И он наконец — «собрался» для этого — своего «танца смерти» и «его душа», от вида «всех» его «старых знакомцев» что так старательно всё время — от него «прятались» вдруг запылала — такой жуткой — и необузданной — «яростью».

И как только он коснулся той знакомой и «гнилой» монеты что вела его на протяжении всего пути — «туда» — где всё должно «кончится», из него со «всею мощью» пошла энергия что сметала — всё — и как «недоделка» на «свалке убожества», так и тех «создателей» — которые считали себя — «выше всех» и чьи «жалкие тени» он по прежнему — «видел» — что тупо «ожидали», его прихода, на той столь «давно — изжившей» себя, — «площади».

И «оно» словно давало ему — и «прощенье», и — столь «долгожданную — надежду» и в тоже время подстегивала его «дикую ярость» что рвалась из него — как «из заточения» — в безумном и бессмысленном — «порыве».

Рей — медленно и словно — «издевательски» поманил всех «пальцем», в столь — «безысходную тьму» куда всё время, они — так сильно — пытались — всех его затащить — и тут все его «бывшие попутчики» что тряслись до селе, от ужаса, в преддверии неминуемого «конца», вдруг поменялись — не только в «лице», но и всем — своим — существом.

Кровопийца — со страшным криком рванулся к нему и как бешеная псина понесся с «мечем на перевес» и его «гнилая пасть» прошипела. — «Ты, червь, так и не понял — „какое дерьмо“ мы „натворили“!»

«О, так ты всё таки — можешь говорить⁈ Да ты „само совершенство“! — от этой „заслуженной похвалы“ — рот — Рея — сам собой — расползся — в жуткой и такой — кровавой — улыбке. — „Это ты на "новое представление“, напросился?»

Рей тут же рванул с «места» дабы как «бешеный зверь» растерзать эту — столь — бессмысленную и такую — надоевшую — ему — «мерзость». И как «птица», что сорвалась с — грязной клетки — он помчался — во все — тяжкие — демонстрируя свою — истинную — суть, не как того, кто должен был страдать, а того — кто теперь будет «играть», и чьи «правила» будут — во вселенной — теперь — в «ходу».

Вся сила которую он собрал и которую «приручил» теперь должна была показать свою «мощь», и он — был — «полностью готов» — не только «бить» и «рвать» — а как и «хотел», смаковать и — и по настоящему «наслаждаться» тем зрелищем, которое он так долго «ждал».

Но тут, в ту самую секунду, Рей увидел — как один из магов — как безумная «белка» вонзил свой убогий «посох» прямо в сердце Кровопийцы.

«Это, моя, — „цена“ — за мою — „долгую и убогую «жизнь»«! — прошипел "маг» и его рука стала обрастать — «плотью и кожей», а сам он, стал стремительно наливаться силой и мощью, давая понять — как он все таки — «сильно» — хочет быть «не рабом» — а — истинным «свободным» «существом». И тут всё — опять — сменилось. На место Кровопийцы тут же бросился Малефикус — изрыгая нелепые проклятья и показывая как и прежде — своё «зверское нутро» и стараясь «урвать свой кусок от этого пирога», и всё больше понимал что он больше — не «палач» не — «судья» и даже не тот кто тут — всем руководит — а просто — «никто» — для «них» — что тут со всеми играется — словно с «марионетками» — которых давно пора — выбросить на — свалку — истории. «Да вы "клоуны»! Вас что — реально на — «цирк» здесь «выпускают»⁈“» — с едким сарказмом, прошипел Рей.

Его зрение, наполнила, красная пелена, и вместо «хаоса» — где всё менялось и «рушилось» в убогих корчах — его теперь — облепило — какой то — животный — первобытный — восторг — где — его душа всё так же желала — «кровь», — где он вновь превратился — в старого и истерзанного — «зверя» — что так и не сумел — вырваться — из оков своего — и «чужого» — «проклятия» что всю его столь бессмысленную жизнь — постоянно — тащил его — в пропость отчаяния. И когда его тело рванулось «вперед» — он словно, опять сорвался с цепи и все «эти» «страдания», «пошлость» и всё это «бессилие» вырвалось из него — в виде жуткого, — и такого — долгожданного — «рев» — и в его глазах разгорелся пожар что грозил испепелить — всё это дотла.

