Утром, пока Ченг Ят надевал свою новую форму адмирала черных джонок Императорского аннамского флота, я стояла у него за спиной, разглаживая складки на шелке.

— Женщина, я тебе не сын.

— Пытаюсь помочь тебе выглядеть адмиралом, а не нищим.

Его ворчание граничило с удивлением. Должно быть, муж пребывал в хорошем настроении по пути на свое первое совещание. Я надеялась, что он оценит мои попытки быть настоящей женой адмирала.

Разумеется, в сампане мне не нашлось места. Пришлось ждать, чтобы присоединиться к коку и трем пустым бочонкам из-под масла на наемном пароме до берега.

Не успели мы ступить на сушу, как нас окружили продавцы, наперебой предлагая фрукты, шляпы и амулеты из кокосовой скорлупы. Очевидно, по окрестностям прополз слух, что в район прибыли тридцать тысяч новых солдат. Наверное, на этом пляже собрались все разносчики и воры Центрального Аннама.

Я прошла за коком через поляну среди деревьев и быстро потеряла его из виду в импровизированном городке из палаток. Мужчины, в основном молодые и демонстрирующие свои загорелые торсы благодаря одеяниям, скорее напоминающим набедренные повязки, хаотично перемещались, таская ведра, мешки или тяжелые ящики между группами, которые разжигали костер или собирали оружие. Ярко-красные от бетеля брызги слюны летели со всех сторон. Кое-где волы тащили телеги, бегали стаи одичавших собак. Единственная разница между этим лагерем и настоящим городом заключалась в том, что единственной женщиной в поле зрения была я.

Когда я проходила мимо, разговоры стихали, а в спину мне неслись непристойные комментарии. Я слишком поздно сообразила, что не очень-то практично было наряжаться в обтягивающее красное шелковое платье и брести в одиночестве через военный лагерь, а потому ускорила шаг и направилась к шатру, где, как я предполагала, находился командный центр.

Двое мужчин преградили мне путь — один высокий, другой низенький и пухлый, словно бочонок, — и фальшивовежливым тоном пригласили меня присоединиться к ним в их палатке. Я потянулась за лежащим на земле камнем и на лучшем своем аннамском пояснила, куда именно им следует направиться.

А потом бросилась бежать.

Часовые в форме остановили меня у шатра. Я попыталась протиснуться мимо них, прокладывая себе дорогу локтями, и, задыхаясь, пробормотала:

— Я жена адмирала.

Маленький, усатый, как мышь, чиновник высунул голову и уставился на меня, словно на какую-то дрянь, которую он выплюнул за обедом.

На смеси кантонского и аннамского я просипела:

— Впустите меня! Адмирал Ченг Ят. Его жена.

— Простите, госпожа. Они очень заняты.

Дав еще один шанс своему аннамскому, я мило улыбнулась.

— Мой друг-император внутри? Пожалуйста, скажите ему, что госпожа Ченг Ят-соу прибыла по его просьбе.

Усы дернулись, пока чинуша принимал решение. Голова нырнула внутрь. Затем меня пустили в шатер.

Внутри было жарко и душно; пространство скудно освещалось единственным отверстием в потолке. Все присутствующие мужчин были в униформе: черной, как у матросов Ченг Ята. Я догадалась, что униформа означает принадлежность к армии. Двое мужчин выделялись на общем фоне в бело-золотых официальных одеяниях. Я приняла их за членов правящего клана, хотя они были слишком взрослыми и не годились на роль юного императора. Вместе с Ченг Чхатом они склонились над картой на столе.

Другой человек в мерцающей черной форме что-то сказал членам королевской семьи, затем повернул голову, и я узнала Куок Поу-тая, который улыбался мне через весь шатер. Впрочем, меня было нетрудно заметить: этакая красная слива в джунглях синего и черного. Два члена королевской семьи проследили за взглядом Куок Поу-тая в моем направлении. Я выдержала их внимание, пока они снова не повернулись к карте.

Вдруг из толпы откуда ни возьмись вынырнул Ченг Ят и оттеснил меня в угол.

— Тебя здесь быть не должно.

— Кто сказал?

— Думаю, это и так очевидно. Никаких женщин.

