Остаётся только отец. Он привык контролировать всё и всех вокруг себя. Ненавидел, когда ему перечат или что-то делают вопреки его пожеланиям. Привык жёстко расправляться с непокорными ему. А я сейчас как раз совсем вышел из-под контроля. Отказывался жить по его указке, избрал собственный путь игнорируя его недовольство. Ни кнут, ни пряник не призвали меня к порядку. Любимчиком я отродясь не был. Значит от меня можно избавиться. Стереть постыдное пятно с репутации королевской семьи. Одновременно предостеречь остальных от излишнего своеволия. Уверен, эти четверо должны были доставить моё тело во дворец и всё обставили бы как нападение охотников на шоденов.

Меня душили обида и горечь. До последнего я глупо надеялся, что что-то значу для родного отца. Что несмотря на холодность и безразличие, которое видел годами, ему не наплевать. Глупец. Наивный дурак. Пора повзрослеть и прозреть.

Сильнейшее разочарование разливалось в душе. Не по отношению к отцу, а к самому себе. Сколько ещё раз нужно щёлкнуть меня по носу, чтобы я наконец перестал верить в сказки?

Илейра

Дом герцога Эрвейского напоминает небольшой дворец. Ему, конечно, не сравниться с императорским дворцом, но всё равно это монументальное строение из белого камня с голубоватым отливом производило впечатление. Три этажа, большие окна, подъездная дорожка через сад, где даже сейчас полно цветов. Сразу ясно, люди живущие здесь не знают проблем с деньгами.

В карете я была одна. Лорд Фернор прислал её за мной, но сам не приехал, какие-то срочные дела. С каждым метром, приближающим меня к дому, волнение всё нарастало. От страха меня даже чуть подташнивало. Я знала, эта встреча неизбежна. Пыталась к ней мысленно готовиться, но всё бесполезно. Я всё равно отчаянно трусила встречаться с семьёй своего биологического отца.

Не нужно особого ума для понимания простейшей истины — никто, кроме самого лорда Фернора, мне тут не рад. Для его детей я та, кого он принял сразу и безоговорочно, тогда как им всю жизнь приходилось бороться за крохи его внимания. Для Шаона ещё и причина, по которой его жизнь перестала быть такой лёгкой и приятной. Для жены герцога я ребёнок женщины, из-за которой она никогда не знала любви мужа. Для всех чужая, лишняя, ненужная.

У входа меня встречал представительный мужчина в возрасте. Дворецкий? Или кто он? Не разбираюсь я в иерархии прислуги, не умею определять кто есть кто на глаз.

— Добро пожаловать в дом семейства Фернор, юная леди, — приветствовал он меня с почтительным поклоном. — Лорд пока занят. Я провожу вас в комнату, где горничные помогут подготовиться вам к балу.

— Благодарю, — выдавила я улыбку.

А в голове метались вспугнутые мысли. Правильно ли я всё сделала? Как полагается обращаться с прислугой? Сомневаюсь, что стоит кланяться, но улыбка? Может это уже какое нарушение этикета?

Внутри дом тоже поражал роскошью отделки. Тяжёлые портьеры из дорогих тканей. Стены, отделанные светло-коричневой тканью и деревянными панелями. Люстры с десятками магических огней. Основательная, но вместе с тем изящная мебель, из тёмного дерева. Всюду ковры и картины на стенах. Дорого, очень богато. Но мне показалось всё слишком тёмным, а роскошь нарочито кричащей.

Обстановка потеряла всякое значение, стоило мне заметить Шаона лениво развалившегося на диване и двух женщин, стоящих рядом с указанным предметом мебели. Одна была ещё совсем юной, моей ровесницей, другой уже было около сорока.

Каждый их них рассматривал меня. В глазах Шаона светилась снисходительная насмешка. Будто он увидел забавную, но надоевшую зверушку. Шанира всем своим видом показывала, что она лучше меня. Я недостойна даже дышать с ней одним воздухом. А вот взгляд Ушнайры был острым, цепким. Она, как и её дочь, не считала меня ровней. Для неё я была словно опасное насекомое, которое нужно уничтожить, но страшно трогать, потому что последствия могут быть фатальными.

В моей же голове крутилось — к Шаону Боги явно оказались куда более благосклонны. У него были тёмно-русые волосы, тёмные брови и ресницы, голубые глаза матери. Чертами лица он очень походил на отца. Довольно яркая, привлекательная внешность. А вот супруга лорда красотой похвастать не могла. Её волосы, брови и ресницы — всё было очень светлым. В добавок мелкие черты лица, а кожа ужасно бледная. По итогу вся она казалась невзрачно-белёсой. Словно природа, создавая эту женщину, пожалела красок. Шанира была её точной, более молодой, копией. Наверное, мне должно быть стыдно, но в голове сразу возникло: моль-старшая и моль-младшая.

— Так понимаю, ты ублюдочная дочь моего мужа? — с неприятной усмешкой произнесла Ушнайра, вместо приветствия. — Он приволок тебя сюда, чтобы показать императору, раз тому так хочется посмотреть, но не думай, что имеешь тут хоть какие-то права.

Она даже не пыталась играть радушие или следовать этикету. Максимально грубо и прямо заявила — я тут никто и звать меня никак. Если она хотела меня уязвить, зря старалась. Я изначально не претендовала на какое-либо имущество герцога. Всё происходящее — исключительно его инициатива. Его, и императора. Я бы с радостью осталась в академии.

— Больше не задерживаю, — выдала она высокомерно. — Соро, проводи.

Интересно, она и её дети не бояться так себя вести, не опасаются, что кто-то из слуг доложит герцогу, как они меня встретили? Видимо, нет. Скорее всего, у Ушнайры подобные моменты давно схвачены, прислуга слова не скажет без её разрешения.

Соро проводил меня на второй этаж. В симпатичные светлые апартаменты в лавандовых тонах. Там меня уже поджидали две горничные. Собранные и холодные. После того, как меня оставили с ними наедине начался… ужас.

Сначала меня заставили отмыкать в ванной с какими-то добавками. Тут ничего против не имею, очень приятное времяпровождение, но я не согласна, чтобы меня мыли, словно я сама не могу справиться с подобным. Привыкшая жить с дедом вдали от людей, я вообще очень ценила личное пространство и постоянные попытки горничных в него вторгнуться, заставляли нервничать. Право мыться самостоятельно я отстояла, но пришлось уступить в другом. Сначала мне нанесли какую-то сладко пахнущую субстанцию на волосы, затем обмазали тело непонятным составом, имеющим горьковатый аромат. Не прошло и минуты, как кожу от непонятного средства начало сильно жечь.

— Что вы на меня намазали? — выдохнула я нервно, чувствуя, как жжение нарастает.

— Средство для удаления лишних волос, — ровно отозвалась одна из горничных.

Время положенное для его действия точно не войдёт в список лучших моментов моей жизни. В какой-то момент я даже испугалась, не намазали ли мне нечто подобное на голову? Но нет, там ничего не жгло.

Когда пришло время смывать эту гадость я была рада до слёз. Потом мне помогли промыть волосы. Затем снова мазали тело какими-то составами, в этот раз с приятным запахом. Растирали кожу и разминали мышцы. Стоит признать, кожа в последствии была поразительно мягкой и гладкой, в волосы стали на диво шелковистыми.

Мои кудри собрали в высокую причёску и закрепили заколками с зелёными камушками. Изумруды? Получилось красиво. Но когда приступили к макияжу, я уже спустя десять минут пришла в ужас. Угольно-чëрные брови, ярко-красные щёки и губы, на фоне белоснежной кожи. Я была похожа на шута.