.

Вечером, уже в лофте, она смеялась удивлённым тирадам Рей. Упрямое чувство лёгкости задержалось внутри дольше обычного. Ночью она запойно растворялась в Рейне, и Рейна в ней — и это походило на спасительную шлюпку, на которой они лишь временно. Берег маячил впереди.

* * *

Не мудрено, что Джет решила дать себе время — выходные дни, которые она более чем заслужила и которыми она пренебрегала несколько последних лет. После презентации положено было выдыхать полноценно, иначе не вывезти без допинга; голова будет вертеться от задач, которые никогда не заканчиваются, от проблем, которые все несли прямиком в ее кабинет, и от уничижающих мыслей о том, что Джой, просиживая на работе целыми днями, все равно делает недостаточно. Что она вообще человек.

Но с Рейной о работе просто было забыть. В «БМВ» стояло затишье, большинство ключевых должностей тоже ушли в мини-отпуск прогуливать заслуженные премии. Джой старалась взять от своих объявленных выходных по максимуму, ни на минуту не оставаясь наедине в тишине лофта, не засыпая, прежде чем не выдохнется от жара, заливающего тело. Она наблюдала за Рейной, когда та засыпала, целовала ее медленнее, стараясь продраться вглубь собственной грудной клетки. Понять, что чувствует к податливому телу — этим гитарным изгибам, полной груди, гладкому животу… Даже к ее бёдрам, всегда так преданно дрожащим под ней. К улыбке вот этой, милой и влюбленной.

Джой, конечно, замечала. Рейна становилась все ближе и ближе, только вот Джет почему-то казалось, что она здесь не при чем. Что Рей делает десятки шагов навстречу, а Джой просто стоит, как ледышка, и ждёт, пока солнце превратит иней в воду.

Как ускорить это, Джет не знала. Она лишь вжималась в Рей крепче, пытаясь заставить себя думать, что этого им достаточно.

В субботу они беззаботно разъезжали на ипподроме, со смехом сталкиваясь друг с другом, и затем на всех каруселях в Сити Холле, предназначенных для взрослых, желающих пощекотать нервишки и почувствовать, как адреналин пробивает виски. В воскресенье Рей потащила ее в квест-рум, в понедельник Джой решила, что ей срочно нужно показать Рейне Голливуд и импульсивно купила билеты в театр на Аллее Славы, где почему-то никогда раньше не была… Они определенно находили, чем заняться днями и ночами вдвоём.

Но Джой все равно заледенело стояла на месте. Легко и весело, весело и легко — ну что, что ещё было нужно? Это тревожило ее. Как змея, засевшая под ребрами. Любая их близость, не предполагающая следующий за этим секс, причиняла Джой боль. Колючее, неполноценное…

Рейна словно тоже это чувствовала — в среду она сбежала на работу в кофейню, а Джет вместо того, чтобы радоваться прошедшим выходным, нескончаемо уничтожала запасы «Джи Сэма», одну за другой.

Ближе к обеду она не вынесла давящей пустоты стен и сорвалась в офис. В стеклянных стенах высотки, отдающих голубым, было привычно и тепло. Она отпустила Амели домой и принялась листать отчёты по второму кругу. Голова на работе приятно опустела, и все личное здесь рассосалось, как по щелчку.

Звонок телефона заставил Джет вынырнуть из окутавшей ее пелены.

— Джой Джет, — отрывисто ответила она. Номер был определен, но не знаком и не с американским кодом.

— Здравствуйте, это… дочь Нормана, верно? — неуверенный, мягкий, как вата, мужской голос пророкотал в ухо. Джой поморщилась от вопроса.

Признавать это вслух хотелось меньше всего.

— Допустим, — нехотя сказала она, откинувшись в кресле. — Что дальше?

— Простите, я просто… Мне очень жаль, но я звоню сообщить… ваш отец больше не с нами.

— Что?

— Он умер. Сегодня утром. Возможно, инфаркт, но у него на столе нашли пустой пузырек снотворного… Мы пока точно не знаем, в чем причина. Мне жаль. Он был хороший человек.

Гулкая тишина болезненно зазвенела в ушах. Кабинет перестал быть статичным и пошатнулся. Джой долго молчала… Буквы упрямо не складывались в слова, а гортань онемела, словно ее заморозили.

Голос в трубке подождал ещё немного. Скоро спросил:

— Я должен уточнить, извините, что сейчас. Вы желаете похоронить отца в Лос-Анджелесе? Или нам следует… оставить его в монастыре?

— Я… — выдавила Джой. — Не знаю… Я подумаю. Завтра… Я перезвоню завтра. Завтра.

Она, оглушенная, положила телефон на стол экраном вниз. Сердце гулко билось в груди, заглушив прилившую к лицу кровь. Внутренности превратились в желе.

Паника затошнила на языке.

Умер?

Умер?

Буквы отчётов в айпаде приняли нечитаемый вид иероглифов.

* * *

Рейна открыла дверь в лофт своим ключом. Она не знала, дома ли уже Джой или ещё нет, но воспользоваться собственными ключами казалось ей обязательным ритуалом — что-то вроде посвящения…

Сначала, когда Джой протянула ей эти чёртовы ключи сегодня утром, она почти впала в ступор, не зная, стоит ли брать, но затянутые мольбой голубые глаза точно управляли ее руками. Рейна не смогла не поддаться, не смогла сказать «нет», потому что на самом деле считала, что ещё рано, что… что за этим последует, может, предложение переехать? Рей любила свою квартиру.

Но сегодня утром она вдруг поняла, что Джой Рейна теперь любит больше.

Она вошла в прихожую и осторожно, словно никогда этого раньше не делала, закрыла дверь на замок. Датчик в прихожей среагировал на движения и включил свет, тусклый и жёлтый. Рей сразу же поняла, нерешительно стоя на месте, что дома Джо не было.