Гадатель оказался прав. Сразу же после Нового года зимний муссон утих, как и остальные мои переживания. Безделье позволило мне проводить больше времени с сыном и выполнить свои материнские обязанности. Вскоре его младший брат потребует всего моего внимания, и я вернусь к прежним хлопотам.

Стоял первый теплый день в году. Я предложила Йинг-сэ-ку выйти на солнышко. Четырехлетний малыш пытался вести себя как взрослый и помочь матери преодолеть расстояние до двери, и я была так тронута, что забыла пригнуться и стукнулась головой о дверной косяк.

— Сядь, мамочка, я тебе помогу, — сказал Йинг-сэк.

Я послушалась. Он взял мое лицо в ладони и поцеловал меня в лоб. Хороший мальчик — возможно, слишком хороший для такой жизни. Я была обязана ему, его нерожденному брату, а также себе и Ченг Яту если не Конфедерацией, то необходимостью придумывать новые способы сохранения богатства и власти, сокращая при этом неопределенность и опасность.

Начинать нужно было прямо отсюда, со старой ветхой джонки, в каюте которой я даже не могла выпрямиться, хотя у нас хватало денег, чтобы построить более подходящее для командира флотилии судно.

Мимо проплыл остров Линтинг: мы двигались вниз по течению в открытую дельту. Мы с Йинг-сэком подбрасывали в воздух несвежий рис, смеясь над чайками, которые пикировали за угощением, изредка промахиваясь.

Кто-то крикнул:

— Правительственные корабли!

По крайней мере двадцать военных джонок появились из-за острова. Не о чем беспокоиться. Я продолжала кормить чаек. Мы снова разыграем тот же спектакль, который уже вошел в привычку. Морские канониры дождутся, пока мы выйдем за пределы досягаемости, а наобум пальнут пару раз. Наши корабли сделают вид, что меняют курс. Командиры правительственного флота предоставят отчет об атаке на мерзких пиратов и получат свою награду. Никто не пострадает, корабли останутся целы, все вернутся к своим делам.

Вот только на этот раз правительственные корабли уж слишком увлеклись «своими делами». Ядро упало так близко, что палуба содрогнулась.

— Давай-ка пойдем внутрь и переждем, пока все не закончится, — предложила я сыну.

Так я пропустила первую за год, а то и больше, битву с правительственными войсками. Я представляла ход сражения по звукам орудий и поворотам нашего корабля. Сын неподвижно сидел рядом со мной. Может быть, дело было в почти забытом ощущении морского боя, но внезапно начались спазмы. Пришлось лечь. Интересно, может ли крошечное существо в моей утробе слышать и чувствовать опасность?

А еще я гадала, из-за чего разгорелась битва. Почему мы оказались под огнем и подверши опасности командующего и его сына, все наши амбарные книги и большую часть нашего золота, не говоря уже о жене командующего? Ведь мы только и делали, что торговали пропусками, а это занятие можно было перепоручить другим. Главе Конфедерации и головного корабля нет нужды участвовать в рутинных налетах. Пора бы Ченг-Яту вести себя как повелитель, а не как обычный пират. Возьми тряпку, — попросила я Йинг-сэка, — и смочи в холодном чае.

Сын настоял на том, что сам оботрет мне лицо и живот. Милый мальчик. Я не хотела, чтобы он участвовал в битвах, когда вырастет.

Мы дремали, когда вошел Ченг Ят в поисках любимой сабли. Я знала, что это значит, и не собиралась смотреть.

— Ты видела? Мы непобедимы! — воскликнул муж.

Как оказалось, мы захватили двадцать восемь правительственных кораблей; офицеров казнили, а восемь тысяч матросов получили выбор: смерть или зачисление в нашу флотилию. И все же происшествие меня обеспокоило. И не только потому, что правительство снова перешло в наступление: наши корабли вели себя слишком самонадеянно перед равными по численности и хорошо вооруженными силами, и нас застигли врасплох.

Нельзя сказать, что мы непобедимы: нам просто повезло.

Зато мы были богаты, очень богаты. Флот Красного флага, да и вся Конфедерация плыли по морю денег.

Иногда мне приходилось останавливать себя, находить опору и переводить дыхание.

