Паренёк испуганно дёрнулся, вырвал руку.

— Сейчас жених должен будет взрыхлить два шага земли, показывая всем, насколько он готов быть хозяином, а невеста будет ему в этом помогать.

Ага, хмыкнул мысленно я, руками землю в пыль перетирать.

— Потом жених посадит ростки батата, и если к концу сезона бурь батат не погибнет, а вызреет, то значит, боги благословили эту семью!

А если не взойдёт? Но спрашивать не стал, да и некого уже было — паренёк по-быстрому свинтил, затерявшись за спинами соплеменников.

Идти смотреть, как жених будет заниматься земляными работами — втыкать кол в землю, раскачивать и выворачивать комья наверх, мне не хотелось. Чего я там не видел?

Огляделся по сторонам, прикидывая что делать, и тут увидел шамана. Он тоже никуда не уходил, вернее — намылился нырнуть в свой шалашик. Кстати! Пойду, задам вопросик.

— Здравствуй, говорящий с духами!

Этот старый пень аж вздрогнул! Обернулся, оглядел меня с удивлением, дескать — с чего бы такое обращение?

— Что тебе?..

— Слушай, старик, вопросик у меня к тебе есть…

Мне показалось, или шаман, услышав «старик» чуть ли не выдохнул.

— Спрашивай, — шаман поморщился, взглянул в сторону ушедших «земляков».

Я непроизвольно оглянулся ‑ у его жилища никого кроме нас с Каналоа не осталось.

— Скажи, шаман, а почему… — отчего-то появилось лёгкое волнение: пульс подскочил, и дыхание сбилось. Я облизнул внезапно пересохшие губы: — а почему тебе так прям надо, чтоб я стал отцом глубин?

Впрочем, судя по реакции, шаман тоже не ожидал такого вопроса. Его брови скакнули вверх… И он тоже, будто рефлекторно бросил взгляд по сторонам.

— С чего ты решил? — спросил с видом, мол: «я не я, и ничего такого не говорил».

— Ну, сам посуди, — я пожал плечами, — помню, как ты обрадовался, когда я прошёл то дурацкое Испытание.

Шаман криво ухмыльнулся.

— А потом, когда только возник намёк, что меня могут выгнать из Учеников, ты меня чуть с дерьмом не смешал…

Старик поморщился, словно у него зуб дёрнул.

— И я уж не говорю, как ты среагировал, когда я сам…

Я недоговорил, ибо на лице шамана возникло такое недовольство, что у меня, честно говоря, даже появилось ощущение тревожности.

Я выдохнул, опять облизал губы, и, невзирая на молнии в глазах собеседника, продолжил:

— Знаешь, у меня складывается впечатление, будто ты за меня переживаешь…

Шаман улыбнулся уголками губ, разглядывая меня долгим, внимательным взглядом.

— Скажи, старик, почему тебе так важно, чтоб я стал кем-то значимым?

Тишина.

— Ты мне ответишь?

Старик отвёл глаза, секунду-другую смотрел куда-то в сторону, потом вздохнул, обвёл взглядом проглядывающий сквозь редкие пальмы песчаный берег лагуны.

— Если такой умный, сам скажи, — наконец обратил он на меня внимание.

Я вздохнул. Ну что ж…

— Я тут подумал…

Блин, с какого бока начать?

— Вот смотри, сейчас тут была почти вся каста земли… И надо быть слепым… Чтоб не заметить… Что я не похож ни на Хохепу, и вообще, ни на одного из этой касты…

Паузы получались очень большими, но говорить было не просто. Слишком уж дикой казалась мне сама мысль, что не так давно посетила сознание.

— Да и мать мою… Так сказать родственнички иногда пытаются… как бы поточнее сказать? Пытаются дать ей понять, что я не сын её законного мужа…

— То, что ты не сын Хохепы, это и слепой увидит, — усмехнулся шаман.

— Так вот, — я в который раз уже облизал губы, — во-первых, я не сын Хохепы, но никто не смеет сказать мне в лицо, что я… ублюдок… — вздохнул, продолжил: — Во-вторых, ты слишком сильно переживаешь за мои успехи и неуспехи…

— Ах-ха-ха-ха! — взорвался хохотом шаман.

Что⁈ Что я сказал такого?

— Ты… Нет, ты… — он ржал, утирал слёзы опираясь на посох, и пытался что-то выдавить сквозь смех. Наконец у старика получилось, — Ты что… и вправду решил что ты… мой сын⁈ Ха-ха-ха!

