Джет не знала, что должна ей сказать. Говорить что-то саркастичное казалось совсем неуместным сейчас. Рассыпаться в обещаниях она была не готова.

Рей, не дождавшись, начала сама:

— Мне нужна любимая женщина, ты понимаешь? — серьезно выдала она, и Джой нахмурила онемевшие брови. — Это значит — женщина, которую я люблю. Которую я могу любить. Которая позволяет мне любить ее, — с нажимом выговорила Рейна, глядя на Джет точно так, как смотрят люди, хватающиеся за сухую ветку на самом краю обрыва. — Не спонсорка. Не мамочка. Все твои подарки имеют значение и смысл для меня, да, но только тогда, когда, кроме подвески за десятки тысяч и новой «Тыквы» за сотни, есть что-то ещё. Что-то… что может дать мне женщина, у которой нет места в «Форбс».

Джой сглотнула напряжение, царапающее нёбо.

— Например?

— Например, — судорожно втянула воздух она, словно в ее лёгких зашевелились осколки стекол, — себя настоящую. Я хочу видеть тебя, Джет. Ты не разрешаешь. Не хочешь. Ты даже не раздеваешься передо мной, а это всего лишь тряпки.

— Я хочу, просто… — вырвалось у Джой раньше, чем она успела сдержаться; она заткнула себя на середине фразы, которую собиралась озвучить, но не озвучила, потому что эти слова стали чересчур часто повторяться в ее странной сумасбродной реальности.

Я не могу — не оправдание.

Но ничего другого не приходило ум. Лишь эти три — я, не и могу — вибрируя, раскручивались внутри, как спираль.

— Джой, я… — Рейна опустила взгляд и будто бы отшатнулась от нее. — Наверное, это очень банально, я думала, такое только в книгах говорят, а в жизни это и так понятно, но, наверное, ты думаешь по-другому… — промямлила она, старательно подбирая слова. Джет напряглась еще сильнее от этой долгой загадочности, такой длинной прелюдии. — Мне на самом деле, серьезно плевать на твои деньги, — на выдохе, и онемевшие брови Джет все-таки полезли выше. — Я без проблем верну тебе всё, что ты потратила на меня. Слушай, — выставила ладонь Рейна, заметив, как Джой открыла рот, — я не миллиардерша, и у меня нет трёхэтажной яхты или кучи машин, но мне хватает, потому что это не самое важное. Для меня. Я всегда так жила, как я живу, и я совсем не гонюсь за банковскими счетами, Джой. Мне нормально живётся. У меня есть квартира, я занимаюсь тем, что мне нравится, я люблю свою кофейню, даже если ты и считаешь ее ничего не стоящим говном. Я люблю свою жизнь такой, какая она есть.

— Рей…

— Ты понимаешь, — с нажимом перебила ее Рей, — что я пытаюсь сказать тебе?

— Пока не особо…

— Я с тобой не ради чего-то, а потому, что ты — это ты. — От этого простодушного признания Джет оторопела. — Ты смешно шутишь, ты улыбаешься так, что у меня все внутри замирает, ты вызываешь во мне кучу эмоций сразу, как будто я где-то на пляже во время прилива стою… Я очень сильно хочу узнать тебя лучше. Джой. Я хочу, — тяжело добавила она и вдруг всхлипнула, тут же стойко стерев блеснувшие слезы, — но я уйду от тебя, если ты не хочешь того же. Мне не первый раз уходить. Я привыкла. Ясно? Я не буду терпеть твое «пошла ты» и секс под наркотой. Не буду.

— Э, ясно, — выговорила Джет, кивая совсем невпопад. Как идиотка, пронеслось в голове. — Да. Все ясно. Понятно.

— Точно ясно? — прищурилась Рейна.

И Джой, отчего-то ощущая дикое желание поцеловать ее, улыбнулась уголком губ. Она притянула ее к себе за влажный затылок и столкнула их губы, стремительно теряя запасы воздуха, застыла так на несколько долгих секунд. Глубокое касание смочило пересохшие губы и будто бы подарило крылья умиленному старательной речью сердцу. Вспорхнувшему вверх от повиснувшей над ними невинностью, удобренной молекулами принципиальной, хорошей девочки.

Джой с ума сходила по принципиальным, хорошим девочкам.

Джет оторвалась от мягких губ и улыбнулась ей шире положенного. В солнечном сплетении расцвел букет из пышных пионов и нежных ромашек, и она почувствовала то самое все-будет-хорошо, тот самый блик, упавший на гладь воды.

— Я буду стараться, — тихо сказала Джой. Лицо какого-то черта пылало огнем, так, словно она обмазалась халапеньо.

— Все будет хорошо, если мы обе будем стараться, да? — прошептала Рейна, кусая губы.

Джо неловко улыбнулась, заправила выбившуюся прядь волос ей за ухо.

— Да, — кивнула Джой. — Мы будем стараться. Особенно я, м?

— В основном ты, — хохотнула Рей ей в плечо, но тут же одернула себя и замерла. — Пообещай мне. Обещай.

Джет выдержала долгую паузу. Она всегда выдерживала паузы, когда не чувствовала себя уверенной — это куда лучше, чем невнятные «э-э» и много перепуганных «ну».

Джой выдержала эту паузу — и все же дала чертово обещание.

* * *

Следующий день разбудил Джет слепящим светом, залившим сначала всю палату, а затем — ее офис. Джой приехала туда к девяти.

В семь утра она прилежно получила не сдавшееся ей разрешение от врачей сесть за руль (будто она не села бы в свою машину без их разрешения) и осмотр медсестры. Все было в порядке, кроме лёгкого отёка на швах; рана не выглядела воспалённой, но особо это ничего не меняло. Припухшая красная черта дюйма в два теперь криво пересекала правую бровь, и ее нельзя было трогать тональниками и пудрами, а пластырь погоды не сделает. В общем-то Джой уже не сильно волновало это сегодня: со временем все затянется. Шрам останется, ну да плевать — не слишком-то высокая плата за ещё один шанс. А рекламное видео, возможно, можно будет как-то отредактировать, чтобы ее новая деталька просто не бросалась в глаза. Вчера Джет об этом не подумала, наверное, из-за того, что развороченная кожа казалась ей куда страшнее зашитой.

Рейна спала рядом всю ночь. Утром она заботливо наклеила пластырь на ее бровь — получилось почти ровно. После того, как они покинули клинику, Джой сначала заехала к себе в лофт и переодела чистый костюм, после — они с Рей успели позавтракать в ближайшем к лофту ресторане… Кухня оказалась не слишком изысканной, но кофе со сносными сырниками ей всё-таки отыскали. После завтрака Джет забросила Рей домой, условившись о том, что заедет к ней в «Тыкву» в центре в обед. Девчонка радостно согласилась.