И вместо жуткого пекла и тошнотворной пыли, он словно — попал в некое жуткое «царство мертвых» где всё его окружение напоминало — как руины, забытого богом города — из где всё давно уже «вымерло» где время навсегда «застыло» где вместо жизни — виднелась только — тень и холодный — безысходный — «мрак». И вместо того что бы «отвратиться» от этого убожества и «жаждать» — поскорее отсюда — «свалить» — его разум как бы проглотил этот «грязь» — и оттого всё вокруг стало как то — «покойнее» и — более, «отчётливым» и даже — немного «привычным». «Похоже надо отучится от того — что всегда было рядом» — усмехнулся Рей и почувствовал ту тишину, которую он давно — так отчаянно, пытался — получить — но по какой то нелепой — иронии — получал — только, грязные «подаяния», от очередных своих «истязателей» где его «душа» так назойливо кричала — о «своей боли» что, уже — надоела — даже — ему «самому», понимая, что все их потуги — «это игра в одни ворота», где, «он» — как всегда, был — в проигрыше.
И это — чувство тишины — которая так давно манила его разум — не в плане — бессмысленности — где он всегда — тупо, повиновался — чужой «воле» — а как — возможность отдохнуть — от всего того, — что мучило его, все эти долгие годы его, «бессмысленного» и «пустого» — «страдания», что тянули — его — на дно «отчаяния».
Он ощутил вдруг какое то внутреннее спокойствие. И это — его чувство — не походило — на апатию, или примирения с судьбой — скорее — это напоминало ту дикую «жажду покоя» — которую жаждал получить — старый — прожженный воин — отслужив свой долг в бессмысленной и жестокой войне, и которому наконец — представилась возможность — укрыться — в своём — родном доме. И именно тогда, Рей чётко ощутил, как его ведут не — боль и «ужас», и не — «тупое месиво из ярости и жестокости» — а — истинная «цель» где всё что его окружало — с диким остервенением «стремилось» в «никуда», и ему, на удивление — даже стало это нравиться.
И именно тогда, среди всего этого убожества, и среди утихающей, и такой липкой и вязкой тишины — его взгляд вдруг — приковал к какому то — и смутному и нелепому — «блику». И как ни странно этот «свет», больше не пугал его, а наоборот как манил, звал и говорил: — «что всё не закончилось». И его разум — всё понял. Это было не просто очередное издевательство, это было словно чье-то — слабое — «но такое манящее» — дыхание надежды, от которого на сердце становилось и «больно» и «сладко» — и от чего — опять — всё старое, перевернулось — с ног на голову, но Рей уже не боялся — своего старого и навязанного ему — «мрака». И что то потянув «его за рукав» устремляя — его — навстречу «новому».
Рей направился к источнику этого " света", и его чувства притупились, его разум успокоился, а тело просто — как «зомби» повиновалось этому «зову», куда бы он «не вёл» — понимая, что это — и есть, его «истинный путь» — и ничто уже не сможет его — остановить.
Вместо того убогого ужаса, и той фальшивой игры в которую играла «его реальность», он словно окунулся в мягкий и теплый — омут, где от каждой «нити света», ему всё становилось «проще и легче», словно кто-то нежно гладил — его по голове, за «правильный» «выбор», и за ту «решительность», которую он так тщательно — всё время от всех — «скрывал», опасаясь того, что в итоге — отнимет — его «единственную» и «заветную» мечту.
Он вошёл в помещение.
Комната не была похожа на предыдущие, мрачные покои «богов» — тут, всё было пропитано — какими то старыми и забытыми «воспоминаниями», где среди гор мусора и всякой рухляди, были видны ухоженные и старые книжные шкафы — что походили на библиотеки, где были сложены тома истории ушедших эпох. И в этом хламе — убожества и отчаяния, у него возникло то чувство покоя и мира, которого так давно — «ждал» — его измученный и уставший от вечной «борьбы» — разум.
А среди старых поломанных столов, на старом кресле — в покой, сидели — какие то сгорбленные «тени» и смотрели на Рея с той — жгучей и такой болезненной — тоской — и одновременно, «сочувствием» в своих взглядах. Все эти существа что предстали перед ним были похожи на — истерзанные и старые обломки былой жизни, но от всех них шло «тепло» и чувство, что они — «понимали» «его» — как ни кто — другой.
