И чем «сильнее» эта ярость переполняла его, тем больше его, «новая сила» наливалась — уверенностью — и жаждой новых — «извращений», превращая его из прежнего, побитого и «униженного жизнью», «героя» — в «зловещую тень» — на троне — где ему отведено — право не «прощать», а наказывать — по — «своей воле», и давать — тем, кто когда то — так сильно помыкал и надругался — почувствовать — на «своей шкуре» — весь тот «страх», и ту «тошноту» что он так усердно и так долго — в себе — пытался скрыть!

Рей не торопясь, сделал еще шаг. Его тело наполнилось мощью — а разум пронзила — дикая «злобная» — и уже такая — «родная» — «жажда мести» — где теперь он готов, как истинный «художник» нанести последние — и самые важные — «мазки» на «полотно их жизни» дабы всё здесь — «перекроить» по — «своему» — давая всему миру и «им» понять что — они теперь всего лишь — «пыль под ногами», и — что только ему — ведом — «тот путь» что ведет их — не к «спасению», и «прощению» а к долгожданному — «их — концу».

Рей медленно поднял голову и увидел, как его «бывшие » друзья и враги жмутся за его спиной в немом «молчание», ожидая своей «закономерной» — и такой же «бессмысленной» «судьбы» — словно они в очередной раз, были «предоставлены» — «на растерзание» — более сильным и проклятым «кукловодам», чем он «является» — в данный момент. Он окинул их взглядом — и словно, «рассмеявшись» — он их всех «зачеркнул» из своей памяти, ибо все они, отныне — становились для него — не больше чем — ненужный и надоевший хлам, которого скоро он отбросит в сторону и больше ни когда — к нему, не притронется, как бы они его — не просили — как бы они не умоляли — «пощадить» — их убогие «сущности» где все их чувства превратились — только в — «гниль», которая лишь отравляла «его жизнь», а взамен — ни чего не — давала.

Он опустил взгляд на свои руки, где его пальцы крепко сжимали тот — «проклятый амулет» и словно — от прикосновения — из него начал исходить — тот, зловещий, и уже ставший для него родным — красный и удушающий свет. Этот свет, толкал его вперёд — показывая что там — его «цель», и что все его страхи — всё его прежнее — «бытие» теперь осталось далеко позади, и то, что ждёт его — в самом «конце» этого пути — стоило — даже — той ужасной «боли» которую ему пришлось «претерпеть». И Рей почуствовал что настал этот долгожданный момент где — всё должно решиться и все те — извечные вопросы и вечные мучения — найдут свой — столь желанный — ответ.

«Ну что же, мои — „уважаемые“ — „собутыльники“ — похоже „вы“ так и — ничего — не поняли!» — саркастически, произнес Рей и его голос наполнила сила, отчаяние и злоба. И «тут» он — поменял своё решение, что было на «секунду», — одарив — «всех их» — своей снисходительной — «смертью», как ранее «подумал он». И в глазах его блеснула жуткая — и столь зловещая, хитрая — и циничная улыбка. А все его слова, походили, словно выстрелы «из арбалета», показывая что теперь «он» — полностью — готов к их — последней «игре» где всё будет решатся, «не по воле силы», а по правилам того, «кто по праву это заслужил» — и никто из «них» в эту игру уже — более — «не играет» — а только «он один», где он «кукловод» а они " лишь — старый и — жалкий хлам", «который» пришло время — «оставить — за бортом — его новой — "реальности».

И вот — когда — он увидел всё это, как в замедленной съемке — всё убожество их прошлых страданий, где он — столько — всего — должен был пережить и где — он теперь «стоял» как тот — истинный — «хищник» — который ждёт момента — что бы напасть на «жертву», и что — «его час» пришёл, он развернулся и направился к тому порталу где ему «маячило» нечто жуткое, зловещее и прекрасное — в своём безумии, что наконец, должно было — завершить, весь — его «долгий путь». И с напускным равнодушием, по-настоящему — в глубь души — ухмыльнулся — как будто всё шло именно по «его» намеченному и столь мрачному — плану:

«Идите — все — к „чертям собачьим“! Ваша роль в моей истории — подошла к концу. А на прощанье — запомните, вы — всего лишь — мусор!» — злобно и цинично прошипел Рей, со всей ненавистью, ко всем «этим жалким отбросам» и всем тем — «богам» — «мерзкого и гнилого мира», и на последок словно с ядом выпустил в пространство свой, зловещий и такой ненавистный смех, от которого в воздухе аж задрожало от предвкушения его новой — но такой «противной» и такой мрачной и злобной — «сути» и как «он сам» наконец то — решился — всё — «поменять». И словно сорвавшийся с цепи, несясь на всех порах — он шагнул в ту зияющую и такую — «сладкую» — и тёмную — бездну — где ждала его — только — свобода и — ничего — кроме. " И пусть «они все», там — развлекаются — без меня!" — на последок ухмыльнулся он, бросая «прощальный» взгляд — в пустую — и тёмную даль, давая всем, и себе, в том числе — ясное понимание — что его уже — ничто и ни кто — не в силах — остановить. И, пришло время — заканчивать это — «жалкое и бессмысленное» представление.

Рей замер на грани портала, словно хищник, что выслеживает свою добычу. Те образы, которые так долго терзали его, наконец-то отступили, словно их смела бурная река. Он ощутил, как вся эта «бесконечная» унылость, и «вся та гниль и мерзость» старого мира, — отступает назад, обнажая иную, куда более зловещую, но манящую перспективу. Как будто старое «мозаичное полотно», составленное из фрагментов былой жизни, — вдруг рассыпалось на осколки, обнажив под собой, грязную, но столь вожделенную — «истину», где все его «грехи» обретали — более жгучий смысл и где все его действия должны были обрести — новый — «зловещий смысл» в этой — столь мрачной и такой — кровавой — «симфонии», что так ждала своего — часа. И как он уже давно — понял — все те прошлые «обманы» и «фальшивые» «улыбки», чьи маски он — так старательно — пытался сорвать — как ненужную шелуху — они все оставались «там» — на грязном лице этого прогнившего «мира», что всё ещё «ждал», что «он» — на них — «обратит» — свой столь «мрачный взор» — что бы показать им — своё — «жалкое бессилие», и чью «жалкость» — он готов был, снова и вновь — при любой — «возможности» — всем показать! И вот настал момент — отпустить старые страхи — и дать дорогу — «новомощному зверю», что так долго «ждал своего часа» для этой «жалостной резни»!

Он вновь ощутил — внутри себя, тот жгучий порыв, когда его сознание, внезапно наполнилось — первобытным и диким «гневом» — от «бессильной ярости», — что он так старательно пытался всё это время сдержать — но она как нечто большее всё таки победила — и все его старые «страдания» вмиг переплавились — в дикий и жадный — призыв ко всей той — «нечисти» что всё еще оставалось на окраинах — его старого — мира, и где «его рука» наконец-то — будет — той — «волей рока», что и должна «погрузить» их всех — в «бездну мрака», и — такого столь желанного «небытия».

Рей стиснул зубы, ощущая как его кости — с каждым мгновением — «наливаются яростью», и, как ни странно, от того его ухмылка стала шире, а его «новый голос», зазвучал не как «мольба раба», а скорее — как зловещий «зов», дикого и проклятого «зверя», которому, больше — «ничего и ни кто» — не был — «указ». И от такого «чувства» — его нутро — вдруг наполнила — странная и «хищная тоска», — как будто — «кто-то близкий» которого он когда то — «считал» — частью — самого — себя, внезапно — исчез, и где-то «в глубине» этой мрачной пропасти его — отчаянно «ждал» — показывая — на все свои — бездарные потуги.

Он больше не был «тем прежним Реем» он был, нечто другим — чем-то вроде жуткой смеси хищной «бестии» и циничного «судьи», и его прошлая боль стала — его топливом — его жгучим и проклятым «маяком», ведущим его «на дно» где он должен — будет — сорвать все «покровы» с этого столь прогнившего — мироздания — и на конец — закончить — всю — эту — «бесполезную вакханалию» где ему всё ещё, кто то нагло — пытается — «затуманить» и извратить — " его столь «помутившийся» от всего — разум.