После чего — развернуть их наоборот.

Не путь человечества к звездам, а путь звезд к человечеству.

Иными словами, обратные расчеты запуска человека на Луну.

В конце концов, человечество всегда стремилось подняться к звездам…

И не просто так метеоры называют «падающими звездами», не так ли?

Наверное, я бы мог назвать это красивым, в каком-то смысле.

Метеорит отклоняется от траектории… Расчеты, так много цифр.

Ускорение свободного падения — сопротивление воздуха… Трение порождает энергию, масса изменятся, сопротивляемость снижается, метеорит раскалывается на части — новая траектория…

Удар, удар, удар.

Казалось, будто бы сама земля трясется — может быть это был крик и плач, а может быть смех. Господь смеется над нами? Смеется над тем, как мы отчаянно цепляемся за любой предоставленный нам шанс, осознавая, что у нас нет шанса?

Удар, удар, удар, грохот…

Рев ударов смешивается с ревом гримм и на уши опускается вата…

Кажется, будто грохот продолжается бесконечно. Хочется спать. Хочется плакать. Хочется смеяться.

Я все сделал правильно? Столько цифр и глупых слов, ритуалы, ритуалы… Символы расплываются перед глазами, так тяжело поднять руки…

Что-то подкатило к горлу — кажется, что это рвота, но металлический привкус во рту заставляет сомневаться. Тошнит. Очень сильно тошнит.

Хочется спать. Сделано все, что только могло быть сделано — хочется спать…

В руку уперлось что-то теплое и я медленно поднял глаза.

Даже глаза наливаются свинцом. Но темнота медленно проходит. Солнце. Рассвет.

Глаза Синдер упираются в меня и мне так хочется, чтобы она легла спать.

Маленький домик, маленький офис, непыльная работенка…

Продажные чиновники, мелочные бюрократы, несчастные работники…

Рев продолжается где-то там, сверху и спереди, слева и справа…

Где я?

Взгляд пытается найти что-то рядом, но я вижу только старика перед глазами.

Я умер?

Какая-то безумная мысль вторглась в мое сознание на мгновение, обернувшись в лохмотья моего внутреннего голоса.

Это было бы глупо. Так глупо, жить для того, чтобы… Умереть?

Но мы все неизбежно умрем. Мы рождены для этого. Мы рождаем детей лишь для того, чтобы были те, кто нас похоронят.

У меня есть дети? Синдер! Синдер считается, наверное…

Предсмертный бред? Конвульсии разума?

Я слышал когда-то, что перед смертью можно зарегистрировать последнюю активность мозга человека — мощный выброс нейромедиаторов и активность нейронов… Предсмертный бред, видение Бога, глупость. Какая глупость, я ведь не умираю…

Ведь так?

Все было так легко. Так просто. Казалось, будто бы все будет разрешено. Так легко. Джонатан просто… Просто изменит все! Всех спасет!

Джонатан сильный. Джонатан умный. Джонатан хороший.

Все было так просто. Нужно было просто делать то, что Джонатан скажет. Рисовать символы. Писать цифры. Чертить линии. Ничего сложного.

И Джонатан решит все проблемы.

Все было так просто и так понятно…

— Кто мог научить тебя подобной практике?- взгляд старика всегда был… Особенным. Он не был тяжелым или изучающим, сколько… Знающим. Как будто он знал все и без твоей подсказки и просто ждал возможности услышать от тебя, не то, в чем ты виноват — а то, что ты готов вменить себе в вину.

— Знакомый из Хора,- я вздохнул. Старик всегда знал, что именно ты сделал не так.

— Ох, Джеффри?- старик ухмыльнулся, заставив меня прикусить язык,- Славный малый, конечно… Но это не те способности, которым стоит учить… На самом деле кого-либо.

— Это ведь простой трюк,- я вздохнул,- Я бы и сам к нему пришел однажды…

— Пожалуй,- старик кивнул спокойно,- Ты бы, конечно же, пришел к нему однажды… Сам. И в этом главная проблема, Джонатан…

В какой-то момент Джонатан просто поднялся и улыбнулся.

