Я проохотился с небольшими перерывами ещё часа три. На этот раз удалось добыть четыре вполне крупные — кило на три-четыре рыбины, и ещё полдюжины помельче.

Не обошлось без неприятностей — один раз при выходе пропустил волну, и меня здорово приложило о кораллы, так что я теперь красовался неглубокой, но обширной царапиной на правом бедре и коленке. Подумал — это правильно, что Каналоа в воду не загнал, его бы разодрало так, что в следующий раз он от океана шарахался за километр.

Рыба, что мой помощник зажарил, успела остыть, но это не помешало мне сожрать почти две здоровенные тушки. Ещё бы, после нескольких дней на одном батате да бананах, да после нырялки…

Как же я обожрался! Живот растянуло, дышать стало тяжело, и я принял волевое командирское решение — отдыхаем, минимум полчасика.

И тут же отрубился!

Растолкал меня Каналоа:

— Скат, солнце уже клонится, смотри, опоздаем.

Я с трудом поднялся на ноги.

— О-хо-хо… — протянул, ни к кому не обращаясь. — Как же я теперь понимаю первобытных людей. Жили месяцами на подножных корешках, потом ка-а-ак завалят мамонта, ка-а-ак нажрутся… И опять голодать.

Оглядел добычу, рядком лежащую тут же.

— Вот что, боец. Надо нам подумать, как добытое сохранить. А то все мои труды… пойдут либо крабам, либо вообще — в компост.

Вот не надо было нам переться через деревню! Надо было обойти. Но солнце и в правду склонилось низко, я опасался опоздать и поэтому пошли напрямки.

Мы как раз подходили к площади, как до слуха донёсся такой знакомый голос. Придержав Каналоа, я аккуратно выглянул из-за угла.

— … тебе там делать! Лучше скажи: все сети отданы в починку? Кто занимается их ремонтом? Ты проверял, их правильно чинят? И ты заказал новые сети взамен тех, что уже нельзя починить?

Перед крыльцом нового дома Арииаху понуро стоял Семис, сжимая подмышкой какой-то свёрток. А на крыльце возвышался собственной персоной его папаша, и костерил сына почём зря.

— Пап, ну почему я должен всем этим заниматься?

Семис возражал, но получалось у него как-то вяло.

— Потому что Киахи теперь помогает с делами касты! Теперь ты должен взять на себя его дела по дому!

— Пап, ну почему сейчас? — Семис тяжко вздохнул. — Неужели нельзя подождать до завтра?

— Никаких завтра, сын, сделай это сейчас! — продолжил грохотать Арииаху. — Иначе… — он воздел вверх руку, — одно отложишь, потом другое… а там глядишь — сезон начался, а у нас ни лодки не готовы, ни сети!

— Да отдал я их в починку… Половину Свану с женой, половину Малеко. Делают всё правильно… И надо будет купить три сети для больших лодок, их уже не починить.

— Вот, — позволил себе чуть улыбнуться Арииаху, — это уже слова того, кого я могу считать своим сыном.

— Я и так твой сын, — буркнул Семис.

— Мой сын с утра должен был проверить, кто сегодня на лов вышел. А вечером присмотреть за дележом… А не сбегать из дому до рассвета, и не скитаться неизвестно где, неизвестно с кем.

— Да известно с кем, пап! Я к Скату ходил…

— Чтоб я этого имени от тебя больше не слышал! — взорвался, сверкая глазёнками, глава касты. — Вот тоже мне удумал, плавать! Сын, детство кончилось, теперь твоя забота — помогать с хозяйством, а не бегать ко всяким никчёмным изгоям!.. Так ты собираешься встречать лодки с лова⁈

Семис тяжко вздохнул, вытащил из подмышки свёрток, покрутил в руках, потом положил его на ступеньки и, повесив голову, потащился куда-то в направлении пляжа.

Мысль обойти площадь стороной, конечно, мелькнула. Но я с ноги зафутболил её куда подальше. Вот ещё! Буду я опасаться этого ушлёпка!

И, расправив плечи, зашагал через площадь.

И, конечно же, был тут же замечен экс-подельничком.

— Ты-ы-ы⁈ — долетела до меня ударная звуковая волна.

Я чуть было не покосился — надо же узнать, он себе голосовые связки таким воплем не выплюнул?

