— Это морок. Это другое.

— Ну, наведи на него морок…

— Опасно. В городе это делать опасно, тут есть другие маги, которые могут это почуять.

— Не знаю, слабенький ментальный удар нанеси. Ну, или что ты там еще можешь сделать, не выдав себя?

— Хорошо, попробую.

Вдруг один из купцов, тот, которого Сергей назвал «вторым», вздрогнул. Его собеседник нервно заерзал.

— Ну что? — тихо спросил Звягинцев.

— Не знаю, насколько это поможет, но сильнее не могу ударить: опасно.

— О чем они сейчас думают?

— Тот, что хочет обмануть, по-прежнему думает о том, как сорвет куш. А вот другой не думает ни о чем. Точнее, у него какой-то хаос в голове образовался. Хотя… ага, приходит в себя. Кажется, он решил отложить принятие решения.

— Отлично. Продолжай копаться у них в мозгах, узнай, откуда они, где живут, чем занимаются.

— А остальных разве не стоит сканировать?

Маг кивнул в сторону оборванца, который доел свою лепешку и спешно покидал заведение.

— Нет, эти двое важнее.

Годфрей некоторое время молчал и отсутствующим взглядом смотрел в одну точку, потом на его лице появилось подобие мимики, и он продолжил озвучивать приходящую информацию:

— Того, что хочет обмануть, его зовут Шанрат. Это обычный перекуп. У него есть много знакомых, которые могут поставить различные товары. В том числе древесину. Недавно он закупил у одного проходимца партию бревен, большинство из них сгнившие. И он хочет избавиться от них, обманом продав как нормальные качественные доски. А вот его партнер по сделке собирается строить терем. Но вот опыта в таких делах у него мало…

— А почему он эксперта не наймет? — спросил Сергей.

Звягинцев почувствовал, как маг копается у него в мозгах, видимо, он пытался таким образом понять смысл слова «эксперт».

— Эксперт — это знающий человек, который разбирается в деле, — ответил Сергей, не дожидаясь, пока Годфрей извлечет у него из головы эту информацию.

Звягинцеву было неприятно, что Кайден копается у него в мозгах, и он поймал себя на том, что сопротивляется этому. У мага в тот момент сделалось весьма озадаченное лицо.

— Что-то не так? — спросил попаданец.

— Да нет, все в порядке, — ответил Годфрей.

И снова его лицо сделалось непроницаемо каменным. На этот раз в таком состоянии маг находился довольно долго. Сергею даже казалось, что он сидит со статуей, а не с живым человеком.

— Годфрей, — тихо позвал Звягинцев.

Тот никак не прореагировал.

— Годфрей! — чуть громче повторил попаданец.

— Тс-с! — прошептал он, сохраняя почти неподвижное лицо. — Нас услышат.

Тем временем оба купца закончили трапезу и теперь просто беседовали. Маг продолжал прислушиваться к их мыслям, а его лицо было почти неподвижно. Только изредка на нем дергались мимические мышцы, да глаза бегали туда-сюда.

Вдруг оба купца встали и направились к выходу.

— Ну что, за ними? — спросил Сергей.

— Стой. Вон, видишь стражника, — он кивнул в сторону воина в коже, — он нас в чем-то подозревает. Так что, доедай свою лепешку и пошли домой. Не будем нарываться. И да, веди себя естественно.

«Кто бы говорил», — подумал Звягинцев, вспомнив, что Кайден почти все время сидел неподвижно, уставившись в одну точку.

Когда они вышли на улицу, снова окунувшись в ненастную погоду, Сергей оглянулся. Воин проводил их взглядом, но преследовать не стал.

— Ты хотя бы узнал, где живут эти купцы? — попаданец у Годфрея.

— Примерно, но думаю, найдем. Дома обсудим план действий.

— Тот стражник и правда мог нас арестовать? — спросил Сергей, прежде чем обсудить с магом дальнейшие планы.

— Нет, стражники просто так не арестовывают. Только если им приказал начальник стражи. Но если кто-то, например, напился и дебоширит, стража действует по своему усмотрению — может просто убить на месте.