Все было кончено.

Синдер не знала, что именно Джонатан сделал — но ей и не было нужно это знать. Чтобы Джонатан не сделал — он выбрал лучший вариант…

Синдер видела мелькающие тени, ударяющиеся о землю. Огромная тень накрыла даже колоссальную фигуру дракона — прежде чем врезаться тому в спину. Дракон издал рев — боль и гнев, прежде чем упасть на землю.

Следующая тень пробила его голову, орошая разрушенный город сотнями, тысячами литров черной крови.

Темнота рассеивалась. Мелькающие тени в огненном ореоле, словно бы звездопад на картинках, что она видела когда-то…

Удары и взрывы, грохот и… Исчезающая орда.

Тени не выбирали места удара, продолжая бить и бить. Десятки, сотни исчезали. Грохот… Грохот настолько сильный, что единственная причина, почему Синдер не оглохла навсегда, пожалуй, была ее аура…

Но даже ее аура не была настолько сильна — и грохот заглушил все мысли Синдер на мгновение.

Но орда исчезала, таяла, как темнота перед огнем свечи…

— Как ты думаешь, почему название конкретно этой способности это «жертвенная кровь»?- старик постучал пальцами по столу, заставляя меня вздохнуть.

— Потому, что я сжигаю часть своего… Здоровья,- я помялся от невозможности подобрать более подходящий термин к слову,- Чтобы переработать его в квинтэссенцию, которую я мгновенно использую для сотворения заклятия. То есть, я «жертвую кровь».

Вопреки моему заявлению старик только вздохнул и перевел взгляд,- Ты не жертвуешь «здоровье», Джонатан. Ты жертвуешь свой Узор. Узор Жизни.

— Разве это не одно и то же?- я перебирал пальцами по столу, глядя на старика, вычерчивая нервно какую-то непонятную фигуру.

— Не совсем,- старик медленно поднялся со своего места, после чего сложил руки за своей спиной, заставив меня сглотнуть. Старик редко поступал именно таким образом — и это всегда означало, что разговор слишком серьезен,- Узор это и есть мы, но что есть мы? Разве физическая оболочка и только?

— Нет,- это был один из самых первых уроков, которые учат в Ордене,- Мы есть Узор, Воля и…

— Я гляжу,- старик перебил меня с легкой улыбкой, заставив замолчать,- Тебя чему-то смогли научить в Ордене…

Я улыбнулся, выпятив грудь. Все же, четвертый год обучения прошел не зря…

— В таком случае, Джонатан,- старик медленно сделал шаг вперед, глядя мне в глаза,- Что такое Узор Жизни?

Джонатан оказался рядом и Синдер вновь ощутила это странное чувство, после чего оказалась… Где-то.

Чуть позже она узнала о том, что находилась в радиовышке, на высоте, глядя на весь город… Но Джонатан был рядом — и потому ее не заботило, что именно происходило вокруг. Джонатан был рядом, а значит ничего плохого не могло произойти. Это был Джонатан. Он сможет сделать все.

Орда гримм исчезала и начали появляться люди. Еще до того, как последние тени упали, Синдер увидела медленно текущую реку людей. Выстрелы, звук которых был поглощен взрывами и грохотом.

Это была картина достойная пера тысяч писателей и художников — и никто не смог бы запечатлеть всего величия этого момента.

Это был момент триумфа. Это был момент Джонатана.

Синдер обернулась с улыбкой и увидела, что Джонатан лежал на земле.

Его глаза смотрели вверх и его грудная клетка не двигалась.

Джонатан не дышал.

— Это…- я неуверенно поерзал на стуле,- Это… Наша жизнь?

— И что это значит, Джонатан?- старик проделал путь до своего стула, присев передо мной, после чего взглянул мне в глаза, после чего, заметив мою неуверенность, подбодрил меня улыбкой, словно бы говоря, что он не собирается меня ни в чем обвинять, стоит мне ошибиться.

— Это… Нечто вроде… Набора правил, по которым наша жизнь существует?- я взглянул на старика, на что он только медленно кивнул.