— Ну… — обескуражено протянул я. — Вообще-то именно так я и подумал… Ну а что? Ведь ты…

— Ха-ха-ха-ха! — опять заглушил мои размышления хохот.

— Мальчик… — наконец старик смог что-то членораздельное говорить. — Тебе сколько лет?

— Э-э-э-э… — только и смог протянуть я.

Кто б мне самому сказал! Хеху скорее всего подросток или почти юноша, но в цифрах? Нет, не знаю.

— Хотя… — шаман качнул головой, утёр слезу. — Признаюсь, в племени немало… скажу так: детей, матерям которых я однажды помогал изгнать духа бесплодия, — и он прям по-заговорщически мне подмигнул. — Но было это очень давно… Твоя мать ещё маленькой девчонкой по лесу бегала.

Он покачал головой.

— Так что даже не думай, — подавил он ещё один приступ смеха, — твой отец не я.

— А кто? — неожиданно вырвалось у меня.

— Хеху, — с укоризной на лице, но всё ещё с весёлыми чёртиками в глазах покачал головой старик. — Не разочаровывай меня.

Со стороны посёлка показалась стайка ребятни — пятеро пацанов лет пяти-семи. С весёлыми воплями они неслись наперегонки прямо к нам.

— Так, погоди! — замотал головой я, вспомнив, что вообще-то я хотел узнать совсем не то. — Так всё-таки, почему ты так… злишься из-за того, что я не хочу стать главой касты?

— Не всякой касты, мальчик, — голос шамана стремительно холодел.

— Не всякой? Почему⁈

Ребятня почти домчалась до нас. Кстати, среди них я увидел и Фе — младшего брата Инины. Слава богу, он не стал демонстрировать знакомство. Правда, как выяснилось спустя буквально секунду, ему было не до того.

— Время вопросов вышло, Хеху, — довольно-таки жёстко ответил старик. — Всё, иди. Если ты умный — поймёшь, если нет… То значит, я ошибся в тебе!

Пацанята резко затормозили шагах в десяти от шамана, и на несколько секунд разыгралась сценка — путём выталкивания вперёд и пихания кулаком в бок решали, кто же будет говорить. Потом, наконец, выпихнули вперёд самого слабого и уже держали так, чтоб он не мог слинять за спины более сильных или удачливых приятелей.

— Давай, говори! — громким шёпотом посыпались указания «выдвиженцу».

— Говорящий с духами, — наконец решился выдвинутый оратор, сделал попытку нырнуть в толпу, не преуспел и был вынужден продолжить. — Дедушка просил передать тебе, что он… То есть они… То есть мы все… Приглашают… Тебя, да… Вернее просят принять это… приглашение… Вот.

Говорил он запинаясь, но довольно громко.

Шаман по-доброму улыбнулся:

— Передай, что я сейчас приду… И не забудь сказать, что я очень благодарен за приглашение, — затем повернулся ко мне и усмехнулся, — пойдём, Скат. Тем более, — он показал подбородком, — я вижу, ты даже подарок приготовил… сестре.

Мы двинулись, но краем глаза я заметил, как освободившиеся от выполненной важной задачи пацаны, вместо того, чтоб рвануть обратно на праздник, бросились к пальме неподалёку и, отталкивая друг друга, начали карабкаться наверх. От других она отличалась наличием в листве ярко-жёлтых вкраплений, наверно цветов.

Всю дорогу шаман пытал меня по поводу серы. Под конец я вскипел и с трудом удержался от того, чтоб наговорить старику грубостей.

— Старик, я тебе чем угодно могу поклясться, не собираюсь я использовать эти камни, чтоб надышаться парами и охренеть… В смысле, как там это у вас? Расширить сознание? Открыть чакры? Короче — убиться, и начать с кем-то там разговаривать… Мне это нафиг не надо. Мне сера нужна, чтоб сделать прочнее жгуты. Как? Это уже мой секрет, и делиться им не собираюсь!

Шаман отстал, но по его морде я видел — или не верит, или обиделся.

[1] Ничего не придумывал. Всё — из источников. Разве что скомпилировал

А празднество продолжалось на главной площади посёлка. Ага, той самой, где, в самом начале попадалова, Ману и Ситу устроили показательный процесс над одним пареньком. Неудачный, для них процесс.