Его жена опять начала ворчать. А вот Инина обрадовалась.

Нет, она, конечно, сначала изобразила смущение и даже вроде как нахмурилась… а потом я поймал быстрый, заинтересованный взгляд… на Каналоа!

Ну, слава богу!

— Дочь, видишь, мужчины пришли уставшие, — снизошёл отец семейства, — разжигай-ка очаг.

— Вот что, Фефуй, — перешёл я к делу, после того как чуть обсушились, да сжевали по печёной бататине. — Придётся нам у тебя немного пожить.

За лицом отца семейства было интересно наблюдать. Он то хмурился, видимо от мысли что придётся делить дом с парой непонятных мужиков, то наверно вспоминал, кто ему приносит рыбу.

— Ладно, ладно, — подмигнул ему я, — все договорённости остаются в силе. И это… — я кивнул в сторону «спальни», — поможем тебе тут чутка обустроиться. А то спишь в грязи, куда это годится?

Я видел, что отец Инины хотел было что-то ответить, как вдруг…

— Здесь он, здесь! — долетел снаружи радостный голос. — Я же говорил! Теперь никуда не денется!

В первое мгновенье я даже не поверил в происходящее — чтоб кто-то из местных решился в такую погоду сунуться на улицу? Да ещё на ночь глядя.

Но в следующий миг я уже действовал — рефлекторно проверил ножны на голени и метнулся к двери.

Вот только меня опередили.

Ибо уже в дверях я чуть не налетел на пару копий, уставившихся мне в лицо и грудь. Бежал бы безогляднее — насадился бы как жук!

— Здравствуй, Скат, — раздался спокойный и такой знакомый голос.

За спинами двух воинов державших копья — не «пацанов», вполне возрастных, с пятью-шестью «трофеями» на ожерельях — стоял Ата, собственной персоной.

— А я сразу понял, что этот Фефуй ему помогает, — чуть ли не писался от избытка эмоций давешний «пузан», тот, которого я тогда здорово напугал «несуществующим» кинжалом.

Ата соизволил обратить на него внимание, попросил:

— Расскажи-ка ещё раз.

В домик Фефуя набилось куча народу: Ата, трое воинов, «земляной дедушка» и уже упомянутый пузан. Ещё как минимум двух воинов и нескольких мужиков клана земли я засёк снаружи, но им места внутри уже не нашлось.

Фефуя, его жену, Фе, и конечно Инину загнали в дальний угол «спальни»

— Я и говорю, — торопясь и сбиваясь, начал тараторить пузан, — этот — он ткнул в сторону Фефуя, — часто стал менять рыбу.

— Дальше, — кивнул, не сводя взгляда с меня Ата.

Сук… мысленно выругался я, ведь знал же, что спалится…

— А потом этот, — теперь палец пузанчика смотрел на меня, — принёс своим братьям рыбу, которую был должен за то, что побил Эруэру.

Ата поморщился, видимо припоминая, про что идёт речь.

— Дальше.

Кстати, рыбу я отдал не братьям. Не хватало чтоб те потом заявили, что ничего не было. Рыбу я передал через старейшину. Выбрал не самые крупные тушки и отдал.

— А рыба-то порченная была! — расплылся в улыбке пузан.

— И что? — нахмурился отец войны.

— Как что? Она была такая же, как та, что Фефуй выменивал!

Я похолодел. Чёрт! Следы от гарпуна!

— И что?

— Я понял! — радость пузана достигла высшей точки. — Я понял что Фефуй берёт рыбу у этого! Говорили же, что его взяли в касту сетей! Он и сейчас наверно принёс ему рыбы!

Что? Как бы я не был взвинчен, как бы не прокручивал в мозгу варианты действия, но услышав последнюю фразу, я удивлённо уставился на стукачка. Ты просто хотел насолить внезапно ставшему успешным соседу? Это просто зависть⁈

— И ты пришёл ко мне, — удовлетворённо закончил мысль Ата. — Ты можешь идти мальчик.

Пузан ещё что-то пытался вякать, пытался ввернуть ещё что-то про свои заслуги, но один из воинов просто взял его за руку и выставил на улицу. Под ливень и ветер.

— Ну что, Скат, — поигрывая желваками, проговорил отец войны. — Время выбирать.

— Что? — мрачно переспросил я.

