И всё чаще, с «обратной стороны» этого «прошлого», на него с болью и печалью смотрел он сам — молодой, глупый и доверчивый, всё еще «верующий» — что когда ни будь — в его жизнь — прорвётся — лучик «света» и заставит забыть обо всей этой грязной безысходности.
Именно тогда он вновь вспомнил свой «старый план» — когда он от всей души хотел вернуться домой. И увидеть тех, кого он, когда то «бросил» и на чьи «беды» ему тогда, — не было — «никакого дела», кроме «своей личной борьбы» где он всё хотел, лишь, быть — «кем то» и стать чем то, но все попытки вели — в вечное и такое «беспросветное» «ничто» и всё «почему то» всегда заканчивалось тем, что он — так и — оставался — на — «обочине», всё той же — «грязной реальности» — как старый и никому ненужный — «хлам» в «этом чертовом мире» где теперь, он наконец понимал. — «Что на самом деле происходит».
Но всё это — были не «его мысли», — и не «его желания», это было «их воля» тех паразитов, что правили его судьбой — и Рей внезапно понял — что за эти нити — кто-то так старательно «держал» его в руках и заставлял снова и снова, бегать «по кругу», обманывая себя, и окружающих, пытаясь вырваться «на свободу», — через боль, и безысходность!
«Хватит! Надоело! Скоты! Я тут не „баран“ для вас — чтоб вами управляли всякие — самовлюблённые „психи“, что считают себя „выше“ других лишь за счёт — своей тупости и гнили!» — выкрикнул Рей со всей своей «новой мощью» — отшвыривая из памяти — все эти «жалостливые видения», и устремился дальше, словно зверь, с яростью поглощающий свою очередную и долгожданную — добычу. Он пошёл вперёд. Он всё понимал. И теперь ему была видна, истинная — «цена свободы» и сколько — «убожества» за нее нужно будет заплатить и что с «этим» — совсем «скоро» ему «предстоит — "справится» — в этом, убогом и прогнившем мире где — всем управляет — не какая-то «воля судьбы» а только тупая «злоба», и желание властвовать «всегда и без ограничений» — где «раб» никогда не сможет «обрести волю», а будет вечно терзаться в бесконечном и бессмысленном — «тупике отчаяния»!
И снова — его повело. Он стал бежать сквозь эти искаженные «воспоминания», что мелькали перед его глазами, как обрывки старых фильмов, стараясь как можно скорее покинуть, все эти — столь надоевшие и «фальшивые руины» — его прошлой «жизни». И Рей понимал. Его новая сила ведет его не к мести, а к освобождению. Он знал — где его цель, а в этом кривом лабиринте, его ждут не призраки старой боли, а новые и более изощренные и жуткие «искушения» где его будут — проверять на прочность — снова и снова — дабы доказать ему, что, всё — «это» — бессмысленно. Но — Рей — уже был — «другим». Его «извечные муки» с каждым шагом — перерождались — в новые — и совсем «не знакомые» ощущения, что были пропитаны — злобой и таким отвратительным, и «не сдерживаемым» предчувствием чего-то — совершенно «нового» и не подлежащего какой либо — «старой — и гнилой» — логике" что все еще теплилась — в этих старых и проклятых — «сердцах» его давно «заждавшихся » — «истязателей» и что его «ноги» опять «вели вперед» — а не назад.
И чем дальше он бежал, тем громче становился — его — внутренний — и «дьявольский» «смех», который он уже не в силах сдержать и тем сильнее на него наплывала — его — столь — любимая — жажда — «насилия и безумия», где вся его — «прежняя» боль и все его — былые «терзания» наконец-то, стали — для него, лишь стимулом, дабы, всем тем ублюдкам, — «напомнить» что есть в этой — чертовой вселенной — что-то более — жуткое, более сильное, и — более — столь «непонятное», чем все их, лицемерные и такие «жадные» — «хотелки». И от этого его шаг ускорился, а его глаза сверкнули диким и первобытным азартом, где — как в жутком «предвкушении пира» все ждал — когда его — звериный — оскал, окончательно «сорвется» и навсегда — и на весь этот пошлый мир — принесёт — свой долгожданный «конец»!
Глава 44
«Цена дружбы»
Рей, уже не таясь, рванулся в проход, где за жуткой и тошнотворной пустотой его уже ждала — «его истина», в объятиях той силы, которую он так жаждал, но что его ждало в итоге, он даже себе не мог вообразить.
