Я улыбнулась, а By Сэк-йи разразился таким хохотом, что чуть не свернул подвесные полки.

— Да, ту, что обвивает мужчин своими чарами, точно змея кольцами. Изящная, красивая змея! — Он захлебывался смехом, чуть не давясь. — Нет, слишком жарко, чтобы думать. Давай выйдем на воздух и выпьем вина.

— Я рада, что мы понимаем друг друга, старый друг. — Я похлопала толстяка по упругой щеке. — Но мне надо нанести еще пару визитов.

Когда я перебиралась в свою лодчонку, меня догнал его шепот:

— Подожди! Что мне сказать этим шумным лена хам, которые были здесь? Зачем ты приходила?

— Не знаю. Скажи, что я заблудилась.

— Ты? Заблудилась? Да никогда!

Когда немногим позже я покидала судно генерала Поу, серебряная луна уже опустилась за холмы и немногочисленные светильники не могли справиться с ночной влажной мглой. Я с трудом различала направление, куда двигаться дальше.

Не успела я отплыть, как моя лодка вздрогнула от сильного удара. Падая, я зашибла ребра о борт и вывернула шею, и лишь крепкая хватка за правило не позволила мне вылететь в воду. Большой сампан, с которым я столкнулась, разворачивался до тех пор, пока мы не соприкоснулись бортами. Внутри я заметила силуэт крупного мужчины, которого пока не могла узнать. В неверном свете ламп сверкнул блик, как от зеркала, потом еще один. Кем бы ни оказался этот человек, у него в руках был меч или сабля.

Я потянулась к щиколотке за своим ножом и сразу услышала свист рассекаемого воздуха. Пригнувшись, я выхватила из-под банки весло, и в этот момент на лицо нападающего попал свет.

Тхаумук Тунгхой Пата смотрел на меня пустыми, бешеными глазами.

Я размахнулась и нацелила удар ему в голову, но весло столкнулось с металлом. Больная рука тут же дрогнула. Меч занесли для следующего удара. Я подняла тяжелое весло одной рукой, держа кинжал во второй, но из-за этого потеряла дополнительную опору и с трудом стояла в раскачивающейся лодке. Следующий выпад мечом был быстрым и практически невидимым, и я поняла, что падаю. Мне оставалось лишь яростно размахивать в полете своим клинком. Мгновение — и вода сомкнулась у меня над головой.

Когда я всплыла, между мной и нападавшим была моя лодка. Я ничего не могла видеть, зато прекрасно расслышала стоны боли. Затем раздался скрип прав`ила, и сампан с тхаумуком двинулся прочь.

Куок Поу-тай стоял у леера моего корабля и протягивал мне руку, чтобы помочь подняться на борт. Я справилась сама и почти бегом бросилась мимо него, разбрызгивая вокруг себя воду.

— Что случилось? — спросил Куок. — Где ты была?

— Не сейчас.

Он последовал за мной вверх по лестнице. Чуть не прищемив ему пальцы, я захлопнула дверь каюты у него перед носом.

— Нам надо поговорить! — крикнул Куок из-за двери.

Я сорвала с себя мокрую одежду и принялась шарить вокруг в поисках масла: светильник уже успел погаснуть.

— У нас с тобой была договоренность! — продолжал взывать незваный гость.

— Ах вот как это называется. Мне-то показалось, что речь шла о брачном предложении.

— О браке двух флотов и браке мужчины и женщины.

— А что тут важнее: флот или совокупление? — спросила я.

— Не будь вульгарной! Я пришел, чтобы завершить сделку. Разве ты этого не хочешь, Йёнг?

Наконец я нашла масло и огниво, вот только дрожащие руки с большим трудом смогли высечь искру. В неверном свете синяк на ребрах выглядел еще хуже, чем ощущался.

Сдергивая одежду с вешалки, чтобы скорее прикрыть наготу, я услышала треск ткани.

— Йёнг? Я знаю, ты меня слышишь. Открой дверь.

— У меня нет настроения для поэзии.

— А-Йёнг, послушай. Я всегда… питал к тебе особенные чувства.

