— Я тоже так думаю, — поддержала Джали. — Так что переставай киснуть и попробуй посмотреть на всё под другим углом.

— Вы не понимаете! — всплеснула Илейра руками.

— Куда уж нам, — буркнул Десмир. — Мы…

Парнишка резко замолчал. Причиной была полянка, на которую мы вышли. Точнее то, что мы там нашли…

Не раз я выбирал этот пятачок земли с ровным ландшафтом и густой растительностью по краям, для тренировок. Вон, даже бревно, которое притащил, чтобы складывать туда одежду, месте. Сейчас место моего уединения было не узнать.

Траву словно испарило. А на голой земле была начертана гексаграмма, заполненная знакомыми шоденскими рунами. А в её центре находилось обнажённое тело девушки, на котором так же были вырезаны руны. Её кровь пропитала землю. Лицо искажено от чудовищной муки.

— Кровавый ритуал для получения силы, — прошептал я, опознав увиденное.

Мерзкий звук ударил по слуху, заставляя поморщиться и вызывая инстинктивное желание зажать уши руками. Громкий, пронзительный и удивительно гадкий визг. Вопреки логическим ожиданиям, это не Илейра сорвалась от ужаса. Это вопил Десмир. Хотя… это как раз-таки логично.

— Заткнись ты уже! — не выдержала Джали, отвешивая приятелю подзатыльник, от которого тот чуть не влетел в гесаграмму. Взвизгнув, шарахнулся прочь, но наконец перестал издеваться над окружающими.

— Говоришь, кровавый ритуал? — прищурилась Джали.

— Да, — сглотнул я. — У нас так казнят самых страшных приговорённых к смерти преступников, — в меня впились сразу три напряжённых взгляда, — Это не я! Я всего лишь знаю теорию, как и любой представитель нашей расы!

Стало как-то холодно. Неужели только из-за того, что знаю о данном ритуале, меня сразу сочли кровавым монстром?

— Это и так понятно, — пробурчала беззлобно Джали, удивив меня этим.

Илейра тоже смотрела без страха или обвинения. Только Десмир, как и раньше таращился с ужасом. Но ему для этого и повода не нужно.

— Надо сообщить ректору, — тихо произнесла Илейра.

Возразить ей было нечего, и мы устремились в обратный путь. Вот вам и погуляли! Чует моё сердце, это только начало «радостей» данного дня.

Но самое худшее, улегшаяся за несколько дней тревога, после подслушанного в библиотеке разговора, снова накрыла с головой. Верный своему решению, я каждый последующий день присматривался и даже принюхивался к любому встречному студенту, преподавателю и даже слуге. Ничего. Никаких особых ощущений, запахов или особенностей поведения. Самые обычные люди и нелюди.

Но ведь труп есть! И убили несчастную одним из самых жестоких, но энегрговыгодных способов. Другой шоден на территории? Сомнительно. В балахонах или без, мы выделяемся. А с учётом, сколько тут сильных магов, никакая личина не спасёт.

Могли ли наш ритуал провести те неизвестные из библиотеки? Недавно, я бы сказал: это невозможно. Сейчас я уже ни в чём не уверен. Тревожно на душе. Муторно. Будто грядёт что-то гадкое, но нет ни малейшего понимания что, и откуда ждать неприятностей.

Илейра

Сидя в своей новой комнате я пыталась понять, как всё до этого дошло. Собственная жизнь мне казалась бурной рекой, а я в ней щепка, которую несёт бурным течением.

Вчера у ректора нам пришлось просидеть почти два часа. Новый ректор, пришедший на смену Коргану, внимательно нас выслушал. В процессе хмурился, а после велел сидеть в приёмной и ждать, тогда как сам куда-то ушёл.

Надо признать, Эдман Доленс был суровым мужчиной, которому можно было дать лет сорок. Сколько ему было на самом деле неясно, ведь маги могут долго сохранять молодость. После проверки, устроенной безопасниками, которая вскрыла множество неприятных инцидентов и сильно проредила преподавательский состав, ректор Доленс принялся управлять академией железной рукой. Он не менял установленных правил, но теперь их приходилось всем соблюдать. Никакого глумления багатеньких деток над слабыми и безродными. Никакого — делай, что душе угодно и ничего за это не будет, родители всё решат. За взятку и получатель, и тот, кто её даёт рисковали распрощаться с академией.

Нашей элите это не нравилось. Им пришлось серьёзно поступиться привычками и желаниями, и вообще — страх и ужас! — начать учиться. Ведь теперь их социальный статус или толщина родительского кошелька не спасали, преподаватели боялись брать деньги и поддержки вышестоящего руководства не было, потому плохие оценки посыпались на вчерашних отличников, как крупа из прохудившегося мешка. Чтобы не вылететь с позором, им пришлось сесть за учебники.

К тому же, ректор Доленс не обладал слащавой красотой Димса Коргана. Слишком брутальный и мрачный имел вид. Его было легко представить с мечом в руках где-нибудь на поле боя, тогда как ректорская мантия казалась на нём несколько чужеродной. Местные красотки совсем не оценили такую смену руководителя. Никто не пускал на него слюни, что тоже не добавляло ему популярности.

Наше ожидание закончилось приходом людей из имперской службы безопасности. Меня, Джали и Десмира лишь опросили, тогда как Кастиана забрали с собой. Это заставляло нервничать. У меня не было никаких доказательств, но я была уверена, Кастиан не виноват. О чём и сообщила лорду Фернору, когда он вызвал меня для разговора.

— Откуда такая уверенность? — удивился он.

— Я просто… Просто знаю, — смешалась я. — Интуиция.

— Не переживай, Илейра, если парень невиновен, мы это узнаем, — попытался успокоить меня герцог. — Я хотел о другом с тобой поговорить…

Как оказалось, лорд Фернор был категорически не согласен с моим проживанием в бюджетном общежитии. Я его дочь и мне не подходит делить комнату с тремя другими девушками, будто я до сих пор обычная девчонка без роду и племени. Для него это был вопрос принципа, он не хотел, чтобы кто-то говорил, будто герцог экономит на своих детях. Если про Шаона все знали — он наказан, то я…

Результатом нашего спора стал мой переезд в элитное общежитие в комнату для тех, кто «попроще». То есть, для богачей, кто не мог себе позволить оплатить целые хоромы, но был в состоянии заплатить за отдельную комнату соединённую с другой комнатой общей гостиной. При таком раскладе студент получал личную жилплощадь, а ванную приходилось делить с единственным соседом. Не говоря о том, что размер помещений и обстановка были куда солиднее, чем в бюджетном общежитии.

Моей соседкой стала Джали. Герцог совсем не возражал против такого расклада и был готов оплатить проживание нас обеих, если это было залогом моего согласия. Джали дала добро, только после клятвы, что она не окажется у меня или герцога в должниках. Пусть она и пыталась это скрыть, но была рада переезду. С соседками она ладила не лучше моего.

Новая комната оказалась оформлена в бледно-лавандовых и бежевых тонах. Огромная мягкая кровать, вместительный шкаф. Столик для женских мелочей и конечно же стол для занятий. Два мягких кресла у настоящего камина и пушистый ковёр. Больше всего мне нравилось огромное окно, дающее так много света. Конечно, комната была излишне роскошной, тогда как я не привыкла к излишествам, но она понравилась мне с первого взгляда. Такая уютная.