«Значит время показать вам — что я — теперь умею! Ну, раз такие — „умные“!» — прошипел Рей. И оттолкнувшись от всего, что удерживало его в той реальности, начал менять «свой облик» и все те образы, которыми так старательно его «пичкали» те ублюдки, что маячили у него перед глазами. И его тело — вновь стало «злым» и таким «отвратительным» но в тоже время — он становился словно «проклятый танец» что порабощает — разум и чувства, — сливаясь — с той тьмой что — всё — время «рвалась наружу».

Он всё больше — «окунался» в «бездну» — стараясь в себе не потерять — «остатки» былой — «свободы» и его «разум» с бешеной силой стал «поглощать» — всю эту — «гнусную реальность», меняя не только — свою суть — но и то — «пространство», в котором — он «сейчас находился». Его разум, словно дирижер, руководил не просто «пошлым оркестром» а всей этой грязной и фальшивой «реальностью» которая теперь была — как послушная глина, которую можно «лепить», да как угодно, в угоду своего — столь дикого и «извращённого» представления.

И «Малефикусы» — как безумные «големы» — задрожали. И стали метаться и бессмысленно разлетаться — «во все стороны» от их жалких «потуг» где их «старые "устои» — «рушились как "гнилая "штукатурка», но Рей понимал — нужно время — на «новые приготовления» где — старые «грехи» должны были стать не — «цепями» а верными — «союзниками», как та «безумная и неистовая "сила», — которая уже была — готова поглотить этот мир, как «жадный пылесос» со всей его фальшивой «сутью».

«Ну вот! Похоже "маски-шоу», опять «затянулось!» — со злорадной и пошлой усмешкой прошептал Рей, и в один миг создал вокруг себя настоящий «вихрь хаоса» — где все «фальшивые отражения» задрожали, теряя «свою форму», и в этом гнилом месиве, наконец, Рей со всей — бессмысленной — и неистовой мощью — «врезался» в то место где всегда его встречало «отчаяние» давая понять — всем «этим уродам» — что он не просто «выжил», а «выстоял» и «вырос» в то — чего — они — так — долго — «избегали» и то — чего — они всегда так сильно — «боялись»!

«Да пошли вы — к чертям со своими, дешевыми — „пугалками“„! — заорал Рей, с диким и столь умопомрачительным — и злобным хохотом, и как обезумевший — «проломщик стен», ворвался в «чертоги фальши», навязывая — этим и так — столь жаждущим — до него — «врагам» — свою «новую» и столь жуткую и противоестественную — «судьбу» дабы — они на себе почувствовали — ту “ боль», и всю ту «гнилую апатию», которые он так «старательно» — в себе «скрывал». И не дав «им» — опомнится — со всей звериной — и пошлой — жестокостью кинулся в тот «старый портал» — понимая, что — «игра окончена» — но теперь «пришла его очередь» диктовать «правила». И всё жуткое безумие которое всё это время от него так усердно «скрывалось», наконец обрело — столь «нужные ему», «острые» формы, готовые не просто разорвать старый порядок, но и показать — как «правильно» — он его — видит — и понимает — в этой столь извращенной и измученной им «реальности». И когда он всё это почувствовал, он понял, что пора действовать.

И перед тем как навсегда уйти — и порвать, те столь «ненавистные» — и липкие «сети», что так «бесстыдно» пытались его удержать, он — напоследок, сквозь зловещую и жуткую тьму, наполнил эту — убогую реальность — воплем из жгучей ненависти и отчаяния. И ушёл как всегда, без «оглядки». Но он, словно лед, с «его стальной волей» — уже — больше не «ожидал удара», а был как — безумный и страшный «вирус» что теперь знал — где находиться — его «сердце» и ждал своего «шанса» — на «последний — раз», — чтобы «стереть» — всю эту фальшивую и столь «бездушную убогость». И чтобы показать — всем — кто теперь тут — «главный дирижер» и чья «мелодия», должна закончить этот — бессмысленный и такой жестокий — «балет» — под громкие крики — из — разорванной плоти — где он будет — последним «солистом», а все остальные — будут лишь — фоном, для столь «завершительной сцены», в его «извращенной опере», которую он — с «презрением» всем «этим» «ублюдкам» и хотел «наконец то» показать.

