Но тут он сам — решил — в последний момент изменить свой столь мрачный и жестокий — «сценарий» где — всё «их» — ничтожное бытиё — наконец-то, должно было — быть поглощенно — его тьмой. И он показал себя, во всей «своей» звериной красе, но не в том — тупом — «беспределе» к которому он — всю свою «новую» жизнь, — столь «усердно стремился», а проявив ту силу что долго от себя — прятал, решив — всех «спасти».

И он, во всю, выпустил всю «энергию» что он в себе столько времени «собирал» и всё вокруг словно в жутком «салюте» — заполонило не тьма, и отчаяние а скорее — прощальная — «волна» его боли и гнева — вперемешку с жгучим — «желанием» — что наконец-то — весь этот «беспредел» — окончится, где «все» обретут «свободу» — и «поймут» всю истинную — «цену — этого проклятия» где их вечно пытались — отвести от их истинного — столь нужного им — пути.

Его воля вдруг обернулась — не просто мощью — но — и новой, долгожданной — возможностью показать — всем — что его — ярость — это лишь «новая тропа» для всех тех кто всё еще бродит в поисках «себя» — и своей «столь долгожданной» — «истины».

«На этот раз всё будет по „другому“» — прошептал Рей, давая понять, самому себе, что «всех» теперь он отпускает и ни чего не просит взамен, показывая всю «суть» той свободы, о которой все так долго мечтали. И чьи сердца теперь наполняла — истинная — и столь — прекрасная — тишина.

И Рей раздался с тихим стоном боли, и словно птица что срывается с цепи, бросился — на своего главного противника. Он решил — покончить со всем этим сразу и на всегда. Дабы не было — более — не фальши — ни гнили а была только — та — истинная — правда — что ждала их — всех — на своём «истинном пути».

И всё поглотил — «туман забвения». И с каждым, шагом, — его, все новые действия, словно меняли всё вокруг — и время как будто замирало, и вместо жуткого ужаса, и гнетущей безысходности — его окутывала тишина, которая становилась чем-то большим и чем-то — столь прекрасным, куда — он — теперь должен был — «прийти», и на — «самом» — краю всего, «этого» безумства — наконец — узреть — ту «суть» где он был — уже готов — к последней — «битве»!

Рей — медленно выдохнул — словно давая волю тем — давно — позабытым чувствам — и с «дьявольской улыбкой», на его — измученном «лице», — проговорил те — столь долгожданные слова. «Да начнётся — моё, новое — „просветление“! А ваш — жалкий — „конец“ — я в этот раз — с удовольствием — пронаблюдаю»"!.

И его руки, вдруг вцепились в этого «ублюдка» — намертво!

И внезапно всё — прервалось и он «увидел».

Его не провалило и не сбросило в другую «мерзость» как обычно — всё было «другим». И чем больше Рей вникал в эту новую «атмосферу» тем яснее он понимал — что все те — истязания и страдания что он так старательно копил в «себе», как и эта «фальшивая битва», которая продолжалась «вечность» наконец — нашли свою развязку.

Мир не разрушился — но он поменялся! И чем больше «его взор» улавливал этих — новых оттенков тем он отчётливей ощущал — как все те притворства которые — он так яростно «требовал от этого мира» — начали испарятся — словно те обноски, что мешали ему увидеть — самого — себя!

Теперь его «глаза» перестали что то «выискивать» — словно в поисках очередного — проклятого «отражения» — он теперь — видел всё — что так долго — старался от себя отмахнуться, но пришло время — всё это принять — и наконец — найти то — долгожданное — освобождение где «осознание всего этого» — было для него — на много — более — важным и ценным чем его бывшая и бессмысленная — «война».

«Похоже что „проклятие“, всё же — закончилось!» — в «полголоса», со смирением произнёс Рей и, его уста, как бы — растянувшись — не то в «оскал» не то — «улыбку» как будто давала — понять — всем что — его — приходу — конец, но этот конец был для всех них — как глоток столь долгожданной и столь желанной — «свободы» — где он больше — не — «раб»! Где его — больше никто и никогда — не посмеет — ни «приказать» и ни чего — от него — «не требовать».

