И всё вдруг — замерло. «Мои любимые „скелеты“!» — с едким сарказмом воскликнул Рей, разглядывая все свои бывшие «забавы». И он не глядя протянул руку в центр к тем гадким чертам — что он так долго желал «раз и на всегда — порешить», но при этом он вдруг понял, что он уже не «бежит от боли», и не гонится — за «слепой яростью» а он «идет» на встречу своему — проклятому — «началу» — и, теперь, он готов, не «мучится», а с наслаждением принять — всю ту, «гадкую реальность» которая приготовила, для него свой долгожданный — и столь неизбежный — «финал». Он потянулся не к ним а словно — к своему отражению — к той части его души, которую он от себя так долго прятал и как он сам себе — навязал ту ложь что должен был «быть хорошим», для чьих то жалких глаз!
«Ну что „паскуда“? Похоже — „спектакль“ подошёл к концу⁈ И кто же — „остался победителем“⁈ Ты — и твои — тупоголовые прихвостни?» — саркастически произнес Рей и со злостью в глазах проорал. «Ха-Ха-Ха- Да вам и вправду, „ума“ не занимать! Что же! „Хозяева“! Пора вам получить свои „заслуги“!» — с ухмылкой закончил Рей и резким движением стал вонзать себе — свои «ключи», в области сердца. И всё «вокруг» резко «задрожало» словно — всё, что удерживало этот — «фальшивый» — мир, треснуло и готово было разлететься — на части. А на лице его — нарисовался, жуткий, и столь — безумный оскал. И в этот же момент он почувствовал «что-то иное» — его стало «тянуть в разные стороны» его разум начал сходить с ума — и вместо ненависти пришло понимание того что все «они» его «создатели» были и есть «ничто» а он теперь «тот» кто наконец то должен разорвать этот порочный и «кровавый» и такой долгий — круг — что длился «вечность», но всё хорошее когда то заканчивается. «Пришло время для „справедливости“, и теперь уж — ничто и ни кто меня — не — остановит! Ха-Ха-Ха»! — извергая «кровавый смех» отчаянно и во всё горло — завопил Рей. И «тьма» вновь поглотила его, а монета наконец то перестала «пульсировать» и на лице, Рея вновь расплылась жуткая, зловещая — и такая знакомая ухмылка. Он вновь, вернулся к самому — «себе»!
Рей пришёл в себя. На этот раз не было дикого грохота и чудовищных образов. Перед ним была простая, но знакомая картина. Он оказался, на арене, но на этот раз она была не разрушенной а наоборот — такой же ухоженной и глянцевой, какой она была всегда — и с той же пустой и такой лицемерной фальшью, что витала — вокруг, словно запах — «гнили».
И где, всё тот же, знакомый до боли «трон», дожидался своего «окончания», и в жуткой и тревожной тишине его «ужасы» снова пришли «его навестить». Но что-то, всё — же, было «по-другому» — его «чувства» «погасли», а вместо злобной и мрачной «тоски» что раньше давило на него, пришло «осознание» того — «что» — он на самом деле — искал и ждал — на этом — столь «тяжелом пути».
Он с презрением и отвращением посмотрел — на своего врага, который по прежнему, с безумной надеждой — ждал, что он сорвется, и его тупой замысел — станет — реальностью. И на их месте останутся лишь — страх и пустота. «Похоже, это правда — „конец“» — прошипел Рей — окинув презрительным взглядом всех своих — старых и таких убогих — «спутников» и приготовился «действовать», но уже — «совсем иначе», как он это всё делал «до этого». Его старое и дряхлое — «Я» наконец то — «умерло» и теперь его «новой» и такой «дикой» и зловещей — «натуре» нужно было подыскать что то — совершенно другое — что бы «все их» потуги — на фоне — его — столь — великой — «свободы», — стали ни чем иным, — как, жалки и столь — надоевший «бред сумасшедшего», а не его «прежний», и такой навязчивый «кошмар».
