Всё время моего, довольно эмоционального спича, шаман не сводил с меня внимательного взгляда. И даже когда я закончил, старик ещё некоторое время смотрел на меня молча. А потом тихо сказал:

— Вот только для самого Каналоа это не так… И для окружающих — тоже.

И опрокинул в себя очередную порцию.

Помолчали.

— Скажи, Скат, — наконец прервал паузу старик, — а чего ты за него так переживаешь? Ведь сам же сказал, ещё совсем недавно он хотел тебя убить.

— Хотел, — со вздохом согласился я. Потёр в задумчивости щёку. — Только знаешь? С тех пор много чего произошло. И теперь, я вижу, я знаю, это… — блин, как же сказать? — Теперь это мой человек! Тот, на кого я могу рассчитывать, тот, кто пойдёт за мной в любом случае, тот… кому я могу спину доверить. — Я откинулся назад и развёл руками, — и я хочу, чтоб у тех, кого я назову «своими» было всё хорошо!

Всё время, пока я выдавал свой монолог шаман не отводил от меня задумчивого взгляда.

— Ясно, — наконец кивнул он, когда я закончил. — Так и что же ты хотел от меня услышать?

— Э-э-э… — я не ожидал от него настолько быстрого поворота, что даже не сразу нашёлся. — Короче, Каналоа нравится одна девушка… Э-э-э… Короче, я хочу, чтоб у него была семья. Своя. Вот.

Шаман усмехнулся:

— Где это видано, чтоб девушка выходила за мертвеца?

Блин. Я скрипнул зубами.

— А если… Ну, то есть… Если я не могу… как сказать-то⁈ Если нельзя Каналоа, это… поднять из мёртвых, то может её… ну, туда?

— Ты хочешь убить ни в чём не повинную женщину? — брови шамана полезли на лоб.

— Да нет же! Но ведь и Каналоа я не убивал!.. Ну так как? Есть варианты?

— Нет, Скат. С женщинами всё не так. С женщинами так не бывает…

— Но ведь что-то же можно сделать⁈ — не выдержав, я засадил кулаком себе по коленке и вскочил на ноги. — Ведь не может быть так, что ничего⁈ Ведь Каналоа, чтоб вы тут мне не затирали, Каналоа жив! И поживее некоторых!

Пройдясь несколько раз перед шаманом туда-сюда словно тигр в клетке, я снова присел напротив.

Чёрт, подумал раздражённо, ведь должно быть решение!

Повисла пауза. Я в сердцах гонял разные варианты, шаман за это время успел опрокинуть ещё пару чашек.

— Так ты говоришь тебе потом под воду? — вдруг ни с того, ни с сего спросил шаман, вырвав меня из невесёлых дум.

— Да… А что? — я с удивлением поглядел на старика.

— Значит, не забросил свою идею, — будто себе под нос пробормотал шаман, не глядя на меня. Потом поднял взгляд, спросил глядя в глаза: — Ты по-прежнему хочешь сделать то, о чём заявлял?

Как бы я не был удивлён, но ответил тут же:

— А какие у меня варианты? — я усмехнулся. — Во-первых, я это могу. Я даже показал однажды, что это не голословно. Во-вторых… — усмехнулся ещё раз, — ты думаешь, я буду спокойно смотреть, как… кто-то наживается на моём труде? Между прочим, нифига не лёгком труде. И весьма даже опасном. И я буду просто смотреть, как какая-то… тварь, зарабатывает очки на этом? И лишь потому, что он… старейшина⁈ — последнее слово я произнёс с максимальной издёвкой. — Да он старейшина, — я уже не смог сдерживаться, — лишь потому, что я за этого презерватива вписался…

«Дважды», хотел было добавить, но прикусил язык.

Стоп-стоп-стоп, Костя, ты чего-то опять разошёлся! Блин, лишнего хоть не сболтнул?

Но шаман если что и заметил, не подал вида. Он опять налил, поднёс чашку к лицу, расширив крылья носа втянул запах… — назвать это ароматом у меня язык не повернётся — и не пригубив, отставил.

— Стать человеком, — проговорил он, глядя мне прямо в глаза, — можно лишь родившись. А жизнь может дать только отец.

— Чего? — наморщил брови я.

— Что слышал, — отрезал шаман и одним махом опрокинул в себя чашку с сивухой.