Он пролетел через бесформенную «кашу» из красок, и звуков и внезапно его ноги снова коснулись «твердой земли».
На этот раз его не встретили — ни пугающие тени и ни «монстры прошлого» а «знакомое» и удушливое «лицимерие» из его столь ненавистного мира. Это было его «родное» захолустье но словно «закатанное в грязь», где всё вызывало у него отвращение, которое и влекло его вперёд — к своей — заветной «цели», что он — так долго — пытался найти. Рей огляделся. Теперь он был один и всё его тело пульсировало, словно запертый зверь в клетке. Но что то мешало ему. Это была — какая-то тягостная пустота, как будто — с него что то — «забрали» — словно часть чего-то — очень ценного — и необходимого. «Ну же, где, тут мой чертов "смысл»«! — злобно проворчал Рей, сжимая свою "проклятую монету» и в «пустых глазах» внезапно мелькнуло — что — его старые «грехи» снова напомнили — «о себе». Он пришел в место — где он когда-то был «рабом» но теперь он был — уже — не марионеткой, он всё ещё, искал то — где его разум мог на конец — прийти — в ту и столь вожделенную — им — «безысходность», где он был готов ко всему.
Рей понимал — что впереди, его ждёт не «простая прогулка» а сражение — не только с сильными врагами — но и, с теми «тараканами», что так и «рвались наружу» — дабы забрать его обратно в «старую трясину».
Но на этот раз — он — будет силён как никогда. Он теперь чётко понимал — что такое — «быть свободным» — где никто и ни что — больше не должно — сковывать — его воли — в его столь — «кровавом танце».
Рей, как и в прошлые разы, — чётко знал — где находится «его враг» и теперь — как «одинокий волк» что настигает «свою добычу» — направился «туда» где ждал его тот — «кто» всё время, — так старательно играл роль — «палача».
Он вышел на площадь. Но на этот раз это место походило — не на проклятую Арену — а скорее на мрачную и лицемерную театральную сцену, где декорациями были дома, магазины и прочие остатки старого и прогнившего мира. И все те «тени» что ранее его так сильно пугали, здесь — стали — словно — его «марионетками». Он с удовольствием поймал в себе эту мысль — и решил, что ему пришло время дать всем «понять» — их «истинное место», — «там» — где — у них нету выбора. «Давно пора этих "тупиц» — «поставить на место» — презрительно улыбаясь — проговорил он, и как никогда, с таким чувством «свободы и ненависти» одновременно — сжал в руке — «заветный талисман» и продолжил свой столь мрачный и ужасающий — путь — вперёд.
В самом центре площади, на высокой сцене, походили на тусклые тени стояли знакомые фигуры. Все те кто «поклялись» что пойдут — за ним «до конца», они — словно по чьей то команде — «застыли» — в безысходных — позах — а их злые взгляды были — направленны — прямо — на «него». И от этой тишины — от этого спокойствия — которое на самом деле — было — просто — ' фальшивым спокойствием' — у Рея — в крови опять — что то «кольнуло».
Малефикус что-то злобно шептал и корчился, от собственной, «бессильной» ярости. Кровопийца всё также в «пустоту» взирал, понимая что всё это было зря, а те — «трусливые» — маги как всегда, жались — «кучей» стараясь спрятаться за чужими — спинами, улавливая все то — «отчаяние» — которое их накрывало — с каждой — минутой — ожидая — «неминуемого краха» от — «своих же рук».
«Ах, какие „милые“ „соратники“„! — с издевательской усмешкой — подумал про себя Рей. — "Вот они все — и на самом деле — так "стоят“„, чтобы потом «играть», в «моей» столь прогнившей — "пьесе“»!
Рей, приготовился к новой и — неизбежной — битве, готовый в любой момент, «нанести удар», когда вдруг его окутало дикое чувство отвращения. Это была не злость, не гнев, не ненависть, а откровенное — отвращение — ко всему тому «лицемерию» что его окружала и от чего в душе поднимался только тошнотворный и гнилой привкус — того — что ждало его — всё дальше — на этом «проклятом пути» что — теперь — так долго — и так «бесстыдно» — проложила — для «него», столь убогая и такая фальшивая — «судьба». И чем дольше он был — в этом «отвратительном месте», тем больше он начинал «сопротивляться», понимая, что он здесь — чужой, и всё что его тянуло сюда — как бы «препятствовала» — ему до конца — стать тем — кто бы на самом деле — «сбросил» с себя эти — жалкие «цепи».
