— Я понимаю это, — тут же ответила Джет. — Я не предлагаю тебе обеспечивать вас всю жизнь, сейчас я просто помогаю, а дальше я могу предложить тебе работу. Ты будешь работать на «БМВ», если согласишься. Будешь писать рекламные тексты. Я читала, у тебя хорошо получается.

— Джой, — с неловким смехом покачала головой Рикки, прижав к себе ребенка покрепче, — ну это же смешно. Я пишу для маленьких компаний, они даже не именитые ни капли, а ты предлагаешь мне писать для такого гиганта? Прости, но это как… милостыня.

— Ничего подобного, — резко возразила Джой. — Да, ты не профи на данный момент, но «БМВ» обеспечивает серьезное обучение, а я не предлагаю тебе какую-то супер-высокую должность для начала. В «БМВ» не одни директора сидят, Рикки. В моём офисе двадцать пять этажей и почти двенадцать тысяч квадратных метров, ты правда считаешь, что все это пространство заполняют люди, обязанность которых — контроль? Кого же им тогда контролировать?

— Ещё скажи, что в твоем «БМВ» специально нанимают дилетанток вроде меня, чтобы у директоров была работа, — усмехнулась Рикки.

— Ни в коем случае, — серьезно ответила Джой. — Я бы не предлагала тебе работу, если бы мои директора любили дилетанток. У тебя хорошие тексты. Под руководством мисс Брайт и, конечно, с опытом они станут куда профессиональнее, но для этого вовсе не обязательно тридцать лет собирать портфолио с фирм, которые торгуют дерьмом. Это не делает тебя подкованнее. А знаешь, почему?

— И почему же? — улыбнулась ей Рикки, с любопытством прищурив глаза.

— Потому что мелкие фирмы приходят и уходят, так быстро, что ты даже не успеваешь понять, хороши они в своём деле или нет, — пояснила Джой. — А тебе, когда ты строишь свою карьеру, важно это понимать, потому что в конечном итоге имеет значение только результат твоей работы. Ты развиваешься, когда можешь проследить свое движение к этому результату и оценить его. Понимаешь? «Дэрби», «Филсток», «Гроувз» — сколько из них все ещё конкурентноспособны? Или нет, не так: назови мне тех, кто из них сейчас лучше, чем в начале, когда ты писала для них? — Рикки закусила губу. Джой заключила: — Я уверена, что никто, потому что я знаю о них только из твоего портфолио. Вот почему торгующие говном фирмочки не делают тебя способнее.

— Вау, — выдохнула Рикки, откинув голову на подушку. — Я как будто побывала на мотивирующем тренинге.

— Никогда, — Рикки показалось, что в глазах Джой сверкнула Арктика, — не говори мне, что работа в «БМВ» — это милостыня. Это оскорбляет меня. «БМВ» не помойка, Рикки, и я не зову туда кого попало.

— Извини, Джой, — примирительно подняла одну свою свободную руку она. — Я не это имела в виду. Не злись.

— Я не злюсь.

— Злишься. Я же вижу, — бескомпромиссно констатировала Рикки. — Я понимаю, ты хочешь как лучше, я тоже хочу, чтобы все было лучше, чем сейчас, но, Джой, честно… Ты хоть и была с моей сестрой, хоть у нас и получается разговаривать так, будто мы друг друга давно знаем, но это же ведь не так… Мне нравится твоя идея, правда, и я благодарна тебе за предложенную возможность…

— Я прошу тебя, — машинально подалась вперёд Джой: от нее совершенно точно разило отчаянием в тот момент. Ее ладони легли на ноги Рикки, и Рикки невольно впечаталась в подушку сильнее, прижав к себе уснувшую Лети. — Не будь горделивой дурочкой. У твоей дочки здесь будет все, чего не будет в Рио. Ты сама сможешь ей это дать, — твердо говорила она. Она — эта Джой, которую Рикки все ещё плохо знала — определённо просила и вовсе не была сейчас горделивой сама, но даже ее «прошу» звучали для Рикки то ли чересчур убедительно, то ли просто опасно. — Оставайтесь. Я даю гарантии, я беру тебя на работу, я готова помочь… И я ничего не требую взамен, ничего, кроме того, чтобы видеть вас. Я не могу терпеть расстояния.

— Джой, — тихо сказала Рикки, коснувшись ее плеча. Она подумала, что более отчаянного взгляда не видела никогда и ни у кого, — хорошо. Я подумаю об этом. Можно я подумаю?

— Конечно, — тряхнула головой Джой, будто бы ее отрезвил этот вопрос, и убрала руки, освобождая занятый ею кусок чужого пространства. Она молчала секунд тридцать. — Я не собиралась давить на тебя, Рикки, правда, я просто… Иногда забываюсь. Я понимаю, что не могу заставлять тебя, я понимаю, но эта девочка, — Джой бросила мимолётный взгляд на безмятежно сопящую Лети с «едой» во рту, — так сильно напоминает мне… Я недостаточно делала для Леты, но я хочу сделать все, что могу, хотя бы для нее. И для тебя. Для вас, — она быстро смахнула влагу с накрашенных ресниц и тут же натянула автоматическую улыбку. Такое состояние рядом с Рикки, кажется, начинало входить в привычку. — Боже, я даже не знала, что Лета хотела детей, представляешь?

— А если бы знала, вы бы решились? — спросила Рикки.

— Я не знаю, может быть, — неоднозначно ответила Джой. — В детях нельзя видеть спасение или исцеление, или избавление, или что там видят в их рождении… Так что даже если бы у нас родился ребёнок, он бы вряд ли был счастлив, хотя я понятия об этом не имею. Я просто думаю, что так у меня был бы кто-то ещё, кто бы… — «…напоминал о ней?», но Джой не озвучила это. Она поморщилась, как от боли. — Лета всегда рядом со мной. Каждый день. Каждую ночь. Легче не становится, Рикки. Совсем. Только хуже.

— Дети как раз таки исцеление. В какой-то мере, — дополнила Рикки, словно сама только что задумалась об этом. Она чуть отодвинула малышку от себя, чтобы Лети отпустила грудь, и застегнула кнопку на рубашке. — Подержишь её?

Джой кивнула. Малышка оказалась у нее на руках и даже не шелохнулась смене этих самых рук. Пухлые щеки ребенка еле заметно надувались, а потом сдувались, как мини-шарики. Маленькое туловище по-прежнему ощущалось, как кукольное, но на второй раз Джет уже не так удивлялась ее дыханию.

Когда она смотрела на эту девочку, внутри все переворачивалось. Шаблонная фраза, но это было именно так; Джой овладевало ощущение ирреальности, и вкус сладкой розовой ваты тут же ложился на язык. Нежность начинала командовать совершенно далёкой от этого Джо.

Может, так было неправильно, но Джет видела в этом ребенке чистую страницу для того, чтобы доказать себе, что она способна на что-то хорошее. Что не все, кого она любит, станут вышибать себе мозг красивым австрийским «Глоком» с ее инициалами.

Рикки придвинулась к Джой на кровати, свесив ноги над полом. Джой почувствовала, как она обняла ее за плечо.