Следующую тренировку я смог провести лишь дней через десять — опять зарядил шквальный ветер с ливнем, даже в лягушатнике было не понырять. Но продуктами мы с Каналоа были теперь обеспечены, так что спокойно просидели все дни на базе. Каналоа занимался обустройством — доделал стены, сплёл циновку вместо двери, дополнительно обустроил очаг. А я ломал голову как мне получить подходящие гарпуны. И подумывал над цельнорезиновыми ластами.

Идеи были, но всё какие-то из области фантастики. Так что когда наконец распогодилось, в лягушатник устремился с облегчением. Заодно по пути повесили условный знак для Малеко с Майпе.

Судя по тому, что в лягушатник мы пришли не первые, Семису тоже надоело безделье. Он с Тиарой нас там уже ждал.

А вот то, что заявил мне прямо сходу мой одноногий приятель, было неожиданно:

— Скат, — Семис почему-то бы очень хмур и безрадостен, сообщая новость, — отец предлагает тебе треть от всего, что ты поймаешь с помощью твоего метода. И все остальные предложения остаются в силе.

— Скат, отец предлагает тебе треть от всего, что ты поймаешь…

Ёшки-матрёшки, «крокодил сказал доброе слово»? Арииаху расщедрился на тридцать процентов? Хм… Тогда почему так хмур Семис? Зато, отметил я мимоходом, в глазах Каналоа блеснуло что-то… Что-то типа радости? Облегчения? Эх, придётся опять говорить с помощничком, видимо мало было разъяснительной работы.

— Нет, — спокойно, даже отстранённо помотал головой я. Решение принято давно, мне его каждый раз пересматривать не надо.

— Нет? — удивился Семис. — Скат, ведь это… это больше чем… чем кому-либо!

— Больше? — я усмехнулся, на память почему-то пришла история великого ныряльщика племени, про которого давным-давно, словно в прошлой жизни, мне рассказал Ситу. — Нет, Сем, не больше. Уж поверь мне.

Мне показалось, или теперь у Семиса в глазах промелькнули искорки радости? Интересно, а у него-то с чего?

— Боец, ко мне.

Мы остались вдвоём с помощником, Семис с сестрой только-только ушли. Каналоа удивился, но подошёл, встал напротив с каменной рожей.

— Мне показалось, — прищурился я разглядывая его в упор, — или ты предпочёл бы чтоб я принял предложение этого… гада?

«Боец» молчал.

— Хорошо хоть не врёшь, — усмехнулся я. — Главное, дружище, нам сейчас решить проблему с гарпунами. Потому что когда решим… — вздохнул, помолчал, закончил мысль: — я добуду тунца, и тогда с вождём можно будет разговаривать совсем по-другому… Понимаешь? С вождём. А на Арииаху нам тогда будет… будет всё равно.

— Мы всё перепробовали, — хмуро возразил Каналоа. — Не бывает в природе более прямых стеблей.

— Не всё, дружище, не всё, — обронил я в задумчивости.

Пока шли к знакомой хижине в посёлке, я всё думал — а не пошлёт меня Фефуй куда подальше? Мы же фактически перестали у него жить. После того разговора, когда я заявил, что мужем его дочери не буду, мы так ни разу не появились. В принципе, теперь, когда я обзавёлся своим жильём, можно было бы и прекратить всяческие отношения. Но, во-первых, совсем отказываться от запасной «базы» не хотелось — мало ли как жизнь повернётся. А во-вторых, мысль устроить жизнь Каналоа тоже никуда не делась. Так что я отобрал штук семь некрупных рыбин — после того замечания Майпе, я как-то по другому стал смотреть на её размеры — и мы двинули к домику отца Инины. Вдвоём.

В общем, все переживания на счёт Фефуя оказались беспочвенными — мужик увидел рыбу и тут же расплылся в счастливой улыбке. Он даже оборвал жену, которая при нашем появлении начала что-то ворчать.

А вот с Ининой было сложнее. Девушка закрылась полностью и реагировала с эмоциями, более присущими рыбе. Или кукле — словно безвольное тело она позволила усадить себя напротив, опустила голову и уставилась в землю.

— Послушай меня, девочка, — начал я. Некстати мелькнуло воспоминание, что так-то Инина на пару-тройку лет старше моего Хеху. Пофиг, отогнал ненужные мысли. — Ты хорошая. Ты просто замечательная, но… Как я уже сказал, вместе нам быть невозможно. Понимаешь… — опять в голове пронеслось: «Ты же страшная, как атомная война!» Блин, да что со мной⁈ — Понимаешь, я женюсь на другой. Это… это… Короче, так надо! Это — дочь старейшины, и… вот. В общем, надо для дела.