И все те «маски» с — его врагов наконец то — сорвались, показывая — весь их — «гнилой и жалкий нутро». Там где ранее было — «величие и мощь» — остался лишь — лицемерный и пошлый — «фарс», — где не было больше — ни силы — ни власти, а где их души — ждали не «пощады» а только — того — «неизбежного покоя» — где все они — станут — лишь — «не нужной — пылью».

И Рей, улыбнулся и посмотрел вниз.

Рей, словно вырвавшийся из преисподней демон, стоял посреди разрушенной арены. Но это были уже не просто руины из камня, нет. Это было скопление тьмы и отчаяния, из которых поднимались ошмётки его прошлого. Того, где его вели, как марионетку, где им помыкали и унижали, где он бился как муха в паутине. И вся эта гнилая пошлость, с таким наслаждением тянулась к нему, как к прожженной «дыре» в старом одеяле, не способном — больше — его согреть.

Но теперь всё поменялось. Он уже не та — тряпка что висела на верёвках. Теперь всё было — его. И эти руины, стали — его территорией, где он был готов — устроить такой фарс — что не было равных, нигде — и некогда, понимая, что с каждым вздохом он всё больше и больше превращается — в чудовище из самой страшной сказки. И даже вся «тошнотворная память» что он так тщательно собирал — в эту столь «унылую» вечность — теперь была словно — приправой для столь — мерзкого и отвратительного — но в то же время — такого притягательного «блюда» что он готовил — «для» — своих — давно ждущих и столь проклятых — «мучителей».

И все прежние «чувства» — и от «глупой надежды» до жгучего — и пошлой — ярости — вдруг обратились — в спокойный и чёткий «план действий» словно некий «маньяк» с хирургической точностью готовит своих — и давно обреченных — «жертв» к неизбежной — и кровавой — смерти. Его «руки» — ощущали свободу, а тело вибрировало от — извращенной — и мрачной радости, как — будто всё, шло именно так — «как и должно было быть», и как будто сама «безысходность» вдруг отступила в сторону, приготовившись к той самой «буре», что — он — так тщательно, и столь трепетно — собирался — сейчас — устроить.

И вся та «злоба» что давила на него, — превратилась в «прилив сил», и от понимания что все его прежние страхи стали — его «спутниками» — на его «истинном» и теперь столь жутком — «пути» — он опять — презрительно — «улыбнулся», демонстрируя всему — миру — свою «неизменную суть» где ему уже ничего не мешает для столь — долгожданной развязки. И что «все» их проклятые — «вопли» не были — «приговором», для «него» — а стали всего лишь — звоном его цепей, что наконец таки «спали», разрывая всякую — «фальшивую связь» с тем проклятым — «прошлым» где — он «был никем».

Вместо привычной безысходности и уныния, что вечно от него «требовали» — его, мрачные чувства теперь стали более пронзительными и ясными — и чем больше — вся его ярость — «рвалась» " наружу" — тем сильнее он — чувствовал — всю силу и мощь — что наполнило его «искаженную натуру», и ту долгожданную «свободу» что была так близко — и так манила — его.

И его взор устремился — к трону. Там, словно истукан застыла старая и уже потрескавшаяся глыба — «убогости», чьё — фальшивое величие вдруг, превратилось в жалкую и напыщенную — «истерику» с криками, которая выдавала, «всё — без прикрас», всю её — «изгнившую суть». И где всё то — былое «величие» превратилась, — в жалкую пародию на — изжитые — «страдания» и тупую, бессмысленную — «надежду», на «чьё то прощение», в том месте — где оно было просто — «не возможно» и где — все «виновны» и где нет «никакой пощады», и все те «старые» и проклятые «мечты», так же рассыпались в пыль, показывая что — даже они — теперь — всего лишь — его «рабские марионетки» и теперь должны подчиниться только «его воле», и ни кому — более, давая — ему — долгожданное «удовлетворение» его — столь жуткому — «азарту», где всем — будет — на конец — показано — истинная — «цена — их жалкой жизни». «Время пришло „уроды“» — тихо прошептал Рей, и его зубы — ощетинились — в новом — столь отталкивающем — «оскале», а зрение — словно — приняла новый облик «искаженного» и «презрительного» безумия — словно — «демон» на долгое время — «затих», дабы в последствии — с новой силой — «проявится», во всём своём столь — «неприглядном — мраке».