И именно эти чувства, не дали Рею опять «сорваться в бой» и истерзанной душой — он нехотя начал пробивать путь, навстречу их — давно потухших — «глаз», что всё ждали — его — и звали — с таким — извращенным и «диким» — «отчаянием».
«Приветствуем тебя!» — слабым, и с надеждой в голосе произнесли — все те «измученные души», и Рей нехотя признал в них — тех кого и ранее считал — не за «существа», а словно — «одуванчики» на — обочине — его «долгого» и изнурительного — «пути». — «Мы долго тебя ждали. Ты должен нас освободить, и вместе с нами — победить — эту тьму»
Рей с «нелепой» усмешкой и нахмуренными бровями взглянул на своих «поклонников», на которых он, ранее так и не потрудился — обратить никакого внимания и словно по старой памяти — как в «приветствие» тем кто всё это время — от него — только и «ждал» — дико и безудержно — «ухмыльнулся». «Ну, здравствуйте! „Освободители“ хреновы!» — в издевательском тоне, прорычал Рей, и как в «страшной сказке» — его — «рот» наполнился — слюной а губы — растянулись в диком оскале, что показывала его — злую и извращенную — «истину». И тут же в голосе прорвалось — жуткое и такое сладкое — предвкушение «дальнейшего действия». " Похоже, моё представление — тут, только начинается!" — прошептал он, готовясь к той встрече, что маячила — «впереди». И от «этого» «его нутро», уже, стало — дрожать от предчувствия — «скорой» — и кровавой — развязки, где все кто ему, был — «врагом» или «жертвой» — должны были умереть — но на этот раз — они — ему — за это всё — «заплатят» — со всей — «их гнилой», и такой — извращённой — «душой»!
Глава 38
«Падшие Ангелы»
Рей с презрительной усмешкой оглядел тех, кто так «ждал» его «пришествия», и кто теперь как перепуганная «стая голубей», так и таращился на него — не скрывая своей глупой «тревоги». Он понимал — в глазах этих «пропавших душ», теплилась отчаяние и надежда одновременно — где-то глубоко — их гнилом — нутре, где — надежда и вера — должны были уживаться — с тупой и — такой бессмысленной — «безысходностью»
Рей, нехотя подошел к столу, за которым сидели «ожидающие его соратники». Он осмотрел все их, потрепанные «тела», словно бы выискивал в них — что то «своё» и такое — «похожее». Он прищурился — изучая их, и видя что на них было мало — той грязи что окружала всех его — прежних противников. Скорее, они походили на тех кто — уже не «борятся» но — в тоже время — еще «не сдались». Они явно чем то — выделялись, среди этой — вечной и пошлой «черноты», где их — давно забытые — «души», отчаяно цеплялись — за эту — иллюзию — на — столь — «бессмысленном» — пути.
«Ну что, заждались⁈» — в голосе Рея, прорвалась, нотка — злобного, и едкого сарказма — «Что такие напыщенные? Что, уже — сопли на „морды накрутили“„? Да я, в вас сейчас такое — "представление“ устрою, что „все ваши проклятые грехи“ — выскочат — к „праотцам“ и вас заставят — наконец то — „отдохнуть“»!
Все вдруг вздрогнули. И как один уставились на Рея, словно — ждали не долгожданной «помощи», а скорее — прихода «новой смерти», которая теперь должна забрать их, на их собственный — личный и отчаянный «банкет». Но Рей и на этот раз «был не намерен» устраивать им «тупую трагедию» где все должны «кричать от ужаса» и жалеть себя за бессмысленную «пошлость» что, все «эти» души так старательно пытались из себя — изображать. Он приготовился выслушать — «все их просьбы» — и если они будут достойны — он их — «потом» — рассмотрит, ну а если — нет, то и что с того? Рей знал что это — его «мир» и тут теперь «его правила» и от этих мыслей его, вновь, наполняла не только уверенность — а и — некое «злое» и «приторное» предвкушение того что скоро — всё изменится!
