— Ладно, боец, — решил я, когда стало понятно, что лягушатник для нас, по крайней мере в ближайшее время, потерян. — Не пускают в лягушатник, но вода-то у нас не только в лягушатнике. Пойдём отсюда.

Нырять для тестовых стрельб я решил под новой базой — ветер сегодня задувал с севера, поэтому под моим южным берегом образовалась ветровая тень и небольшой участок относительно спокойной воды. По крайней мере, в воду можно было войти не опасаясь, что меня расплющит о валуны.

— Поглядывай, конечно, — наказал я «бойцу», — но если что, в воду не суйся.

Каналоа молча кивнул и протянул арбалет с пятью гарпунами.

В отличие от комфортного входа на моей старой базе тут никакой песчаной ступенькой и не пахло. Под заросшим джунглями берегом, с пальмами вплотную к воде, вместо полоски песка была «полоска» из крупных валунов. Да уж, будь волна побольше, выход на берег тут будет тем ещё аттракционом.

А пока я, сидя на здоровенной каменюке, натянул ласты, нацепил трубку и сразу взвёл оба жгута. Полуобернулся, показал «ОК» Каналоа и соскользнул в воду.

Глубина тут начиналась не отвесным обрывом, а хоть и крутым, градусов под сорок пять, но всё ж откосом. Откос состоял всё из тех же крупных валунов.

И только я занырнул, как почти тут же влетел в подводный лес!

Вернее, не так. Тянущиеся откуда-то с тёмной глубины, раскачивающиеся в такт прибою густые заросли длинных, вертикальных листьев не доставали до поверхности метра два. Так что, нырнув, я оказался над ними. Но, всё равно, от открывшегося вида защемило сердце.

От неожиданности? Не-е-ет! Будто я раньше такого не видел. Я поднырнул поближе, и даже отщипнул от одного листа кусочек. Всплыл, разглядывая.

Да это ж ламинария! Черт побери, у меня под базой, заросли ламинарии! Я конечно не спец, в разнообразии их сортов не разбираюсь, но то, что это она — «морская капуста» ‑ я не сомневался!

Я даже откусил кусочек. Она.

Конечно без масла, без специй вкус не тот. Но, ёлки палки! Это же клетчатка!

Да, питательность у неё так себе. А избыток может быть даже во вред — сомневаюсь что у нас с Каналоа есть хотя бы намёк на дефицит йода — питаемся-то мы последнее время почти одной морской рыбой.

Но клетчатка в рационе нужна. Я ради этого рыбу на батат вымениваю, а тут, считай под боком целая плантация.

Снова нырнул, осмотрелся. Плантация не сказать чтоб поражала воображение размерами. В ширину «лес» вертикальных листьев едва ли достигал полусотни метров. В длину… Я поплавал туда-сюда. Тоже не так чтоб много. Но нам двоим… и даже не двоим, если не заниматься промышленной добычей, то хватит на всю жизнь!

Я опять вынырнул, продышался. Так, Скат, ты не забыл ещё, зачем ты тут? С берега что-то тревожно кричал Каналоа.

Я осмотрелся. Ну да, ветер похоже усиливается, и чуть доворачивает. Лучше не засиживаться.

Первый же выстрел, произведённый просто так, не прицельно, куда-то туда, заставил сердце радостно дрогнуть. А ну-ка!

Взвёлся, вложил новый гарпун и развернулся к берегу. Нырнул, зависнув над колышущимся «лесом». И прицелился в виднеющийся крупный валун.

Руку дёрнуло отдачей, гарпун молнией метнулся к выбранной цели.

Да!

Ну-ка ещё раз? И я по очереди расстрелял оставшиеся «боеприпасы».

Что сказать? Конечно, попадания приходились далеко не в центр «мишени». И деревянный наконечник, даже из такого твёрдого дерева как каменное на настоящем камне не оставлял отметин. А жаль, так бы можно было бы прикинуть радиус рассеивания.

Но, по прикидкам, отклонение с пяти-шести метров не превышало ладони. С тех же пяти метров, в ту «мелочь», что здесь называли «крупной рыбой» стрелять не буду.

Но в тунца, точно не промахнусь!