Рей шагнул за пределы этого старого, и насквозь фальшивого «цирка» и растворился во мраке, готовый к любым «чудесам» этого проклятого и пошлого мира.

Полет сквозь портал теперь ощущался для Рея как катание в адской стиральной машине. Все его «кости» и вся его «старая плоть» то сжимались то расширялись а все воспоминания словно, гнилая пена так и «тянулась» за ним, заставляя его снова впадать в старые чувства которые он с таким остервенением от себя отгонял. И его вновь — начали, «посещать» — всякие «привидения» «прошлого» словно убогие клоуны — из какого то «прошлого века» которые назойливо — предлагали свои «услуги», показывая «ему» «свой тупой — фарс» но «новый Рей» уже понимал и всё то, чего он «не хотел», в этот «новый мир» всё также лезло как тараканы в дырку с вонючего старого и потрепанного ботинка и это вызывало только — дикий — безысходный и отвратительный — смех. Но чем «дольше» он «тут» находился, в этой трясине «былого» тем сильнее — и назойливей его становилось, и чем больше он этого «гнобил», тем больше этот грязный водоворот его всё сильнее «затягивал» словно в черную «дыру» показывая — что всё что он «чувствует» всё что — он хочет «забыть» и всё то «что есть на самом деле», всего лишь «липкий и пошлый обман» от которого не было спасения — ни на том свете ни на «этом», ни — на каком то «воображаемом дне»!

Но «тупо барахтаться» у него как обычно — тоже «не было времени» и чем сильнее его затягивало — в этот пошлый, извращенный «кошмар» — тем чётче он осознавал — что всё что с ним — сейчас происходит, это «не просто так» — и «кто-то» опять за ним — «наблюдает», словно — «маленькая» — и «трусливая» — «какашка», стараясь в тени — скрыть свои — гнилые — и вонючие — «помыслы». «Суки! Да сколько можно? — злобно и уже, почти "хрипя прошипел Рей — "Надоел уже ваш пошлый бред и лицемерие!». Его тело «металсь» и извивалось в разные стороны но его «разум» оставался хладнокровным. Он просто ждал «их» появления — дабы «разнести в пух и прах», все «их» бессмысленные «потуги» — в «своей игре».

Рей замер, словно старый и потрёпанный «камень». Все «галлюцинации» тут же испарились, и он наконец «вернулся» и пришёл в себя, но на этот раз, что то пошло " не так" вместо «пустоты» перед ним открылся — жуткий и кошмарный — «оскал», а вместо тепла — его вновь пронизала — пронзительная, и леденящая — «боль» словно «тысячи» и «грязных» — «тараканов» обрушились прямо на его — «старую шкуру», давая понять что не только он — тут — в таком ужасе — один — а кто-то так же как и он — чувствует всю его боль — и всё его — столь извращенное — «веселье», от той столь — «бесславной» и «тупой» — «кончины» — которую ему — все — «обещают» уже как «несколько недель».

Он приземлился. Земля под ним была скользкая и противная — как плевок, который кто-то сделал, в этом проклятом «захолустье» и пахла — как от старой и никому — не нужной свалки, что так и «притягивала» всё то, «тупое и извращенное дерьмо», которое так и липло к его «старым конечностям», где с каждой секундой, он «становился» ещё более «гадким и беспросветным» а самое главное «отчуждённым», от самого «себя»,. Вся поверхность вокруг, словно и «ждала» когда он, тут — «раздавится», на тысячу осколков — и вся эта «муть» прийдёт к своему — столь «желанному и логичному — » концу".

Вокруг был серо-бурый ад. Выгоревшая, обугленная земля, и никаких признаков жизни, словно тут была «вечная и столь грязная — „пустота“» которая готова — «сожрать» всех тех, кто посмеет тут что то изменить. И вот «тут» — его «ноги» прочно «вросли» в эту жуткую смесь — «глины и грязи», давая понять — что в этом «проклятом месте» нету — «ни какой „свободы“» а есть только — «вечное прозябание в бездне» где «смерть» и «боль» — стали лишь — «символом» нового и безнадёжного — «бытия» где, ему вновь «пытались» навязать, очередные и бессмысленные — «правила игры» куда «он» опять должен был — «прыгнуть», с огромной скоростью, как «послушная» и старая — «собака» что наконец то «дождалась » своего хозяина чтобы он мог в неё тупо «плюнуть».