— И скажи, у какой рыбы эта кровь, горячая? А мясо — красное?

И я в один взмах рассёк бок тунцу. Широкий такой надрез.

Нет, кровь не полилась из туши, всё-таки тунец был мёртв уже несколько минут — пока всплывали, пока его подтягивали с глубины, пока я крепил верёвку за хвост и мы, упираясь, поднимали тушу на стреле.

— Кто смелый, приложите руку, — предложил, оглядывая всех присутствующих.

Несколько минут народ был в ступоре, потом Ата смело шагнул со своей лодки на брёвна плота. Даже не поскользнулся! Только плот сильнее ушёл в воду.

— Она… Он… тёплый! — возвестил отец войны, приложив руку к разрезу.

— Так что, Арииаху? — теперь я уже не играл в дружелюбие. Теперь в голосе звякнул металл, — Уверен, что это рыба? И второй вопрос — сможешь добыть такую же?

Арииаху спрятал глаза. А что ему оставалось?

— А есть-то твою… твоего монстра можно? — подал голос вождь.

— Конечно, — я повернулся к нему, и теперь говорил нормальным, деловым тоном. — И я приготовлю этого монстра, когда вернёмся в деревню, но сначала…

Перешёл на нос, открыл ящик, и из листьев достал хороший такой кус тунцового балыка.

— Попробуй вот это. Это мясо монстра бездны, что я поймал до этого.

Вождь с сомнением взглянул на Ата.

Хм, ну ладно. Повернулся к Ата, достал нож и отрезал приличных размеров кусок.

— Не бойся, — раздался снисходительный голос шамана, — меня Скат таким уже угощал.

Вождь посмотрел на жующего Ата, неуверенно протянул руку…

— Это что, — усмехнулся я, видя, как меняется выражение его лица, — у меня там ещё мохама вялится, но ей бы ещё пару-тройку деньков…

И добил:

— Как считаешь, вождь, сколько за это можно попросить с торговца?

Щёлк. Щёлк. Щёлк…

Щёлкает мой метроном.

Я его доработал. Теперь секунды считать не надо, отрезки задержек заложены в дополнительное колёсико: на вдох — шесть щелчков, на задержку на вдохе — сорок. На выдох, на задержку на выдохе — всё само отсчитывает.

Щёлк. Щёлк… Четыре. Пять. Шесть. Бамц! Задержка на вдохе.

Расслабиться, распустить мышцы, освободить голову, отрешиться от всего…

И вновь, как когда-то, впустить в сознание картинки недавнего прошлого.

Пляж у деревни. Мы вернулись с охоты. Обратно грести я, честно говоря, задолбался, но до деревни догрёб, чтоб все желающие увидели того, кого мы притащили подняв на грузовой стреле.

Да уж, эпично получилось — в деревне чуть паника не началась!

— Видимо духи мне настойчиво показывают, что хотят новую касту, — вождь задумчив, словно решает в уме уравнения второго порядка. — А я словно слепец не вижу их знаков.

— Говорить с духами, это моя работа, — прорезается шаман.

— Но вождь… — делает попытку Арииаху.

Ладно, пора брать инициативу в свои руки.

— Послушайте меня, люди племени Однобокой лагуны, — я поворачиваюсь ко всем сбежавшимся на пляж.

Тут и старшие касты сетей, и несколько воинов с Ману, и где-то мелькает Ситу. И просто толпа рыбаков.

— Посмотрите на наши знаки, — говорю я, и показываю на волнистые татушки, что нанесены на плечи и предплечья у меня и почти у всех присутствующих. — Это знаки воды.

Не зря я три дня прошедшие с битвы консультировался с шаманом.

— Вы никогда не задумывались, почему у разных каст есть общие знаки? — продолжаю я оглядывать всех присутствующих. — Почему у рыбаков, у ныряльщиков и даже вон, у людей паруса они общие?

Большое аутригерное каноэ с высокой мачтой стоит чуть дальше, вытащенное на песок. И стоящие возле него, довольно-таки знакомые рожи сейчас во все глаза разглядывают невиданную досель диковинку.

Собравшийся народ переглядывается, пожимает плечами.

— Знаете почему? — продолжаю я. — Да потому что когда-то, все люди воды были одним целым, одной кастой. Но потом духи решили — незачем рыбакам нырять за слезами Атарапы. И отделили часть людей в отдельную касту. И дали им помимо общих, собственные знаки.

