Эта её помощь, которую она буквально заставила меня принять… Сначала я даже разозлился. Зачем лезет, куда не звали? Потом здравый смысл возобладал над глупой гордыней и эмоциями, позволяя отдаться умелым манипуляциям. Только благодаря им, минувшая ночь была тяжёлой, а не адской, как ожидалось. Дед многому её научил.

Затем, к собственному изумлению, я заметив, как она резко побледнела и будто сжалась, вызвал её на откровенность. Выслушал рассказ, больше смахивающий на исповедь. Что сказать… Не просто пришлось девчонке. В слишком короткий срок, вся жизнь перевернулась. Пришлось столкнуться с подлостью, жестокостью и множеством чужих пороков, от которых её оберегал дед. В краткий срок она разочаровалась в элите собственного общества, частью которого стала без всякого желания. И мужчинах, чьё поведение заставило Илейру думать, что с ней что-то не так. Невольно проникся сочувствием к этой маленькой, но сильной девушке. Попытался неумело, как мог, поддержать.

А ещё внезапно захотел и дальше видеть её рядом. Как товарища. Друга. Человека, с которым можно поговорить. Пусть даже к ней прилагались её друзья. Может и с ними удастся поладить?

Что это? Устал от одиночества? Или так сказалось предательство отца?

Сколько бы я не обдумывал случившееся, как бы не искал оправдания, интуиция и знание повадок моих недоброжелателей говорили одно — на такое пойти мог только он. Мой отец. В академию он не сунется. Если я достаточно его знаю, в ближайшее время мне вовсе не о чем переживать. Он затаится. Временно отступит. Чтобы потом выждать удобный момент и нанести удар наверняка.

Не думать! Это слишком… больно. Лучше о чём угодно другом. Например, об Илейре и том, как вести себя сегодня.

Да что, собственно, думать? Я не ветреная девица, чтобы сначала говорить одно, а потом идти на попятный. Попробовать сдружиться с новым человеком? Подпустить ближе, чем привык? Почему и нет? Это будет, во многом новый, довольно волнительный опыт. Даже если я разочаруюсь в своём решении и Илейре, никто не мешает мне вернуться к прежней жизни, а именно сторониться окружающих, не подпуская их близко.

Когда я оказался в столовой, Илейра и её друзья уже сидели за одним из столов, о чём-то оживлённо беседуя. После короткого раздумья, забрал свою порцию еды и направился к ним.

— Доброе утро, — произнёс я, присаживаясь рядом с Илейрой.

Голос звучал привычно глухо, но люди почему-то часто пугались этого. Данную привычку — говорить приглушённым низким голосом, выработал ещё в юности. Когда осознал, что даже среди ровесников мой голос, ну чисто эльфийский колокольчик. В окружении шоденов с их звучными баритонами, он казался особенно неуместным. Привлекал ненужное внимание, потому я намеренно приучил себя говорить тихо и чуть шипяще.

Вот и сейчас, стоило мне открыть рот, как на меня уставились три пары глаз, с абсолютно разным выражением.

— Доброе, — чирикнула Илейра. — Присаживайся.

Она, определённо была мне рада. Оказывается, это приятно.

— Привет, — настороженно бросила орчанка.

Как её? Джали, вроде. В отличии от Илейры, она смотрела настороженно. Словно, ожидала подвоха. Стоило мне сесть, как её лицо вытянулось в немалом удивлении.

Их приятель, имени которого я не запомнил, в ответ опять звучно икнул. Парнишка смотрел на меня с таким ужасом, что я невольно поморщился. Ну как так можно? Кто растил эту нежную ромашку, которая собственной тени боится? Какой из него некромант? Он же от одного вида чьих-нибудь костей в обморок грохнется.

— Джали, Десмир, — взяла слово Илейра, — с этого дня Кастиан будет частью нашей компании. Вы же не против, правда? Он очень славный. Вы сами это поймёте, когда узнаете его получше.

— Хм, посмотрим, — проговорила Джали с ощутимым сомнением.

— Ик! — всё, что послышалось от Десмира.

Я им не больно-то нравился. Решению Илейры позвать меня к ним они тоже не обрадовались, но и протестовать не стали. Точнее, не стала Джали. Парнишка, как мне кажется, при любом раскладе не раскроет рта. Слишком боится.

Покончив с завтраком они решили прогуляться. Осень всё настойчивее заявляла о себе, но пока ещё погода радовала последним теплом. Меня тоже пригласили составить компанию. Посомневавшись, решил согласиться. Устал сидеть в четырёх стенах, выбираясь на прогулки исключительно в гордом одиночестве. В конце концов, если я хочу понять, что такое быть частью группы, не стоит чуть что прятаться в свою нору.

Когда отошли, Илейра начала объяснять своим друзьям причины молчания о родстве с герцогом. В столовой она это делать отказалась из-за обилия лишних ушей. Я всё это слышал вчера, потому не участвовал в беседе. С одной стороны, я её понимал. Она жаждала независимости. Доказать себе и миру, что чего-то стоит сама по себе. И абсолютно не желала быть часть местного высшего общества, играть по их правилам. С другой…

— Зря ты так, — выдал я сам того не ожидая.

— Прости? — обернулась ко мне Илейра удивлённо.

— Говорю зря воспринимаешь ситуацию настолько в штыки, — повторил я и наткнулся на хмурый взгляд. — Мне понятно твоё стремление к независимости, желание быть собой и чего-то добиться. Как дочь герцога ты имеешь гораздо больше возможностей на это. Теперь ты не никто, а целая маркиза. Это сила. Ты можешь постоять как за себя, так и за близкого человека и никто тебе слова не скажет. Нужно во всём искать свою плюсы, а не концентрироваться на минусах.

— Вот! — воскликнула Джали. — Даже шо… Кастиан, со мной согласен! Сколько можно повторять — всё не так плохо. Теперь ты маркиза и об этом все знают. Это привлекает внимание, которое тебе так не нравится. Но никто ведь не может тебя заставить общаться с неприятными тебе людьми. Или делать что-то, чего тебе не хочется. Как дочь столь влиятельного человека, ты можешь делать почти всё, что только хочешь. Не хочешь играть в принятые в этом обществе игры? И не надо! Будь собой. Им придётся смириться и проглотить, даже если что-то не по нутру. Связываться с герцогом дураков нет, а если такой найдётся, ему же хуже!

— Именно — связываться с герцогом! — вспылила Илейра. — А мне хочется, чтобы считались именно со мной! Не потому что я чья-то дочь, потому что сама по себе чего-то стою!

— Так добивайся, — отозвалась Джали. — Просто сейчас это стало чуть легче.

— Они правы, — внезапно подал голос Десмир. — Быть дочерью герцога куда лучше, чем никем. Это сила и возможности. А то, что иногда приходится всё же общаться с аристократами соблюдая их правила… Не так велика цена за полученные блага. Особенно с учётом безумия на которое пошёл герцог, чтобы ты наконец приняла его фамилию и дала ему шанс.

— Сама поражаюсь его поступку, — вздохнула Илейра. — Непонимаю…

— Он тебя любит, — произнёс я тихо.

А по сердцу снова полоснули острые когти тоски и обиды. Начал расползаться яд разочарования в душе. Пришлось сжать зубы, и прикрыть глаза, чтобы отогнать гнетающие мысли.