Вернулись мы уже в темноте. Если бы не полная луна и отсутствие туч, и если бы я тут не исходил всё, вдоль и поперёк, пришлось бы возвращаться к Фефую.

А вот этого мне очень не хотелось!

И так, после сегодняшней выходки Тиары, заведён — готов на любую юбку броситься. Хорошо хоть весь день было чем заняться и не думать, но если мне под бок опять подкатит мягкое женское тело… Боюсь, сдержаться я не смогу.

Так, Скат, не начинай! Вон, каучук тебя ждёт, а ты…

Ну-с… У меня даже руки «зачесались», каучук, ты ждал меня? Пора, ой пора уже наконец-то получить нормальную резину. У меня же столько планов!

— Скат, можно тебя спросить?

Я чуть не подпрыгнул.

— Блин, Каналоа, ты стал какой-то разговорчивый… Спрашивай.

Я тем временем вытащил форму с дожидающимися меня заготовками.

— Скат, мы больше не пойдём к Фефую?

— Почему ты так решил?

У меня шесть формочек, шесть образцов. На этот раз я решил поймать как подходящую концентрацию, так и длительность «запекания».

— Мы ведь там оставались, потому что это дом Инины…

— И что?

— Теперь у тебя есть Тиара…

Блин! И этот туда же!

— Давай не начинай!

Толку то, от того, что она «есть»? Я серьёзно — спать с девушкой, не достигшей возраста… как это называется? А, чёрт, не помню. Короче — спать с малолеткой я не буду. Не так воспитан. Но два года без секса?..

— Или ты хочешь быть сразу с двумя?

Я аж поперхнулся. С двумя!.. Эх, если бы вторая была… ну хотя бы как Руйха… Хотя если б Инина была как Руйха, я б уже женился на ней по всем местным обычаям, и точка!

— Скат?

— Блин, Каналоа, задрал! — выдохнул я в сердцах. — Тиара — малолетка. Подрастёт — наверно женюсь. Она… Вполне себе ничего. А Инина…

Я замолчал, на какое-то время, в размышлениях. Каналоа тоже молчал.

— Нет, Каналоа, — покачал я головой, — с Ининой, всё! — вздохнул: — понимаешь, это… это неправильно. Я… я словно ей надежду даю… А это… — замолчал, не находя подходящего слова, потом повторил: — это неправильно.

— Так мы пойдём ещё к Фефую? — после длительного молчания спросил бывший воин.

— Не знаю, — я снова глубоко вздохнул. — Не знаю, брат.

Итак. У меня опять шесть образцов. Две заготовки с концентрацией одна двадцатая, то есть — пять процентов серы. Две с концентрацией чуть меньше. Не знаю, сколько точно, но для проформы предположу, что три процента. И ещё две по семь процентов.

Прошлая идея была попробовать опять в костре, но по здравому размышлению, что мне нужно? Мне нужна температура. Костёр, вернее угли дают температуру, похоже что требуемую, но и расход на обгорание материала высок — в прошлую попытку большая часть сверху превратилась в угли…

А почему я вбил себе в голову, что у Гудьира, во второй версии легенды была металлическая печка-буржуйка? Ведь существовали ещё и голландки! Я, если честно, вот вообще ни сном ни духом, что это за зверь такой — голландка, всё что знаю — она тоже из кирпича. А раз «голландка», то, наверно, из Голландии. То есть — из Европы. Следовательно, европейские переселенцы в Америку вполне могли завезти с собой…

Я к чему это всё вспомнил — камень! Чёрт побери, мне нужен большой, плоский камень!

Но так я думал днём, до того, как спустился к береговой черте прямо под базой.

На моё счастье там нашлась вполне представительная россыпь камней. Правда, все как один — большие округлые валуны. А мне нужна хорошая такая плита. Ну почему тут нет какого-нибудь плитняка!.. И тут же сам себе ответил — потому что остров вулканический.

Чтоб не подниматься с пустыми руками, прихватил несколько найденных кремней — ножи и резцы мне новые нужны постоянно. Топор, опять же нужен новый, этот уже совсем выщербился, и правка слабо помогает. Да и очаг бы выложить…

Так что от идеи использовать для вулканизации плиту, я отказался ещё днём, до вечерней охоты.

Ну что? Я покосился в сторону костерка… Тогда опять в угли? Эх, столько материала в отходы уйдёт…

И уже выковыряв из формы первую партию — по одному образцу с разной концентрацией, я чуть не шарахнул себя по рукам!

