Она прошла через кулисы к лифту и спустилась на этаж ниже. На сто девятом ее сразу встретил винтажный зал с красной дорожкой под ногами, пустыми бархатными диванами за резными столиками и огромными картинами в тяжёлых позолоченных рамах. Это был ресторан британской кухни, назывался как-то типа «Лондон» или «Йоркшир», или, может, вообще «Чай утром, в обед и вечером» — Джет не интересовалась; его сегодня рано закрыли из-за ее презентации.

Она сняла туфли и взяла их в руки, направившись вглубь закрытого ресторана. Ноги благодарно заныли уже на первых шагах.

Эбби — няню семейства ее сестры, милейшую женщину лет пятидесяти, которая прилетела с ними из Копенгагена, — Джой обнаружила за дальним столиком. Она качала маленькую Лети на руках и что-то искала в ее коляске. Комфортнее им было бы оставаться дома, наверное… Но это палка о двух концах: все же Рикки кормила малышку грудью, а не выходить никуда, дневать и ночевать в одном лишь доме, тоже не вариант. Здесь было тепло, тихо. Вероятно, Рикки таки виднее, как лучше.

Джет предложила Эбби отлучиться ненадолго, и женщина вышла, уже по дороге кого-то набрав по телефону, ласково воркуя в трубку по-датски.

Джой села на место Эбби, положила голову на спинку дивана и невесомо погладила спящую Лети по руке в белой кофточке. Она автоматически покачала девочку на локте, и та смешно вытянула губы, как будто собиралась кого-то поцеловать. Джой улыбнулась. Неужели из таких забавных крошек могут вырасти большие гадкие люди? Парадокс. Сегодня ты маленький теплый комочек, который ничего не ест, кроме молока у матери из груди, а спустя годы…

Интересно, если бы у них с Летой был ребенок, каким бы вырос он? Это была бы девочка или мальчик?

И самое важное: изменило бы это исход? Джой уже никогда этого не узнать.

Ладонь Джет почти полностью накрыла туловище посапывающей девочки. Малышка на это лишь сильнее начала раздувать свои смешные хомячьи щеки.

— У нас новая няня?

Джет подняла голову, окинув Рикки в длинном красном платье одобрительным взглядом. Ей очень шло и декольте, и длинная юбка в пол. Рикки приветливо улыбалась, деловито держа руки за спиной.

— С макияжем ты выглядишь старше, — поделилась наблюдением Джой, и спешно добавила: — Это хорошо. Сейчас тебе действительно двадцать один, а не шестнадцать. Тебе очень идёт.

— Спасибо. — Рикки села рядом. — Прием невероятный. Как и ты на сцене. Тебя так интересно слушать, клянусь, я не пропустила ни единого слова.

— Ты бы ничего не потеряла, если даже и пропустила бы, — хмыкнула Джой, снова опустив голову на мягкую диванную спинку. — Вот увидишь в следующем году: они задают в основном одни и те же вопросы, и я говорю почти одну и ту же речь, только разными словами. Суть не меняется. Меняются декорации.

— Странно как-то думать, что я буду здесь и в следующем году… — неопределенно протянула Рикки, подперев рукой подбородок. — Иногда я чувствую себя здесь… Грустно. Отрезанной от мира как будто. Все такое красивое и складное, но чужое.

— Скучаешь по Рио? — тихо спросила Джой. Этот вопрос прокатился по телу густой стеной из дождя: она должна была задать этот вопрос своей Лете.

Хотя бы один, сука, раз.

— Да, — кивнула Рикки. — И по маме с Артуром. У нас не очень лёгкие отношения, но и он, и мама всегда были кем-то вроде лучших друзей для меня, всегда рядом. Всегда утешали. Говорили, что все будет хорошо, даже когда казалось, что впереди сплошная черная полоса… Не знаю, почему они так долго тянут. Не прилетают. Придумывают каждый раз какие-то глупые отговорки, но, Джой… — она опустила глаза, сконфуженно выводя узоры на податливом бархате. — Я не знаю, что может быть важнее семьи. Разве они не хотят, не знаю, увидеть Лети?..

Джой, поддавшись порыву, накрыла ее ладонь своей. Щемящее чувство сожаления зашевелилось внутри, и Джет, вглядываясь в печаль темных глаз напротив, сглотнула целый клубок пронзительной горечи.

— Хочешь, я пошлю за ними частный рейс? — спросила она и невольно прижала Лети к себе чуть сильнее. — Хоть сейчас.

— Нет, — смутилась Рикки, облизав сухие от матовой помады губы. — Спасибо большое, правда, Джой, но я хочу, чтобы они сами. Сами приняли это решение.

— Они многое теряют, — Джет еще не говорила чего-то настолько искреннего этим вечером. Рикки улыбнулась ей со стоящими в глазах слезами. На смуглых щеках проступили явные ямочки. — Может, ненамеренно… Но все будет хорошо, Рикки. В любом случае, я думаю, и Артур, и твоя мама примут правильное решение.

— Надеюсь, так и будет, — прошептала она, аккуратно смахнув влагу с ресниц. Ее рука выскользнула из-под пальцев Джой и остановилась на коленях, сминая шелковое платье.

— Ты же знаешь, что всегда можешь мне позвонить?

— Да, конечно, — тут же ответила Рикки. Она подняла на Джет совершенно растроганный взгляд; подтаявший, как сахар над паром. Она обеими ладонями упиралась в ребра дивана и смотрела на нее из-за плеча, снова, казалось, превратившись в совсем юную девочку, видящую больше, чем Джой открывала. — Боже, мне кажется… Ты такая хорошая.

Джой тихо засмеялась.

— А ты такая наивная…

— Нет, правда, — возразила Рикки, слегка обернувшись к ней корпусом, — почему у вас с Летой всё так… Почему у вас не получилось, почему она просто не обратилась к тебе? Ты не говорила в подробностях, я понимаю, тебе неприятно, но всё-таки, хотя бы вкратце?..

— Я не научилась любить ее так, как ей было нужно, — ответ сложился сам по себе, будто бы отвечал кто-то другой, чужим и двоящимся голосом. — Я могла, но не научилась, — незыблемая истина, не замаскированная, простая и понятная, прозвучала, как лопнувший шарик в душном пространстве. — Не захотела. Выбирала всё, что угодно, но не её. Понимаешь, Рикки… — она попыталась сделать глубокий вдох перед тем, как сказать важное, пожалуй, открытие, громкое заявление тихими буквами: — Я думаю, я всё поняла теперь, но уже слишком поздно.

* * *