«Ну, что? И в правду „думаешь“ что тут что то изменилось? Ха! Да на тебе лица нет „бездарность“, даже — „трясёт“ как последнюю „шавку“!» — нагло проговорил Рей, не испытывая уже — ни к кому и не к чему — никаких эмоций.
И его тело словно стало — одним целым — и он был готов, словно хищник что то ищет добычу, нанести свой, такой сокрушительный — последний — «удар» дабы покончить со всеми «этими» — надоевшими ему — «грязными снами». Он медленно поднял свою руку и посмотрел на нее, и нахлынувшие воспоминания о старых битвах, словно — вспышка, озарила — его — «сознание» и Рей увидел всё, с иной стороны, он всё знал — всё понимал и как-то особенно чётко почувствовал — где «лежит» — «его» — исковерканная — " правда". И он, со злостью и отчаяньем в глазах — устремился — «навстречу своей судьбе», дабы дать отпор той безысходности которая его так долго «истерзала», и что на этот раз — он точно «вырвется» — и станет тем — «кем он должен» — был всегда — дабы закончить эту убогую — «бессмыслицу», что теперь — «так отчаянно тянула его на — самое — "дно».
И чем ближе он подходил к трону, тем сильнее ощущал — как силы его противника таяли, как старый и засаленный воск, где и от того у него появлялось — такое липкое, и противное — чувство презрения. «Что же „ты“ на это ответишь, а⁈"» — словно — «насмехаясь» над всем этим, с горькой — иронией — проговорил Рей. И весь мир опять «затих», приготовившись лицезреть — «его» — долгожданный «поединок» где от его руки всё должно решиться. И что он был, не просто — «зверем», что рвется от цепей, но и тем кто способен — всё это «прекратить», всего лишь — своим одним — и таким — давно — истерзанным, и но при этом таким сильным и — по настоящему — «неумолимым — поступком»!
Рей нагнулся, подобрал один из обломков брони «почти» в упор, глядя в «гнилую пасть» того — «хозяина» из «зазеркалья» что словно в жутком гипнозе всё еще не понимал кто перед ним и всё ждал, когда же его жизнь — закончится, но как всегда не от «своей силы», а от — чего-то большего — и намного сильнее «его». «Ну-ну, — жди — мой бедный „сосуд“! Скоро всё „закончится“! Скоро…» — прохрипел Рей и подняв окровавленный обломок над головой — прошептал те странные слова, которые ему «как казалось» — кто-то — когда-то ему — «шепнул» — словно — это было — тем единственным «ключом», что наконец — освободит его от этой — пошлой — и «лицемерной» и столь невыносимой — игры — где «он» играл — чужую — и не нужную — ему — «роль»: «Теперь всё закончится, — как хочу — „я“!».
В этот момент в его голове всколыхнулась старая память. Голос, тот самый жуткий и безумный что так долго с ним «беседовал» вдруг стал другим, более знакомым и чётким.
«Не забывай! Это не просто „конец игры“! Это новое начало! И всё что ты ищешь… — всё „это“ есть — „в тебе!“» — услышал Рей про себя и в этот момент вся его сила вновь «вырвалась наружу».
И всё что держало — и всё что заставляло «страдать» его, долгие «годы», вдруг лопнуло словно мыльный пузырь, и его сознание наконец прояснилось, а «сила», что наполняла его тело стала — не чем то «проклятым», а — частью «его самого» — его «нового существа» которое всё так же желала — «новых приключений» — где «жажда крови» переплелась — с «жгучим интересом» — что ждёт — за гранью этого — столь «противного» и «гнилого» — «мира», где все так — страстно желали его — «поработить», и — где — отныне — «все они» — представали пред ним — не более — чем пыль под ногами — и что он их всех — раз и навсегда, должен — поставить на «их истинное место».
Рей посмотрел на агонизирующего бога, на жалкие тени у его трона, и на все те обломки его старой — и «ничтожной» — «жизни», и — отстранено — произнес — всего одно слово — «Достали!».
И вот тогда, когда всё вокруг вдруг снова «стало "черным», он взмахнул рукой и обрушил всю мощь «греха» который так старательно «лелеял в себе» и чью «силу» всё пытались направить, «не туда».