— Сто-о-ой!

Вот ещё! Я повернул голову к шагавшему как обычно следом Каналоа, и с сожалением обронил. Но довольно громко:

— Слышал? Кажется, кому-то что-то прищемили. Бедолага так надрывается…

Помощник не отреагировал. Зато Арииаху, видя такое ущемление статуса — ещё бы, прям на глазах редких прохожих его, одного из «столпов» племени столь демонстративно игнорируют — не выдержал и сорвался с крыльца.

— А ну, стой!

Делать вид, что не замечаю мчащегося ко мне, словно паровоз, немолодого и уже грузного мужчину было бы глупо. Я остановился и повернулся навстречу:

— Чё тебе, болезный?

— Стой, — в третий раз выдохнул уже запыхавшийся Арииаху, сам останавливаясь от меня шагах в десяти. — Не смей! Слышишь⁈ Не смей сбивать с толку моего сына!

— Ты про Семиса? — я пожал плечами. — Так он уже большой мальчик. Думаю, у него и своя голова есть на плечах.

— Это. Мой. Сын. — Будто вбивая гвозди, припечатал Арииаху. — И если ты хочешь через него, подобраться ко мне… — он, набычившись, покачал головой. — Даже не думай!

Опа-на! Я чуть не присвистнул. Это что получается? Не ты через него хочешь добраться до моих умений, а я, через Семиса хочу повлиять на твоё решение? Так-так-так… Я не настолько быстро соображаю, мне, пожалуй, нужно время, чтоб проанализировать эту инфу.

— Да я и не думаю, — я опять пожал плечами. — Просто я давно не встречал человека, столь влюблённого в море. И в глубину…

Солнце, проглядывающее сквозь редкие в этой части острова пальмы уже клонилось к закату. Ещё часа два, максимум два с половиной, и на остров опустится ночь.

Народу собралось — сотни полторы голов, не меньше. Все до одного — представители касты земли, их легко по конституции отличить, хоть от рыбаков, хоть от воинов. Невысокие, коротконогие, широкие в плечах и бёдрах. И многие — с пузиками. Но это и не удивительно, при растительной то пище. Все в каком-то радостном предвкушении, все вроде как разукрашенные.

Как не странно, но тут мужики были ярче и причудливей женщин. Если женская половина касты земли ограничилась небольшими цветочными ожерельями, и, похоже, даже платья не сменила, то мужики повырядились по полной программе. Понацепляли себе в волосы каких-то украшений из листьев — что-то отдалённо напоминавшее зелёные короны. Что-то типа зелёных — опять же лиственных браслетов украсили запястья и голени. Цветочные ожерелья тоже были крупнее и ярче.

А ещё, обычные для племени земли «написники» — кажется, это называется «котека»? — теперь заменили прям таки выдающиеся… изогнутые конусы… ‑ не знаю, как ещё назвать? Сантиметров по тридцать-сорок длиной, не меньше. И чтоб удержать такое, мужикам пришлось подвязывать свои… хм, «чехольчики» за кончик к шее. Зрелище… на любителя.

— Слышь, — тихонько толкнул я плечом Каналоа, — а вы, почему такое не носите?

Тот посмотрел настолько выразительным взглядом, что я у него в глазах явственно прочитал: «Так это чурки лестные, нам на них ровняться что ль?»

В принципе, по моим подсчётам, если отталкиваться от количества домов и средней численности семей, в касте земли должно было быть не меньше двух с половиной сотен человек. Но это с детьми и стариками, которых здесь не видно. А ещё, наверняка, кто-то мог остаться на хозяйстве. Опять же, старейшины, или как я его окрестил — «земляного дедушки» ‑ я не видел. Не видно было и жениха с невестой и их родни. Значит, не опоздали.

Толпа выстроилась эдаким полукругом перед шалашиком шамана. И все слегка приплясывали и негромко что-то себе под нос напевали. Прям как мы в молодости на дискотеках — когда танцевать ещё не с кем, но музыка играет, и стоять столбом или подпирать стены уже не получается.

Мы подошли тихонько со стороны лагуны и встали неподалёку. Народ был незнакомый. Да и кого я в касте знаю-то? Видел единицы, а вот так, чтоб почти полным составом…