Ну что, дело за линём, и… подходящей погодой? Чёрт побери, неужели жизнь изгоя для меня скоро кончится⁈

Погода ухудшалась прямо на глазах. Только-только я вылез из воды, довольный результатами, только-только вытряхнул воду из ушей и даже не успел ещё поделиться радостными известиями с Каналоа, как ветер усилился настолько, что разговаривать на берегу стало затруднительно, высоко над головой полетели в океан сорванные листья и целые ветки, а дальше, в океане, за пределами небольшого пятачка прям под берегом, покатились здоровенные тёмные валы, все в шапках белой пены. Похоже, вот мы и дожили, до настоящей «ярости духов»!

— Ладно, боец, пошли домой, — объявил я помощнику. — Ближайшие дни на берегу нам делать нечего.

На следующий день ветер вновь поменял направление, и наш южный склон уже перестал находиться на подветренной стороне острова.

Вот теперь-то я увидел, что может тут стихия по-настоящему! Дом наш, раскреплённый меж стволов деревьев трещал так, что временами становилось страшно — не унесёт ли его к чёрту на кулички? Но я успокаивал себя тем, что для этого, придётся вырвать с корнем как минимум два толстенных дерева.

Вырывать два дерева не пришлось.

Всё случилось в середине третьего, по-настоящему штормового дня. Мы сидели в хижине — а куда деваться, когда деревья вокруг раскачиваются как сумасшедшие, и ливень хлещет тугими струями, делая видимость околонулевой.

Каналоа опять впал в ступор, и, похоже, мысленно молился. Я просто валялся на топчане, разглядывая потолок и прокручивая перед мысленным взором предыдущие встречи с будущей добычей. Прикидывал наиболее выгодные ракурсы, прогонял порядок действий.

Что меня насторожило — сам не понял. Просто в какой-то момент тело вдруг, словно само, подорвалось с лежанки. Я ещё успел схватить помощника за руку и рванул в завешенный циновкой дверной проём с такой прытью, что порвал нафиг все завязки, удерживающие нашу «дверь».

В следующую секунду, толстенное дерево, служившее дальней от склона опорой конька крыши, бесшумно стало клониться от склона. И потянуло за собой весь наш домик!

В считанные секунды, на моих глазах, наш многодневный труд, из вполне себе крепкой хижины, превратился в груду обломков.

Долбаное дерево! Ведь к нему крепилась не только крыша, ведь ещё и середина балки, на которую опирался пол была накрепко привязана к нему, а сейчас этот высокий и надёжнейший на вид ствол, вывернуло вместе с корнями и обрушило, проламывая кроны и мелкий подлесок.

И только сейчас я будто отмёрз. В сознание ворвался рёв бури — это не дерево падало бесшумно, бесшумно же складывая нашу хижину. Это просто мозг за несколько дней привыкший к бушующему урагану «отключил» слух. Следующим пришло осознание, что нас заливает ливнем.

— Так, боец, здесь оставаться нельзя. Мы с тобой не терминаторы, и на таком ветру с дождём долго не протянем.

Я оглянулся на Каналоа. Парень, явно впав в ступор, уставился расширившимися глазами на кучку бамбуковых щепок и комок листьев под ногами, что только что защищали нас от всей этой непогоды.

— Очнись, Каналоа, — дёрнул его за руку.

Ноль эмоций!

— Боец Каналоа!

Если бы не подействовало, потом точно залепил бы оплеуху. Но распускать руки не пришлось, парень перевёл на меня взгляд, в который возвращалась осмысленность.

— Пошли, — мотнул я головой.

— Куда?

— А какие варианты? — я нашёл в себе силы хмыкнуть. — Пойдём, осчастливим нашим обществом твою зазнобу.

— Так там же… — он указал на груду обломков, похоронившую весь наш скраб.

— Пошли уже, — мотнул я головой. — Ливень не вечен. Кончится, попробуем достать, что осталось.

— Там же рыба!

— Пошли! Здоровье у нас тоже не вечное, и сомневаюсь, что тут умеют воспаление лёгких лечить.

К домику Фефуя добрались уже ближе к вечеру. Уставшие, мокрые, продрогшие, грязные как две чушки — хоть джунгли и выстланы толстым ковром осыпавшейся листвы, но пока шли по склону падали не раз.

Фефуй встретил нейтрально — пришли и пришли. Мы за последнее время и так его приучили к неожиданным визитам.