Мне надо было успокоиться. К этому моменту Куок Поу-тай уже прекрасно понимал, что у меня на уме, и мне не хотелось злить его еще больше. Единственное, о чем он не знал, так это того, насколько меня искушало его предложение. Что я получу от союза с таким мужчиной? Несмотря на светскость и мягкость его слов, я прекрасно знала, с кем имею дело. Куок Поу-тай стремился полностью подчинить меня: и телом, и духом.

— Прости. Встретимся на совете, — ответила я.

— Впусти меня! — Он стал колотить в дверь.

— Я не одета.

— Какое это имеет значение? — Дверь вздрогнула от сильнейшего удара ногой. — У нас был уговор!

— Какой уговор? — послышался еще один мужской голос. — Я спрашиваю, о каком уговоре идет речь? Что бы это ни было, он не может касаться семейного дела Ченгов!

Я узнала противный голос Ченг Он-понга. Следом отозвался Ченг Поу-йёнг:

— Что за уговор у тебя был с этой женщиной?

— Да пошли вы… — пробормотал Куок, и я услышала его удаляющиеся шаги.

А следом сразу две руки застучали в дверь.

— Драгоценная тетушка! Впусти нас.

— Я не одета.

— Так оденься! Мы дали тебе шанс. Окружили уважением. Ты обещала вынести свое решение. И что?

— Мы знаем о твоем сговоре с Куоком. Можешь о нем забыть.

На этих словах я рывком отдернула задвижку и распахнула дверь. Мне уже не было дела до того, как я выгляжу.

— Глупцы! — воскликнула я — Да, давайте определимся раз и навсегда. И не смейте переступать порог моей каюты, пока не соберете всех до единого капитанов флота Красного флага. Я объявляю общее собрание, и немедленно! Вперед!

Как-то ребенком я оказалась в центре косяка медуз, и сейчас, в этой комнате, битком забитой мужчинами, чувствовала себя так же. Казалось, если кто-нибудь из них меня коснется хоть пальцем или краем одежды, я обзаведусь глубокими ожогами.

Оба Ченга сидели напротив меня. Круг доверенных лиц дополняли бывший тхаумук Ченг Ята и пятеро других командующих флота, которым мой муж больше всего доверял. Бутыль с вином я забрала у них сразу, объявив, что на собрании из напитков будет только чай. Далее мы обменивались любезностями до тех пор, пока у дверей не обозначилось движение. Если бы меня спросили, есть ли у зависти свой аромат, я бы ответила однозначно утвердительно: именно ею запахло дыхание мужчин, когда в каюту вошел Чёнг Поу-чяй в свободных пурпурных одеждах, достойных сценического образа принца.

Должно быть, вся бухта не спала половину этой ночи. Стены моей каюты содрогались от криков, в ушах звенело от рыка и проклятий, кулаки с такой силой опускались на древесину, что судно качалось на воде. К тому времени, как все угомонились, горло у меня саднило, словно я наглоталась кораллов. Зато нам удалось добиться согласия от каждого участника собрания. Вопрос о новом командующем флота Красного флага был решен.

Когда все разошлись, Поу-чяй остался последним.

— Что случилось? — спросил он.

— В каком смысле? Мы только что закончили выбирать… — Я имею в виду — с тобой. До меня дошли слухи о каком-то нападении. И ты морщишься всякий раз, как наклоняешься.

Я рассказала ему о стычке с тхаумуком Тунгхой Пата. Молодой капитан раз за разом уточнял детали, и его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. В конце разговора он направился к двери.

— Ничего не делай, — попросила я. — Это тебя не касается!

— Подлая крыса на тебя напала; конечно, это меня касается!

— Пожалуйста, не принимай за меня решений. Лучше останься здесь. Мне не помешает компания.

— У тебя пятнадцать охранников за дверью, и не знаю сколько еще на палубе. Тебе ничто не угрожает.

— Но я прошу тебя остаться.

Я отчаянно, безумно устала. Устала от боли, от слез и траура, от необходимости держать себя в руках и не показывать слабости. Устала держать броню в окружении грубых и скорых на расправу мужчин, бояться, что меня выбросят на обочину жизни и все то, что я с таким трудом построила, будет разрушено. И теперь, в этот поздний час, я просто хотела, чтобы Поу-чяй был рядом со мной.

— Не смей уходить!

Но он ушел, так и не закрыв дверь за собой.

Я не увидела, а скорее услышала, как кто-то прокрался в каюту, и тут же пожалела, что оставила дверь незапертой.