— Касту, — словно сплюнул Ата.

— Я уже выбрал.

Ата помотал головой:

— Ты можешь выбрать или касту рыбаков, — прозвучало уничижительно, — или касту настоящих мужчин! Но должен сделать это сейчас!

— Я уже выбрал, — с нажимом проговорил я.

— Ты не понял, — криво усмехнулся Ата, — или каста рыбы, или моя каста… Или смерть! Решай прямо здесь и сейчас!

— Я. Уже. Выбрал!

Моего броска левый воин с копьём не ожидал. Да уж, древковое оружие не лучший вариант в тесных помещениях.

Понимаю, удар в промежность это подло. А что делать? На равных бороться с этими здоровяками мне ещё рано.

И тут же в сторону. А на место, где я только что стоял обрушивается удар палицы.

Краем глаза замечаю, как третий воин пытается тыкнуть копьём моего «бойца», а Каналоа, как я и учил — уходит в сторону, с перехватом за древко…

Хорош миндальничать! Скольжу за спину воину с палицей — меньшая масса имеет свои преимущества ‑ и от души, вкладывая весь свой вес в удар наотмашь, бью рукояткой кинжала ему по затылку.

Выхватываю картинку — Каналоа уже с копьём, а бывший его владелец отлетает, получив древком с двух рук по зубам.

Цепляю взглядом такой манящий открытый дверной проём, и… В следующий миг подлетаю к гордо возвышающемуся посреди этого бедлама Ата.

Отец войны даже успел хапнуть лапищей рукоять своего кинжала.

И замер! Опасно рыпаться, когда бритвенно-отточенное лезвие прижимается к горлу, даже слегка надрезая кожу. По шее побежала тоненькая струйка крови.

Второй рукой я схватился за пояс его «передника», прижимаясь вплотную.

Секунды две или три мы с Ата смотрели друг другу в глаза. Я видел, как полезли из орбит обезумевшие в гневе глаза, как расширились крылья носа, как обнажились в яростном оскале зубы.

— Не описайся! — не удержался от подколки я. И тут же бросил за спину: — Кто-то хочет стать новым отцом войны?

Это парочке новых лиц — воинов, что влетели в дом на шум схватки.

— Можете ткнуть меня в спину, я всё равно успею перехватить ему горло.

— Ты только что перешёл все границы! — Ата рычал и брызгал слюной.

— Да плевать! Дайте нам уйти!

— Ты уже труп!

— Этот труп может отхватить твою гордую башку одним взмахом! Пошли! — я дёрнул его за пояс и попятился к двери.

Напряжённый Каналоа шагал рядом, наставив острие копья на бывших собратьев по касте.

— Тебе всё же удалось сделать из этого увальня воина? Тебе и в самом деле место рядом со мной, — продолжил рычать Ата, вынужденный шагать за мной.

— Боец, этих в дом!

Каналоа не отвлекаясь на меня сделал короткое движение копьём. Оба воина обошли нас по широкой дуге, освобождая проход.

— Одумайся, — Ата уже не рычал.

— Каналоа, что снаружи?

Миг, другой.

— Чисто!

— Это я возьму себе, — левой рукой я отпустил пояс, и буквально выломал кинжал Ата из его пальцев. Не думаю, что я сильней. Просто нож у горла — хороший аргумент.

— Тебе некуда идти!

Мы уже в проёме. Каналоа я не вижу, но знаю — он за спиной.

— Пусть тебя это не беспокоит!

Я резко отпихнул от себя отца войны, правда при нашей разницы в массе, скорее это я себя от него оттолкнул. Развернулся, и стартанул в ночь со всех ног.

С потолка капало, и капли эти довольно звучно шлёпали о камень. Рёва бушевавшей снаружи бури здесь, под землёй, почти слышно. О том, что снаружи по-прежнему властвует непогода, напоминал лишь быстрый поток ливневой воды, что шумел в паре метров от меня.

— А ты неплохо отработал… Там, в домике Фефуя.

Говорить, на самом деле не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Но подбадривать личный состав, заботясь о его политико-моральном состоянии, одна из задач командира.

Каналоа поднял на меня ничего не выражающий взгляд. Свет в нашу часть пещеры почти не проникал, но глаза давным-давно привыкли к темноте, и я разглядел.