После душа легче не стало. На нее накатывал то жар, то холод, из глаз, несмотря на положенную дозу «Систейна», будто бы вот-вот собиралась политься кровь. Джой была полностью разбита, и все равно отказывалась признавать, что ей не хватало вовсе не глазных капель.
Джет поднималась на верхнюю палубу, заранее понимая, что Рейна, возможно, захочет продолжить вчерашнюю тему, которую Джой ненавидела больше, чем все остальное дерьмо в своей жизни, но она была, наверное, готова к этому… А может, и нет. Ей нужно было покурить.
— Мисс Джет, добрый день, — голос Джорджа на первом заставил ее обернуться и опустить голову; Джой стояла на лестнице. Солнце палило так, словно здесь чертова Сахара. Она сымитировала козырек ладонью и, жмурясь, посмотрела на повара. — Что вам приготовить на… Завтрак?
Час дня. Хорошая шутка.
— Воды с мятой и льдом, — хрипло ответила Джой. — Цистерну. Рейна уже завтракала? И если да, то когда?
— В десять, — отозвался Джордж, с дебильной улыбкой поправив колпак на круглой голове.
— Хреново.
Значит, полчаса превратились как минимум в три — и лучше бы Джой сразу прыгнула в Тихий, чтобы не провалиться перед ней сквозь землю за этот грёбаный стыд.
Она обнаружила Рей сидящей на одном из длинных диванов: она сидела к ней спиной, подогнув под себя одну ногу и уложив голову на локти на широкой части борта, походящей на стол как раз для загадочных наблюдений. Кэп поднял навес, чтобы не схлопотать солнечный удар. Джой вошла в спасительную тень, и тут же, словно желая успокоить ее окончательно, ей в лицо повеял приятный ветер, наполненный солью и свежестью.
Она сделала глубокий вдох прежде, чем сесть за спиной у Рей и окликнуть ее. Рейна медленно повернулась. Ее золотистая кожа сияла на свету, как от шиммера. Джой в очередной раз подумала, какая же она красивая… Тоска, смешанная с виной — о, ее любимый коктейль — обременила Джет плечи. Впервые она видела Рей такой угрюмой. Ее выражение не нуждалось в озвучке.
— Прости, — сказала Джой, не зная, что ещё в такой ситуации можно сказать. Лета никогда не смотрела на нее вот так: словно Джет сплошное разочарование или лужица какая-нибудь под ногами.
— Я прочитала, что может случиться, если смешать феназепам с алкоголем, — сказала она, и ее лицо стало ещё мрачнее. Джой почувствовала неизменную горечь во рту. — Ты это знаешь?
— Если я отвечу, что знаю, то ты все равно скажешь?
— Отравление, патологическая сонливость, падение давления, кома и смерть, — как по скрипту перечислила Рейна. Джой захотелось закатить глаза. — Я еле нашла твой пульс с утра и насчитала тридцать два удара, а перед этим я чуть не чокнулась, потому что не могла понять, дышишь ты вообще или нет.
Джой выпрямилась, глядя прямо перед собой, и сползла на диване ниже. Закрыть бы сейчас свои грёбаные глаза, и всё. Один бог знал, как сильно она не хотела обсуждать всё это.
Хотя нет, наверное, даже сам бог не знал.
— Я извинилась, — скрипнула Джой, ощущая на себе тяжёлый взгляд. — Мне жаль, что так получилось, я виновата. Что ещё, Рей? Откуда ты знаешь про феназепам? Залезла в мой пиджак и отдала таблетку в лабораторию?
— Только не пытайся обвинить меня в этом. Я поверила тебе. Я забыла про эту хренову экспертизу. Думала, что уж кто-кто, но Джой Джет-то точно знает, что делает.
— Я знаю, что делаю.
— Ни черта ты не знаешь, — зарычала Рейна. — Или ты думаешь, что все, кто сдох от феназепама в бизнес-центре, говорили иначе? Все эти наркоманы? Сколько ты уже сидишь на нём?
— Я не наркоманка, — Джой метнула в нее гневный взгляд. От резкого движения в голове разорвалась молния, и Джой еле сдержалась, чтобы не застонать от боли. — Не надо делать Темзу из канавы. Я уже сказала тебе, что у меня всё под контролем, и я принимаю его тогда, когда не имею права… облажаться.
Рейна шумно втянула носом воздух. Джет тоже злилась, только у нее не нашлось сил для патетических вдохов. Она прикрыла глаза и сложила на груди руки.
— Активное действие этой твоей гребаной наркоты шесть часов, — почти по буквам произнесла она, будто бы Джой тупая или глухая, или вообще все вместе. — Если бы ты выпила его на работе днём, ты бы не была к вечеру такой обдолбанной, как вчера. Я не такая идиотка, Джет, как ты думаешь. Если ты не хочешь меня в адекватном состоянии…
— Рейна, — процедила Джой, — умолкни.
Между ними мгновенно повисла тошная, грузная тишина; Джет чувствовала, как ее кровь начинает клокотать внутри, как приливает к голове ещё больше, становясь горячей и пенистой. Руки, до боли стиснутые в кулаки и спрятанные в согнутых локтях между тканью рубашки, подрагивали от напряжения. Она вынужденно открыла по-прежнему, как и до «Систейна», воспаленные глаза, глядя вперед. Борт напротив заслонял обзор, но она уже видела многочисленные паруса судов в бухте и возвышающиеся здания на берегу.
— Я просто пытаюсь понять тебя, — тихо сказала Рейна после затянувшейся паузы. — Если ты действительно считаешь меня своей девушкой, то какого черта ты отталкиваешь меня? То, что происходит, то, что было вчера — это разве недостаточный повод для разговора?
— Недостаточный, — с нажимом выговорила Джой. — Тебе было плохо вчера? Очевидно, нет. Все остальное не твое дело.
— Мне не нравится, как ты разговариваешь со мной.
— Твою мать, Рейна! — сорвалась с дивана Джой, метнув на расстерянную девчонку ледяной взгляд. Грудную клетку залило горячей, шипящей яростью, и она не могла больше сдерживаться. — Так не говори со мной! Вообще закрой рот и просто не трогай меня! Какого хрена ты лезешь? Тебе не живется спокойно?
— Ты хотела спросить, — поднялась Рейна, встав напротив, — какого хрена я не притворяюсь, что всё «спокойно»? У Леты ты тоже это спрашивала?
Джой отвернулась, с силой схватившись за края борта. Ногти пронзило, как от иглы, когда она намертво вжала их в корпус судна. Ресницы взмокли в одну секунду, и Джет даже показалось, что не от слёз, а от дикой, жужжащей, вкручивающей в нее болты ярости — она будто бы стала жидкой и потекла у нее по лицу.
