«Кучка детских вещей» заняла грузовой автомобиль и весь багажник его машины, так, что они с Роуз едва втиснулись, но, так или иначе, Джой оказалась права. Она всегда оказывалась права, сколько Кевин работал на неё.

***

Вечер одиннадцатого августа для Джет завершился в номере «Шератон Гранда», куда она поехала вместо своего лофта. Она упала в мягкое кресло среди вычурного интерьера, и остаток этого жуткого дня посвятила отчётам и пресвятому «Дэлмору». Вопреки всему, Джой куда продуктивнее вникала в работу под алкоголем, а ещё лучше — под наркотой, но Джой упрямо воздерживалась от феназепама ещё четыре следующих, таких же загруженных дня.

И через четыре дня, ровно в тот момент, когда ее электронная подпись украсила заключительный отчёт по А8, Джой позвонила Эмили.

Она закинула ногу на ногу, неспешно скользя пальцами по голубым брюкам. На журнальном столике из закалённого стекла стояла полупустая бутылка «Каберне». На секунду Джет показалось, что она хочет включить музыку, но ей всего лишь показалось. Музыка никогда не спасала ее от этой оглушительной, как череда ударов, тишины, если рядом никого не было.

— Мадемуазель-Другие-Ценности слушает, — с французским акцентом ответила Эмили. Прошло пять длинных гудков, значит, она снова с кем-нибудь шляется — это Джой определяла безошибочно.

— Не корчи из себя обиженную, — вздохнула она, укладывая ноги на столик. — Оставь свою шлюху и выйди в другую комнату, я по делу.

Джой услышала щелчок двери и усмехнулась. Ни черта не меняется.

— Вышла, — в чуть охрипшем голосе Эмили промелькнул интерес, — ну? Чем вы хотите предложить мне заняться в час ночи, мисс Джет?

— Завтра, — Джет абстрактно повела кистью, разминая ее. — Найдешь миссис Сетфорд и их дочь. Возьми с собой наших чудных бородатых волшебников и придумай что-нибудь убедительное… Думаю, нам следует позаботиться о девчонках до первого слушания. Если мы всё сделаем правильно, второго не будет.

— О-о-о, это же мои любимые леденцы, — довольно промурлыкала Эмили. — А как же Ридду, она ведь сказала, всё у нее под контролем? Думаешь, облажается?

— Я думаю, Эмили, — меланхолично ответила Джой, — что нам надо играть по-взрослому. По закону это может затянуться надолго, все эти ответные иски, доказательства, вся эта чертова тягомотина… Нет, я хочу, чтобы Рей поскорее освободили. Она не причем. Она не виновата, понимаешь?

— Насколько сильно вы злитесь, мисс Джет? По шкале от половинки леденца до пяти?

Джой заскрипела зубами и прикрыла глаза, с шумом втягивая прохладный воздух. Дверь на террасу была распахнута настежь. Елейное, искусственное спокойствие. Это все «Каберне».

— Пять, — выдохнула Джет. — Но мы обойдёмся разговором. Хочу, чтобы он свидетельствовал на суде. Хочу на это посмотреть.

— О, — хохотнула Эмили. — Тогда лучше бы он подох, как Кэролин.

— Тогда я не думала, что подохнуть не так страшно, как жить в дерьме, — задумчиво сказала Джой, горько улыбнувшись самой же себе. И своему прошлому, пожалуй. В номере отеля его пока ещё не было, но скоро и здесь появится.

К четырем утра Джет прикончила бутылку вина. Она не чувствовала ни его вкуса, ни запаха, но гораздо хреновее было то, что она совсем не чувствовала себя.

Время шло. Ее сестра, как Джой и хотела, остаётся в Штатах. Джой отыскала Рикки, попросила прощения и даже получила от нее неожиданную каплю тепла.

Джой пыталась это самое часто повторяемое «жить дальше», Джой пыталась строить новые отношения, она бросила сидеть на транквилизаторах целыми чёртовыми сутками. В конце концов, она почувствовала себя лучше, когда бросила их, черт их дери! Мир стал таким оглушительным, огромным, шумным; он оказался полон действительно классных вещей, как Роуз и говорила.

Но почему же теперь ей становилось всё паршивее и паршивее? Почему так? Она ведь цеплялась за эту жизнь, она делала всё, что могла, так какого же гребаного хрена она сидит тут, в этом отеле, одна в целом мире и с конской дозой спиртного в крови? Какого гребаного хрена, а?..

Джой почти зигзагами дошла до ванной комнаты. С чего начинали, тем и продолжим, и тем же закончим… Давно пора смириться. Давно. Хватит уже.

Она опустилась в ванную, ощущая, как самый желанный ею покой распространяется по телу. Как тяжесть, делающая ее неподъемной, покидает ее. К черту.

К черту.

Две таблетки феназепама и бутылка «Каберне» вырубили ее прямо в ванной. Она забыла включить воду. Ей было плевать. Плевать ей было на всё.

***

Джой никогда не опаздывала, и в этот раз, как раз через два дня после того, как ее в ванной разбудил вопящий десятым звонком телефон, она явилась в суд самая первая. Белоснежный костюм, черный топ, даже сносный макияж, впервые за несколько дней ее устроивший — всё это ненадолго вернуло Джет чувство, будто бы всё не так уж и плохо, хотя где-то глубоко ее по-прежнему пасла убийственная тишина. Джой, в конце концов, не виновата, что затыкалась она только таблетками.

Ее «Ролексы» показывали восемь пятьдесят четыре, когда двери в зал суда великодушно распахнулись. Ждать слушания в коридоре было безумно жарко, какого-то черта они не включали кондиционер, а на Лос-Анджелес после прохладных ветров вдруг обрушилась убойная жара. Видимо, Бог или кто там этим управляет захотел, чтобы лос-анджелесцы превратились в сушёных креветок.

В зал, облагороженный дешёвой деревянной вагонкой, Джой вошла первой и выбрала скромное место на третьей лавке. Отсюда должно быть хорошо видно Рей. Джет соскучилась. Коротать вечера с этой забавной девчонкой было куда приятнее, чем в одиночку. Если Джой еще и заново научится сублимировать в секс, то жизнь, может, станет чуть менее дерьмовой, чем сейчас.

Постепенно зал стали заполнять люди. Их было всего человек десять-двенадцать; половина заняла ряд лавок справа, вторая половина — слева, там же, где и Джой. Из знакомых лиц Джет заметила лишь бесхребетную девочку Аврил. С ней рядом шел чернокожий парень в ярком костюме, с таким высокомерным выражением, словно он только что купил у Джой контрольный пакет акций. С другой стороны шагал непримечательный парниша, все время сжимающий ей плечо. Наверное, тот самый Джастин, с которым они провели отпуск на Лонг-Бич. Такой же, видимо, бесхребетный. Его девчонку чуть не изнасиловали, и единственное, что он сделал — это просто подержал ее за плечо. Придурок.