Богатство.

Можно залезть в сундук и горстью черпать золото.

Богатство.

По щелчку пальцев мужчины, женщины и девушки выстраивались в очередь, чтобы служить мне.

Богатство! Богатство! Богатство!

Раньше я думала, что деньги приходят с властью, но оказалось, что это две стороны одной медали. Богатство служило воротами в другой мир, за пределы отпущения всех грехов. Оно имело большее значение, чем пушки, армии или высокие титулы, дарованные императорами. Деньги дали мне власть над судьбой, чего никогда не смог бы сделать порох. Что же мешало мне наслаждаться этой силой? Глубоко внутри я все еще была жалкой шлюшкой, которая боялась, что в любой момент поток денег может прекратиться, а каждый потраченный медяк отсрочит свободу.

Разве я уже не свободна? Зачем я прячу сокровища в пещерах?

Пришло время пустить деньги на обретение лучшей жизни.

Мы вернулись в Тунгчунг. Теплый весенний ливень омывал бухту. Мы с Ченг Ятом вместе наслаждались обедом в каюте: пряные пельмени из свинины с ароматным белым рисом.

— Представь себе каюту, в которой можно выпрямиться, — начала я.

Муж сунул пельмень в рот и слизнул соус с палочек.

— Командующий Конфедерацией должен плыть на чем-то более грандиозном, чем эта старая джонка, — не отступала я.

Теперь Ченг Ят смотрел на меня с настороженностью кошки.

Я поставила миску.

— Хочу новый корабль.

— А чем тебе этот не угодил?

— Вот чем. — Я задрала ногу и продемонстрировала паутинку шрамов и участки мозолистой кожи. — Занозы. Палубные черви. И еще вот это. — Я ковырнула ногтем темное пятно на доске пола, как крестьянской лопатой, продемонстрировав черную гниль. — Ты давно видел главную палубу? А в трюмах такая грязища, что можно вырастить батат!

— Пора килевать[80], — сказал он. — Хорошенько окурить доски, ошкурить и законопатить. Я вызову плотников… — Даже сотня плотников не превратит это старое ведро в корабль, соответствующий твоему статусу. Как по-твоему, на что похоже, когда ты встречаешься с такими людьми, как Трехпалый, на этой плавучей груде бревен? Посмотри, мы живем как простые рыбаки! Не хочешь судно побольше?

— Мне достаточно места.

— Достаточно места, чтобы все услышали твою глупость.

Я впервые встретила человека, который не хватался за любую возможность завладеть чем-то большим, новым, более могущественным. Иногда смирение — отнюдь не добродетель. Хотя излишней скромностью муж не страдал, учитывая постоянные разглагольствования на тему «я непобедим», которые он обрушивал на любого, кто готов был выслушать.

Ченг Яту пора отказаться от мелких налетов. Разве Трехпалый Ип, глава триады, торгует на улице иностранной грязью? Или генерал-губернатор двух провинций лично стучит в двери, чтобы собрать налоги? Пора наконец оставить роль капитана пиратов и считать себя королем пиратов.

— Почему ты скупишься тратиться на себя? У нас достаточно денег, чтобы построить самый великолепный головной корабль, который видывал свет, — сказала я.

— Женщина, сколько судов в моем флоте? Триста сорок, триста пятьдесят? И за сколько из них я заплатил? Может, тебе стоит достать свои счеты и сложить эти числа: ноль плюс ноль!

— Что хорошего в деньгах, если нельзя…

— Хватит! Сколько раз тебе говорить?! Этот корабль поддерживал меня полжизни. Он принес мне удачу… если, конечно, и нашу встречу считать удачей. Можешь верить или нет, но я верю. — Он похлопал по полу, словно трепал по холке верного пса. — Сколько боев здесь провел мой верный друг? Зачем мне другой корабль? Наша джонка несокрушима. — Муж сунул в рот очередной пельмень. — Как и я.

А потом он снова уехал на очередную охоту за сокровищами. Не было смысла ни спорить, ни присоединяться к нему, поэтому я поселилась в деревне с сыном и его няней А-Пин, заняв пустой дом. День за днем небо обрушивало на нас лавину дождя, превращая дорожки в грязные потоки.