Зазвонил колокол. Присутствующие сбились к одному концу шатра.

— Попрошу кого-нибудь проводить тебя обратно, — буркнул Ченг Ят.

— Лучше попроси дать мне попить. Я истекаю потом от этой жарищи.

Дневной свет залил весь шатер. Одна его стена поднялась наверх, словно занавес.

— Пожалуйста, уходи, но без суеты, — сказал мне муж.

Я подождала, пока он протиснется сквозь толпу, чтобы присоединиться к более высоким чинам, после чего нашла место, откуда мне все было видно, если встать на цыпочки.

Внезапный яркий солнечный свет, должно быть, сыграл со мной шутку: уж слишком странная мне представилась картина. На другом конце плоской травянистой поляны огромные листья целой банановой рощи хлопали, как куриные крылышки; земля грохотала, хруст раскалывающейся древесины становился все громче; целые банановые стебли валились в разные стороны.

А потом из рощи вышло существо, в реальность которого я раньше не верила: невероятно высокое и круглое, с серым валуном вместо головы, крыльями вместо ушей и качающимся змеиным носом. Его спина возвышалась подобно горной вершине, увенчанная корзиной, где сидел человек — крошечный, как кукла, по сравнению с животным, на котором он ехал и которое лишь отдаленно напоминало гладких нефритовых слонов, которых мне доводилось видеть в храмах.

За ним из рощи вышло еще одно такое же чудище и еще одно, спины обоих покрывали разноцветные плащи, а невыразительные крошечные черные глазки поблескивали из-под нависающих век. На одном из слонов сидел барабанщик, хотя удары в барабан едва ли перекрывали грохот, производимый гигантскими тварями. Я стояла на цыпочках до тех пор, пока у меня не заболели ступни, а целая армия слонов — я сбилась со счета на шестидесяти, — растоптав бананы в труху, выстроилась в поле. Животные, у которых на плечах были привязаны круглые щиты, видимо, принадлежали офицерам.

Словно по сигналу, два слона по обеим сторонам шеренги задрали хоботы и издали пронзительный, почти музыкальный рев, от которого у меня пробежал холодок по спине. Не такой я себе представляла армию: передо мной было нечто чудовищное и древнее.

Я опустила пятки на пол, решив, что больше смотреть не на что, и тут снова забили в барабаны и раздался трубный рев. Я поднялась на цыпочки как раз вовремя, чтобы увидеть огромного морщинистого слона, который по размерам далеко превосходил остальных. Монстр вынырнул через брешь в шеренге животных поменьше; у каждой его ноги шествовал пехотинец со щитом. Фигура в шлеме скорее стояла, чем сидела внутри украшенной лентой башенки, воздев к небу меч. Всадник выкрикнул команду, барабанный бой прекратился, и огромный слон остановился в нескольких шагах от двух королевских особ.

Я думала, что меня уже ничем не удивить, но тут слон согнул передние ноги и поклонился. Всадник выбрался из башни, соскользнул вниз по шее слона и приземлился в полном поклоне перед человеком в желтом шелковом одеянии; голова наездника торчала из жесткого парчового воротника, придавая человеку схожесть с коброй.

Я прошептала чиновнику в форме рядом со мной:

— Кто это?

Тот откашлялся.

— Человек в желтом — дядя императора.

— Нет, я имею в виду… того, другого, мужчину, который только что слез со слона.

Чиновник гнусаво рассмеялся в нос.

Армейский офицер передо мной повернулся и прошептал:

— Ты не знаешь? Это генерал Буй Тхи Суан. — Заметив мое недоумение, он объяснил на кантонском диалекте: Командует армией.

Зрители расступились, позволяя дяде императора и генералу Суану выйти из-под палящего солнца. Понятное дело: генералу в тяжеленных доспехах и высоком остроконечном шлеме наверняка было невыносимо жарко.

Генерал двинулся к центру беседки уверенной походкой; так, по моим представлениям, мог бы передвигаться лев. Суан оглядел шатер, прежде чем остановиться перед дядей императора. Мне была видна только пара глаз, остальное скрывал массивный шлем. Может, у меня разыгралось воображение, или же глаза командующего на миг полоснули меня огнем?