Да ёлы-палы, Скат! Как можно быть таким… тупым⁈ Или вы, товарищ кап-три, никогда в своей жизни картошку не пекли?

Чтоб заготовки не обгорели, кидать их надо не в угли, а… Эх, мне бы глины… Нет тут глины. Или мне просто не встретилась.

И с этими размышлениями я отгрёб в сторонку костерок, на освободившемся месте, в прогретой земле палкой выковырял лунки, положил туда свои образцы, все шесть. Присыпал землёй. И сгрёб обратно поверх угли.

Ну… Подожду.

Первые шестьдесят секунд тянулись, словно мёд вытекающий из банки — мед-лен-но. Впрочем, я выдержал восемьдесят, прикинув, что через слой земли температура реакции будет помедленнее. Вторую партию я выгреб через сто двадцать секунд.

И?

Подождав, пока остынет, с сильно бьющимся сердцем принялся разгребать то, что получилось.

Счистив припёкшиеся комочки почвы, я покрутил в руках первый образчик… Упругий. Мнётся-тянется… Попробовал натянуть.

Получилось!

Хотя, на мой взгляд, всё-таки жестковат для жгута… А вот на пяточный ремень в ласту — самое то!

А вот когда взял второй образец… Я ещё даже не счистил с него грязь, не оттёр от земли и верхней корочки, но… Сердце в предчувствии дрогнуло. Уже по ощущениям в пальцах, по тому, как он свесился, я уже понял — оно.

— Скат, что с тобой? — Каналоа потряс меня за плечо.

— А? Что? — вынырнул я из мира грёз.

— С тобой всё нормально? — внимательно вгляделся мне в лицо бывший воин. — Ты так долго сидишь.

— Долго? — переспросил я. И добавил со вздохом: — Наверно…

Радости не было. Странно. Наверно, кто-то другой в похожей ситуации скакал бы козлом, размахивая получившимся жгутиком, а я… Я вдруг мысленно провалился туда, в тёмно-синюю глубину, где носились большие, веретенообразные тела.

— Вот что, боец, — проговорил задумчиво. — Один мой хороший знакомый как-то раз сказал: хочешь добывать большую рыбу, прекрати бить мелкую. Кажется, нам с тобой самое время заняться тем же самым.

Утром проснулся не сам — разбудили. Гром разбудил.

Гром, чёрт побери! Через миг, в ещё до конца не проснувшееся сознание ворвался новый факт — нас заливает тропический ливень. Настоящий. Не то, что навещал нас давеча. Под такой ливень я наверно всё же высовываться не буду.

Ветер, кстати, не сказать чтоб был сильный. Так, даже до бури не дотягивает, но деревья вокруг изрядно раскачивало, отчего привязанная к ним конструкция, изображавшая зачаток дома, вовсю скрипела.

Каналоа уже не спал — подобрав под себя ноги и обняв колени бывший воин с тоской смотрел на стену воды, что водопадом лилась со ската крыши. Думаю, для него это был первый, настоящий ливень в джунглях. Думаю раньше, как всякий островной житель, он пережидал непогоду дома, а не под жиденьким навесом, у которого и единственная стена не была как следует закончена.

— Не ссы, боец, — решил я поддержать помощника, — пока есть еда, лучше всего, горячая, и пока есть огонь в очаге, нам с тобой тут сам чёрт не страшен. Давай-ка, подъём, и начнём день с разминки.

Под разверзшимися хлябями мы просидели два дня. Чем занимались? Растяжки, чутка силовых: пресс, приседания, отжимания. Я даже подтягиваться пробовал, на слегах крыши, но потом решил что слишком они хлипкие, даже для моей всё ещё некрупной тушки. Понятно, что из-под крыши старались не высовываться.

Зато чего-чего, а дыхательных упражнений наделались вволю!

Смели всю рыбу — и ту, что была, и ту, что я хотел засолить. Слава богу… или богам? Не знаю, может — матушке природе, а может ещё кому — на утро третьего дня ливень прекратился.

За эти два дня времени было хоть отбавляй. Каналоа, в промежутках между занятиями и едой предпочитал спать. Я пытался было накидывать ему различных знаний: про нырялку, про охоту… Так, за жизнь и про то, как в мире что устроено… Всё мимо! Парень сидел, слушал, не перебивал, но я видел — в одно ухо влетело, в другое, вылетело.