— Хм… интересно. То есть, дебошира не арестовывают, не судят, а казнят без суда и следствия? Прямо на месте?

— Ну да. А что с ним церемониться? Если это, конечно, не богатый вельможа… Или не какой-нибудь приближенный ко двору.

— А если богач, тогда что, просто позволяют ему дебоширить?

— Обычно просят помощи у тех, кто стоит выше него. Сначала у начальника стражи спрашивают, что делать. Он начинает решать проблему: обращаться в разные инстанции, как там у вас, в вашем мире говорят.

— И он продолжает в это время дебоширить? А если трактир разнесет?

— Возможно, тогда его заставят заплатить. Все зависит от того, кто был дебошир, кто владелец трактира и что именно случилось. Тут уже суд рассматривает дело. Может, трактирщик некачественного пойла налил посетителю, или не выказал должного почтения знатному господину. Тогда виноват трактирщик. А если посетитель просто буянил, без причины, тогда да — его заставят заплатить ущерб.

«Оказывается, этот мир еще более несправедливый, чем наш, — подумал Сергей, — а что я хотел? Это же средневековье!»

— Слушай… а законы у вас вообще тут какие-то есть? Там уголовный кодекс, гражданский кодекс? — спросил Звягинцев.

— Законы? Есть, конечно, как же без них, без законов-то. Без законов порядка никого не будет.

— И какие же у вас законы?

— Ну, их много. В каждом государстве, в каждом княжестве свои законы. Есть еще уставы разные: устав стражи, в каждом городе свой; уставы разных гильдий, уставы монастырей и прочих заведений, тоже у каждого монастыря свой устав.

— А есть у вас такое правило, что устав, например, не должен противоречить вышестоящему закону?

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду?

— Например, устав какого-то монастыря что-то разрешает, а какой-нибудь королевский указ это запрещает. Кто-то контролирует, чтобы так не было?

— Если честно, я не понял твоего вопроса. Зачем это вообще контролировать?

— Я просто пытаюсь разобраться в вашей политической и правовой системе, чтобы наиболее эффективно использовать знания из моей коробки. Но, похоже, я пытаюсь натянуть сову на глобус…

Сергей на секунду ощутил присутствие Годфрея в своем разуме.

— Ты снова говоришь непонятно, — сказал маг, укоризненно покачав головой.

— Я пытаюсь представить ваш мир как вариант своего мира. В нашем мире очень сложная и развитая правовая система. У нас есть уголовный кодекс, гражданский кодекс, трудовой кодекс… у вас все проще и одновременно сложнее.

— Но какое все это имеет отношение к тому, что мы делаем? Нам надо думать, раз помочь тому купцу и как получить с него большие деньги за нашу помощь, не так ли?

— Да, но должен же я знать, что можно, а что нельзя. Вдруг я придумаю что-то такое, за что нам отрубят голову. У тебя же нет «лишней головы», правда?

— А… ну так бы сразу и сказал. В общем, казнить здесь могут за занятие магией без лицензии, это касается как Эльдринии, так и Клезона. И не только если ты сам маг, но если помог другому магу нарушить закон, или не донес на него, или еще сделал что-то подобное. Например, ты предлагал похитить мага из народности ирду и привести сюда. За это тоже нас бы могли казнить.

— Да, ты говорил. Еще за что тут могут… того… казнить?

— Если ты убьешь, изобьешь или просто ударишь господина, который намного знатнее тебя. Если ударишь равного, то можешь отделаться штрафом.

— А если того, кто менее знатный, за это вообще не наказывают?

— Смотря за что и что именно ты сделал. Если какой-то господин вдруг ни с того ни с сего начнет убивать простолюдинов, то ему это тоже не простят. Вряд ли король или князь будет доволен, если уменьшится количество здоровых и работящих подданных.

— И что будет такому господину?

— Заставят заплатить в казну за каждого убитого или покалеченного подданного.

— Понятно. А про эти законы… можно, например, где-то почитать?

— Э… — Годфрей задумался, — королевские и княжеские указы печатаются на специальных свитках, которые хранятся в дворцовом архиве. Нас туда вряд ли пустят и тем более читать или даже брать в руки эти свитки.