И Рей, что и не заметил как — вдруг оказался, прямо перед этим «прогнившим троном» — на котором трясся — в предсмертных «конвульсиях» его главный мучитель.

«Ну, что „тварь“ — пришел твой час!» — прошипел Рей — извиваясь и трясясь от предвкушения — столь желанного «триумфа».

В ответ его «хозяин» — разразился — придушенным «смехом», в котором он пытался «скрыть» ту жуткую — боль что теперь заполняла его — всю — убогую и прогнившую — «сущность». «Ты! Ты просто дурак! Ха — ха — ха! Ты так ни чего и не понял!»

Рей всё проглотил. И как и хотел — теперь он чётко видел — «истину» — где этот «падальщик» как «глиста», корчился перед ним, от бессилия, от злобы, и от понимания, что — пришёл конец — всей их «бестолковой — затее», где не «было», ни каких «победителей», ни «славы», ни даже — какой либо — банальной «выгоды» кроме как, вечно — гнить в собственной «ничтожности».

«Но, ты прав! Я и вправду — очень „тупой“„! — хищно прорычал Рей, со злобой вглядываясь в это отвратительное и мерзкое — "отражение“. — » И за это, ты сейчас — расплатишься! Со всем — своим, лицемерным и — столь никчёмным — «существом»«!»

Рей не дал ему — договорить и обрушил на него всю мощь своих сил и гнева, и тут же всё закрутилось в таком жутком «водовороте безумия» где не было места, не логики не «смысла», а лишь та жажда «уничтожения» и ту дикая и животная ярость что «трепетала» — «у него» — в самом сердце, которая, как лава вулкана вырвавшись из «бездны» — его «сути», не собиралась уже ни чего щадить.

Он бил своего мучителя, пока тот не упал на землю, а когда он лежал перед ним без чувств, Рей откинул его в сторону и снова и снова ударял, «сокрушая», «переламывая кости» вырывая всё — из него — на «куски» показывая тем самым — что не «пощады» и не сочувствия от него больше «не будет». Вся та ярость что таилась внутри Рея и которую он так долго «сдерживал» — наконец, прорвалась и поглотила не только тело но и ту жажду к мести. Рей наконец понял, он больше не «играет» а танцует свой танец — перед самим «ничто» давая — ему наконец то — насладиться его «бессилием».

«Вот и конец — твоей бездарной игры! Настал твой — "чертов конец»«! — прошептал Рей и прижав свои ладони к убогому телу своего бывшего "владыки» его глаза вновь полыхнули багровым пламенем, изрыгая — такой дикий «ненависть» где всё — просто и с «концами», «рвалось и искажалось», ломая их все «фальшивые законы».

И чем больше — он «вбирал в себя» и «поглощал» ту старую «волю», где он был всего лишь — «марионеткой», тем больше росла в нём — понимания — своей — «настоящей силы» что не имело ничего общего, с той — убогой — «злобой», что так долго его «управляла» и как итог — его душа — вдруг «почувствовала» — ту самую — столь «долгожданную» — и желанную «тишину», в которой он как — «никто другой» — нуждался, в этом — мире — «фальшивой бессмыслицы».

И в это момент перед глазами Рея снова вспыхнуло — окно — где — он увидел себя — со всей той болью что ему пришлось пережить, и с той жестокой злобой — что все это — время — «пытались использовать» все — как тупое и ничем не скреплённое «мясо», и в этих ощущениях, он почувствовал — по настоящему себя — свободным. «Новое рождение» ждало его уже, совсем скоро и в это нелёгкое — «мгновение» — он «отпустил» — прошлое, как надоевшую «нагрузку», что не давало ему покоя и что всё это время, так яростно — его — на себя «натягивало».