Я всё-таки старался целится в рыбу поменьше — около локтя длиной, которую потом отдам «бизнес партнёрам». И в район головы. Чтоб потом не так заметны были проколы. Но гавайка — это не автомат Калашникова, даже с трёх метров разброс был значителен, иногда его хватало, чтоб наконечник скользнул мимо добычи. Ладно-ладно, уж в тунца то не промажу! Это ж какая туша! И заготовки под гарпуны радовали — они отвисались у меня уже двенадцать дней, постепенно теряя влагу, из зелёных становясь привычно-жёлтыми. Эх, их бы ещё каким лаком покрыть! Но и так, то что получалось, вселяло оптимизм. Думаю ещё дней десять, потом дождаться подходящей погоды и можно устроить очередные испытательные стрельбы!

Я, как наяву увидел себя стоящим возле крылечка вождя, а у ног — тушка кило на двадцать-двадцать пять! И глаза Арииаху!.. Почему его? Да хрен знает! Пусть, гадёныш, пожалеет, что решил меня кинуть!

Забросив на плот очередную добычу — на этот раз приличную такую рыбину, длиной около двух локтей, кило на три-три с половиной — я обратил внимание на Каналоа. Парень сидел как на иголках, пытаясь вытянуть шею и тревожно вглядываясь в сторону деревни. Хотя чего он там хотел увидеть, в трёх с лишком километрах при низкой облачности и волнении?

— Чего там, боец? — поинтересовался на всякий случай.

— Не знаю, — честно сознался «боец», но волноваться не перестал.

— А чего так напрягся-то? — игнорировать «чуйку» не в моих правилах.

Если, обычно спокойный, как скала бывший воин, вдруг ни с того ни с сего взволновался, то наверняка есть для этого какая-то причина. Пусть даже для этого вроде бы никаких оснований.

— Говорю же, не знаю, — сказал Каналоа, не отводя взгляда от направления на деревню.

— Мужиков не видно? — я на всякий глянул на небо.

Хм, по времени нашим «покупателям» пора бы и появиться.

— Никого не видно.

Вот как? Странно. Обычно где-то на границе видимости — если встать на плоту во весь рост — всегда виднелись три-четыре лодочки.

После того, как муж Анат с братом стали привозить в деревню выдающиеся уловы, я боялся что в этом углу лагуны станет слишком тесно — все захотят повторить их удачу. Но Майпе меня успокоил. Никто не соотносил их удачу с этим углом лагуны. Наоборот, раньше тут никогда достойных уловов не было, вот и сейчас все посчитали что мужикам везёт, потому что они осмеливаются выгребать в лагуну на своей двухместной долблёночке в весьма высокую волну. Да и перед этим они всегда старались отойти подальше на север от деревни, и лишь под вечер пройти через нас.

Сегодня в лагуне, насколько я смог рассмотреть, выбравшись на плот, не было ни души. Может в деревне посчитали что сегодня слишком ветрено? Вот мужики и не решились выходить в одиночку?

— Ладно, — решил я после некоторого размышления, — давай ещё разочек нырну, и, если не появятся, валим отсюда. А что сегодня не отдадим — засолим. Или вон, Фефую подгоним, — не удержался от ухмылки я, — давненько мы твоего будущего тестя не навещали.

Но никого больше подстрелить я не успел — только-только соскользнул в воду, взвёл гавайку и пошёл не торопясь выглядывать очередную жертву, как раздались шлепки — Каналоа изо всех сил колотил по воде рукой, как я когда-то научил.

— Что?

В ответ парень вытянул руку. Но не в сторону деревни! Он показывал куда-то, очень рядом со входом в лягушатник.

В пару гребков я подлетел к плоту, чуть поднырнул, и работая на всплытии ластами изо всех сил, ещё и руками оттолкнулся от брёвен. Поэтом и взлетел над водой фактически на высоту роста — словно встал на поверхности волн.

Но даже и с половины этой высоты уже можно было различить летевшую к нам во весь дух лодку людей войны!

Твою ж медь! Грамотные, сволочи, зашли так, что фактически отрезали нас от берега. Впрочем, на нашем неповоротливом плавсредстве мы никуда от нормальной лодки не уйдём.

— Быстро, — скомандовал я, — улов в воду!