Вижу, как Ситу раскрывает рот, чтоб что-то возразить… И закрывает. Вижу по лицу, как в голове начинают бурлить мысли. Ну и хорошо. Не надо мне мешать.

— Потом духи решили, что неплохо бы и тех, кто плавает к другим землям отделить от рыбаков. И тоже дали им свои знаки. В дополнение к общим.

Перевожу дух, вновь оглядываю собравшихся. Многих уже знаю по имени. Почти все здесь знают меня. По крайней мере — слышали обо мне. Ну вот, теперь вживую увидите.

— И вот, — начинаю я напрягать голосовые связки. Видимо придётся потренировать такое умение. Без него тут с народом говорить не получится, — духи сказали: пришло время появиться новой касте. И указали мне путь! И я пошёл по нему, ведомый говорящим с духами! — широкий жест в сторону шамана. А что делать? Я уже играл в одиночку, ничего не получилось.— И вы все теперь видите, к чему привёл этот путь! — пол оборота корпуса, и я вытягиваю руку, указывая на тунца.

Главное — выбрать правильных людей. А не всяких…

— Люди племени! — вот теперь слово взял вождь. Знатный, всё-таки, у него голосина. — Я принял решение. И говорящий с духами меня в нём утвердил. Касте бездны — быть!

Щёлк. Щёлк. Щёлк… Бамц!

Выдох.

Дополнительное колёсико в деревянном механизме провернулось до следующего зубчика, и заставило планочку с камешком подняться и ударить по другому камешку. Простой механизм, вот только если решу изменить длительность циклов, придётся всё переделывать заново.

Теперь перед внутренним взором вчерашний вечер — всё тот же пляж, звёздное небо, раскинувшееся над головой, несколько горящих костров разгоняют мрак. На кострах жарятся куски тунца. На сей раз от этой обязанности я срулил — теперь, вроде как, не по статусу.

Обряд посвящения помню плохо — видать слишком переволновался, слишком много я поставил на эту карту. К тому же днём пришлось понырять, а это, как ни крути, тоже утомляет.

Меня уже пошатывает. От усталости. По договорённости с шаманом, алкашка — только для нашего с ним употребления.

Касту уже объявили, меня, её «отцом» назначили, якоря, что когда-то наколол мне Каналоа по моему эскизу — объявили знаками касты. Теперь вождь провозглашает:

— Новой касте нужны новые люди. Я говорил с отцом бездны, — жест в мою сторону, — и он согласился, что сейчас, сегодня, он готов взять в касту любого, кто изъявит желание. Но только сегодня. Со следующего сезона набор в касту бездны будет уже через Испытание, ибо не всякий человек достоин сей чести!

— Я! Я хочу стать человеком бездны! — из толпы тут же протискивается Хэч.

— Мы! — За ним неотступно следует Телуа. Хорошая жена досталась приятелю.

Я цепляю взглядом недовольную рожу Ситу. Эх, придётся потом поговорить. Портить отношения с ним я тоже не хочу. Надо будет как-то договариваться.

— И я! — появляется Семис. Придётся ему ещё одни костыли делать, предыдущие, как оказалось, отец ему переломал. — Я тоже хочу стать человеком бездны!

Я оглядываю притихший народ. Конечно, как жевать халявного тунца — так все, а как за ним нырнуть… Ну ничего-ничего, в моих руках, чтоб на касту бездны смотрели с такой же завистью, как на добытчиков жемчуга.

— Три человека? — удивляется вождь.

— Нет, — беру слово, — не три.

— А, ещё ты… — тянет вождь.

— Не только, — качаю головой, и машу рукой «бойцу», — ну-ка выйди сюда.

— Так это ж…

— Послушайте все! — опять приходится форсировать голос. — Многие знали этого человека. Когда-то его звали Каналоа.

Ата морщится, отводит взгляд, Ману рядом кривиться. Дескать, да, знали. Ты ж сам его жизнь и отнял.

— Потом я, — тычок себе в грудь, — забрал его жизнь. Убил человека Каналоа. И его тело, — тычок в сторону Каналоа, — служило мне.

Пауза в полсекунды. Надо чтоб все прониклись.