Прежде всего — улики! Чтоб убитая рыба не всплыла потом вокруг плота, я на всякий случай отбуксировал сетку с рыбой подальше. Заодно там же бросил и гавайку. А когда поднырнув вернулся назад, лодка с энергично гребущими воинами была совсем рядом с плотом.

На носу, во весь рост стоял Ману — и не боится вылететь при таком волнении.

А рядом с ним — вот ведь, скунс! Рядом сидел, вцепившийся побелевшими пальцами в борт Арииаху, и плотоядно улыбался!

— Этого человека надо задержать и доставить на суд старейшин племени! — торжествуя, во всю мощь лёгких заорал бывший «бизнес-партнёр».

И даже одну руку осмелился отцепить от борта, чтоб ткнуть указующим жестом в мою сторону.

Ману недовольно покосился на старейшину рыбаков, и спросил, дёрнув подбородком:

— Что ты тут делаешь?

— Разве не видно? — я, к этому времени вытащил себя из воды, пристроил задницу на брёвна и сидел, свесив ноги в ластах в воду. Ну не хотелось мне общаться, болтаясь в воде, может потому, что это выглядело как-то… с позиции младшего, что ли? Сделал самую честную физиономию, пожал плечами: — Купаемся.

— Надо обыскать его… — Арииаху на миг замялся, но потом всё ж нашёлся: — его лодку. Я уверен, этот человек ловит здесь рыбу!

— А если и так, — усмехнулся и я, — то что?

— Тогда ты преступник, — информировал меня Ману. — Никто не смеет заниматься делом не своей касты.

— Я занимаюсь делом своей касты, — хмыкнул я.

Негромко, но Ману, стоящий на носу качающейся вплотную к плоту лодке услышал. И ответил тем же тоном:

— Оставь, Скат. Ты и сам знаешь, что никакой касты… как ты там её назвал? — и отмахнулся: — Не важно. Нет никакой шестой касты.

— Посмотрим, — ощерился я в ответ.

Наверно зря я так, Ману нормальный мужик. Но честно — достали!

— Осмотрите его лодку! — опять завопил Арииаху.

— Смотри, — ухмыльнулся я, разводя руками в приглашающем жесте.

И в самом деле — на мокрых, голых брёвнах плота не было ничего. Лишь пара вёсел и ласты Каналоа, прихваченные верёвкой, чтоб не унесло, да сам «боец».

— Там ничего нет, — это и констатировал с явной иронией Ману, полуобернувшись к Арииаху.

— Значит… значит… Значит он ещё не успел ничего поймать!

— Чем? — деланно удивился я. — Ты тут видишь какие-то снасти? Или… — я ухмыльнулся, — сети? Да и когда? — кивнул в сторону клонящегося к горизонту солнца. — Я вообще собирался уже на берег.

— Тогда… тогда… Тогда надо посмотреть на эту… это… то, на чём он там плавает снизу! — наконец нашёлся Арииаху. — Наверняка он всё спрятал подо дном своего демонского сооружения!

Вместо ответа Ману вытянул в сторону воды руку:

— Тогда тебе придётся сделать это самому, старейшина. Мои люди в воду не полезут.

На миг глазки Арииаху расширились. Боится, скунс!

— Тогда это надо оттащить к деревне! — наконец нашёлся старейшина. — Там, на берегу мы всё и осмотрим!

— С хера ли? — скривился я. — Это моё. Никому не позволено забирать у меня мою собственность!

— А откуда это у тебя? — хмуро поинтересовался Ману.

— Что значит, откуда? Сделал, — я пожал плечами. — Как видишь, ничего сложного.

Ману скользнул взглядом по брёвнам, по поперечинам и верёвкам, хмыкнул.

— Лодка лучше.

— Да кто ж спорит-то! — согласился я. — Но лодку я так быстро не сделаю.

— А ты умеешь? — приподнял одну бровь Ману.

— Чё там уметь-то?

— Правая рука, ты что, не слышал меня! — влез Арииаху. — Ты должен доставить этого человека и его… его лодку к берегу. Там старшие племени осмотрят это… эту штуку, а его будут судить!

Ману поморщился, как от головной боли.

— Скат, — по-доброму обратился ко мне он, — я напомню тебе предложение отца войны. Смотри, — покачал он головой, — время выходит. Времени у тебя, считай что и нет.

— О чём ты? — опять подал голос его Арииаху. — Ты должен…